* * *
Однажды утром Алексис с таинственным видом сообщил о том, что «какой-то иностранный месье хочет увидеть месье».
– Я позволил себе побеспокоить месье, – оправдывался он, – потому что этот месье уже однажды приходил, это он прошлым летом организовал для месье поездку. И я подумал…
– Вы поступили совершенно правильно, Алексис. Я приму его… Овидиус! Здравствуйте, друг мой. Откуда вы? В последний раз мы виделись в Боготе, это место погибели и наслаждений… Чем вы с тех пор занимались?
– О, я остаться немного Богота. Потом летал обратно: Лима, Сантьяго, Буэнос-Айрес, Монтевидео, надо было организовать турне… Потом заехать в свой бюро в Нью-Йорк… Потом я был Италия, Греция, Египет… Вы знать Египет, мэтр?.. Это есть страна, где вас обожают. Ах, когда говорить: «Гийом Фонтен», женщины оборачиваться… Это не лесть, это правда. Я вам должен делать турне: Александрия, Каир, а обратно через Афины, Рим… Вы будете иметь триумф…
– Нет, друг мой, нет… Несмотря на всю вашу невероятную энергию и ваше красноречие, поистине… э-э… цицероновское, вам больше не удастся увлечь меня на эту стезю. Прежде всего, вряд ли мне удастся найти время. Этой зимой я мало работал, потом, жена не очень хорошо себя чувствует… А если когда-нибудь я и поддамся соблазну, то, скорее всего, захочу вернуться на этот континент, который вы мне открыли и о котором я сохранил… упоительные воспоминания. Да, если бы вы мне предоставили возможность, я охотно бы вновь посетил, нет, не завтра, конечно, когда-нибудь потом, Перу, Колумбию…
Петреску нетерпеливо перебил его:
– Мэтр, вас, конечно, очень полюбить в эти страна, но вы не можете ехать туда каждый год… Публика хотеть новый имена, новый идеи… Может быть, через два или три года… И лучше пусть это Аргентина и Бразилия, а не Перу и Колумбия, где мало публика, которая понимать французский… Я потерять много денег…
На что Фонтен ответил тоном скромным и доверительным:
– Если я упомянул Перу, друг мой, так это потому, что по-прежнему состою в переписке с этой очаровательной особой, вы меня познакомили с ней в Лиме: Долорес Гарсиа. Она пишет мне очаровательные письма.
Петреску против обыкновения отреагировал довольно жестко:
– Как? Это все еще продолжаться? Ах, мэтр, мэтр…
Потом он спросил, может ли выразить свое почтение госпоже Фонтен. Гийом представил себе, какой шквал вопросов обрушит на собеседника его жена.
– Нет, друг мой, – ответил он, – лучше не стоит… Как я уже сказал вам, госпожа Фонтен нездорова и никого не принимает.
Вид у Петреску был сочувствующий и несколько разочарованный.
– Я сожалеть, мэтр, я ужасно сожалеть, потому что испытывать к мадамэ Фонтен большая симпатия.
«Похоже, он преподал мне урок», – подумал Фонтен и распрощался с собеседником довольно сухо.
* * *
Чуть позже Полину Фонтен позвали к телефону, это был Петреску. Он собирался было объяснить, кто он такой, но она перебила его:
– Я помню вас, месье. Что вам угодно?
Он сказал, что хотел бы с ней поговорить наедине, чтобы «мэтр Фонтен» не знал.
– Извините, что я настаивать, мадамэ Фонтен, но это есть очень важно, не для меня важно, а для мэтр и для вас… Я хотеть вас предостеречь от большая опасность.
Полина испытывала слишком острое любопытство ко всему, что касалось «роковой поездки», так она выражалась, поэтому убедить ее оказалось несложно. Она лишь заметила, что в их доме на улице де ла Ферм любой посетитель неизбежно повстречается с ее мужем.
– Значит, надо встречаться в город, – ответил Петреску. – Это просто. Есть один маленький бар улица Тронше, я часто туда ходить. Там вы не встретить никого знакомых, особенно утром… Может, завтра, одиннадцать часов?
Поколебавшись секунду, она согласилась.
На следующий день Полина велела таксисту остановиться у магазина «Прентан», прошла через торговый зал, затем стала искать бар, указанный ей Петреску. Она была взволнована, обеспокоена, заинтригована и чувствовала себя не в своей тарелке. Никогда в жизни она не ходила на такие тайные свидания и заранее опасалась того, что может ей рассказать этот человек, чье имя было связано для нее с самым большим несчастьем в ее жизни. Но с маниакальной решимостью она, приняв непринужденный вид, вошла в узкий темный зал, где вдоль стен выстроились деревянные столики и скамейки, причем каждый столик был отделен от соседнего перегородкой. За первым сидели двое молодых людей, они разбирали и передвигали марки, записывая какие-то цифры на двух листках бумаги. Едва сделав несколько шагов, Полина заметила Петреску, тот, увидев ее, встал, подошел к ней, поцеловал руку, пригласил сесть за отдельный столик и спросил, что она будет пить.
– Ничего… Я не привыкла… особенно в такое время.
– Надо что-то заказать… Может, сок?.. Да?.. Официант, апельсиновый сок и порто флип.
Затем принял вид серьезный и озабоченный:
– Мадамэ Фонтен, я хотеть вас видеть, потому что мой долг вас предупредить… Как я вам сказать по телефону, я испытывать к вам уважение и симпатия, а к мэтр много восхищения… Поэтому я не хотеть, чтобы ваш брак быть под угрозой… А я приходится этого опасаться… Мадамэ Фонтен, вам надо было меня послушать, когда я предлагать вам ехать вместе с мужем… Вы не знать, что это такое: одинокий мужчина в страна, где все женщины очень очаровательная.
За столиком напротив вполголоса разговаривали двое мужчин, загримированных, казалось, чтобы играть роли гангстеров, и время от времени Полине удавалось разобрать какие-то слова: «Три единства… Избавиться от Кинга…» У нее было ощущение, будто она смотрит плохой фильм. Сделав над собой усилие, она произнесла:
– Если вы хотите поговорить со мной о Долорес Гарсиа, то я все знаю. Мой муж ничего от меня не скрыл, и я сама состою в переписке с этой особой. Однако вы можете рассказать мне кое-какие подробности, которые меня беспокоят. Когда началась их связь? Кто сделал первый шаг: он или она?
– Она!.. В первый же вечер она мне говорить: «Петреску, этот мужчина будет мой». Мадамэ Фонтен, вы меня не послушались в тот раз, и произойти катастрофа!.. Теперь я предупреждать вас во второй раз и говорить: «Осторожно, мадамэ Фонтен… Долорес не та женщина, которую мужчина забывать, если не видит».
– Она очень красивая?
– Больше чем красивая… Это фея, колдунья…
– А зачем ей опять понадобился мой муж? Фея может взмахнуть волшебной палочкой и получить любого мужчину, какого захочет.
– Зачем?.. Мадамэ Фонтен, женщина никогда не знать зачем… Она ждет, что мэтр пригласить ее Париж, чтобы писать для нее пьесы… И я вам говорить: «Мадамэ Фонтен, не позволять ей приехать сюда, а то вы пропали!» Мэтр любить вас, когда он говорит про вас, у него такие красивые слова… Но он шестьдесят лет…
– А ей двадцать пять, знаю.