И Вильям обнаружил, что Лео улыбается ему.

– По-моему, в этом все равно был какой-то смысл.

Вильям посмотрел на него. О чем речь?

– В нашем приезде сюда с бумагами Уоткинс. Мне кажется, в этом был смысл.

– Знаешь, – сказал Вильям, – мне плевать на то, что ты думаешь.

Он обнял молодого человека за плечи.

И какое-то время они сидели так. Не отец и сын, но в каком-то смысле ужасно близкие друг другу люди. И внезапно Лео понял, что рядом с ним находился он.

Тот самый человек, которого искала Кристина, именно такой Вильям, каким он когда-то был, из-за которого она позвонила ему среди ночи и заставила его поехать с собой в Амстердам, и искать на свой страх и риск. И сейчас, увидев его, он понял почему.

Так сидели они.

И одна мысль крутилась у Лео в голове.

Должен он сказать или нет.

Пожалуй, это было очень кстати, но также могло разрушить возникшее настроение совершенно напрасно. Хотя он чувствовал себя просто обязанным сделать это. В любом случае ради Кристины.

И в конце концов решился.

– У нее было кольцо на руке, – сказал он.

Вильям посмотрел на него. Не понял.

– Когда мы начали искать тебя. Она надела его.

Вильям отвернул лицо в сторону. Ничего не говоря.

– Я просто хотел, чтобы ты знал это.

Все еще никакого ответа.

Тишина, обступившая их сейчас, казалось, пришла навечно и ни при каких условиях не собиралась уходить, и Лео подумал, что он, вероятно, поступил неправильно в любом случае. Наверное, ему не следовало говорить ничего, а стоило оставить все как есть, пожалуй, он просто разбередил чужую рану и сейчас сидел с рукой толком незнакомого мужчины на плече и совершенно не представлял, что случится далее.

Он почувствовал, как Вильям отпустил его.

Поднялся.

И отправился восвояси.

Нет, остановился и сделал вдох.

– Спасибо, – услышал он, как Вильям сказал у него за спиной.

Только это. «Спасибо».

А потом он ушел обратно в дом.

И его голос был тихий и спокойный, и Лео улыбнулся про себя и порадовался тому, что все-таки сделал это.

Обогнув острый край горы, Вильям и Жанин впервые поняли, насколько огромным был замок.

Здание вырастало из горы, как гриб из ствола дерева, повторяя ее форму. Затем выдавалось наружу с помощью стен и башен и разрасталось вдоль края горы во всех направлениях, и на их базе надстраивались новые секции с рядами окон и эркеров. И все это продолжало расти вверх, и в результате получался целый маленький город с беседками и лестницами, воротами и башенками, под причудливыми заостренными крышами.

Подобное чудо смогли бы создать дети, получи они неограниченный доступ к конструктору «Лего». Но сейчас оно стояло там по-настоящему, и одновременно с тем, как выглядело непостижимым, что кому-то когда-то вообще могло прийти в голову построить его, просто не укладывалось в голове, что сейчас оно являлось базой военной организации и вдобавок скрывало под землей в современной части здания по меньшей мере столь же объемное сооружение, как и снаружи.

Жанин первой увидела гигантское арочное окно капеллы, которое они искали.

Смогла различить его в темноте и поняла, как им надо двигаться, чтобы к нему добраться.

Оттуда они смогли бы пройти дальше по лестницам и коридорам и достичь железных дверей современного подземелья.

Так далеко простирался их план.

А потом им оставалось бы только надеяться, что удача не отвернется от них и поможет бессчетное количество раз.

58

Автомобиль, который он встретил на пути, ехал с выключенными фарами и вообще не должен был находиться там.

Насколько Франкен успел заметить, в нем на первом сиденье сидели двое мужчин, один молодой и другой чуть постарше, и никого из них, если ему не изменяла память, он никогда раньше не видел, и, естественно, это могло означать все что угодно.

Они могли быть обычными испуганными гражданскими, ищущими место для ночлега.

Или кем-то из близлежащей деревни, по ошибке заехавшими сюда.

Но он догадался, что все не так просто. И приказал остальным в автомобиле смотреть в оба и постараться не упустить малейшего движения, будь то на самой дороге или по сторонам от нее.

Они находились уже недалеко от ворот в горе, когда его водитель кивнул на асфальт перед ними.

– Там, – сказал он. – Там они развернулись.

Так все и было. На снегу имелся след, и, судя по нему, машина пыталась повернуть по кругу, но им это не удалось на узкой дороге и пришлось останавливаться, и подавать назад, чтобы завершить маневр и поехать в обратном направлении.

А рядом с отпечатками шин имелись и другие.

– Мотор отказал? – сказал кто-то.

Но никто не ответил. Все смотрели на них. Следы ног на обочине и на краю канавы, оставленные кем-то, кто вылез из машины и топтался вокруг. И либо им вообще не о чем было беспокоиться, и это лишь доказывало, что автомобиль сломался, и незнакомцы пытались починить его, пожалуй, именно поэтому у них не горели фары, поскольку речь шла о неисправности электрооборудования, или генератора, или чего-то другого из всех тысяч вещей, которые могли показать характер в современных машинах.

«А может… – подумал он. – Может, это самое подходящее место, чтобы выйти наружу и продолжить путь пешком, если хочешь остаться незамеченным со стороны ворот».

Франкен приказал своему водителю выключить фары.

И они проделали остаток пути без света и в молчании, ориентируясь только по вересковым пустошам по краям дороги.

59

Он обещал себе никогда не ввязываться ни во что похожее больше.

Клялся всеми святыми не ставить жизнь на карту снова, если бы он выкарабкался в прошлый раз. А сейчас опять находился в подобной ситуации и, естественно, задавался вопросом, не собирается ли судьба нарушить свою часть договора, когда он сейчас первым перечеркнул свою.

Так думал он, а потом бросился в пустоту.

По собственной воле.

И не было ни одной клеточки во всем его организме, которая не кричала бы в панике, и у него потемнело в глазах. Он почувствовал, как ледяной ветер подхватил его, и тело стало невесомым, он полностью потерял контроль над собой, а там далеко внизу приближалась земля.

А потом он почувствовал рывок, когда веревка натянулась. И вертикальное падение прекратилось, а он теперь совершал колебательное движение вперед и знал, что вся его жизнь висит на крюке, вбитом в трещину где-то вверху, и что, если это нехитрое приспособление не выдержит, он сам и веревка рухнут на каменный склон, и тогда его ждет верная смерть.