С тяжелым вздохом женщина бросила на отца последний взгляд и повернулась назад, в сторону лагеря. В этот момент в поле зрения Трэвиса снова попала глубокая и широкая, не меньше чем в дюйм, рана на ее руке, заполненная темными сгустками, воспаленная и вздувшаяся по краям. Оставшиеся в ней зажимы удерживали ее открытой.
Заметив его взгляд, Пэйдж и сама посмотрела на собственную руку: по выражению ее лица Трэвис понял, что она увидела рану в первый раз. И ничего, выдержала.
— Я бы не стал там копаться и ничего оттуда выковыривать, пока рядом не будет врача, — заметил Трэвис. — Если просто очистить рану в здешних условиях, возрастет опасность подцепить инфекцию из воздуха.
— Не думаю, что мне скоро удастся попасть к врачу, — отозвалась она, однако рану трогать не стала и двинулась к лагерю. Трэвис за ней.
— А вы не можете воспользоваться спутниковым телефоном, чтобы вызвать подмогу? — спросил он. — Пусть сюда направят военных, или кого там еще могут послать ваши люди.
Она покачала головой.
— Эти ребята делали исходящие звонки, используя код. Будь я более подкована по технической части, мне, может, и удалось бы в этом разобраться, но увы. А как далеко мы от города?
— Милях в пятидесяти, если идти пешком. — Он взглянул на припаркованные поблизости два оставшихся квадроцикла. — Правда, мы могли бы покрыть две трети расстояния, использовав одну из этих машин, но тогда надо будет двинуть в объезд, огибая горные кряжи. Дальше будет река, и перебраться через нее можно только по деревянным мосткам или по камням. Так что тачку все равно придется бросить и тащиться до Колдфута на своих двоих, может быть, целый день.
Она обдумала услышанное с видом явно не обнадеженным, а скорее озабоченным и, глядя мимо Трэвиса, окинула взором долину и огораживавшие ее горные кряжи, словно этот ландшафт представлял собой гигантский эшафот. Впрочем, Трэвису и самому стало не по себе при мысли о том, что им предстоит целый день тащиться по преимущественно открытой местности, в то время как вооруженные противники будут преследовать их на вертолете. Судя по выражению лица молодой женщины, ее посетили схожие мысли.
— Похоже, дело плохо, — пробормотала она, еще немного посмотрев вдаль, повернулась к Трэвису. — Ну что ж, будем знакомы. Меня зовут Пэйдж. Спасибо за спасение моей жизни.
Снегоходы возвращались. Двигатели их были запущены минуту назад, а сейчас обе машины уже находились в пределах видимости, на расстоянии, может быть, в милю.
Трэвис стоял за деревом, крепко сжимая в руках «М-16». Пэйдж укрылась за соседней сосной. Свою винтовку она положила стволом на горизонтальную ветку, а на спуске, что явно было для нее непривычно, держала палец левой руки. Правая рука висела вдоль тела.
В тишине долины отдаленный гул моторов казался чем-то вроде жужжания насекомых: ветер, шумевший в ветвях, и то был громче. Точно так же, как и хриплое, прерывистое дыхание Пэйдж.
Трэвис мог лишь гадать, какая решимость и сила воли требовались для того, чтобы хотя бы просто стоять после всего, что ей довелось пережить. А это, в свою очередь, заставляло задуматься о том, что же питало подобную решимость.
— Похоже, вас заботит нечто гораздо большее, чем собственное выживание, — промолвил он.
— Да, — ответила Пэйдж, не отводя взгляда от мушки.
— Мне хотелось бы понять, в чем тут дело, — заявил он. — Я видел на борту самолета стальной контейнер и читал записку первой леди, но это не внесло ясности. Скажу сразу, что я в любом случае намерен помочь вам добраться до Колдфута, но мне не больно-то улыбается рисковать жизнью вслепую, неизвестно из-за чего. Я хочу знать, что происходит. Не думаю, что прошу слишком многого.
Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Что такое «Тангенс»? — спросил Трэвис. — И что, черт возьми, такое «объект из Бреши»?
Мгновение она продолжала смотреть ему в глаза, а потом, когда приближавшийся шум двигателей усилился, снова направила взгляд на цель, вдоль ствола винтовки. Точно так же, как и Трэвис. Снегоходы находились еще в тысяче ярдов от лагеря и, хотя как раз сейчас обрели наконец четкие очертания, никакой опасности того, что враги с такого расстояния различат укрывшихся за деревьями Трэвиса или Пэйдж, не было.
— «Тангенс» — это организация, — промолвила Пэйдж. — Вся наша деятельность связана с Брешью. С ее охраной. Контролем. Ну а Брешь — это… это очень трудно объяснить.
— Склонен предположить, что сегодня я куда более восприимчив ко всему новому, чем был еще вчера, — заметил Трэвис.
Пока Пэйдж размышляла над тем, что ей сказать, прошло еще несколько секунд: Трэвис уже видел отблески солнечного света на хромированных рулях машин.
— Слышали вы когда-нибудь о величайших странностях? О чем-нибудь совершенно невероятном… двуглавой змее, картофельном клубне, похожем на Джорджа Вашингтона, о чем-нибудь таком?
— Конечно, — ответил Трэвис.
— Так вот, если дать этому строго научное определение, то Брешь, без всякого преувеличения, может быть названа величайшей странностью в мире. — Она помолчала, задумавшись, потом продолжила: — Это источник. Источник технологий. Мы извлекаем оттуда объекты. Понимаю, это звучит туманно, но яснее мне не сказать. И не только потому, что это было бы предательством, но и потому, что в это просто нельзя поверить, пока не окажешься там и не увидишь все собственными глазами.
Она снова умолкла, прижала приклад к плечу, и глаза ее сузились, сосредоточившись на цели. До вездеходов еще оставалось более пятисот ярдов, слишком много для гарантированного смертельного попадания. Трэвис только собрался предложить Пэйдж, когда враги приблизятся на дистанцию поражения, взять на себя левого, чтобы правый достался ей, когда, словно мини-раскат грома, тишину долины разорвал выстрел из ее винтовки. Левый ездок дернулся (Трэвис увидел кровь на его груди) и завалился на сторону, при этом так круто вывернув вправо руль, что машина подскочила в воздух, сбросив его словно манекен для аварийного испытания. Каковым он, по сути, в тот момент уже и являлся.
Он еще не успел упасть на землю, как выстрел Пэйдж снес голову второму врагу выше челюсти. Еще секунд пять он продолжал стоять на своей машине и лишь потом, качнувшись назад, упал. Пустая машина, тарахтя, проехала еще ярдов тридцать, уткнулась во что-то и остановилась.
Трэвис повернулся к Пэйдж. Она смотрела на убитых: взгляд ее был жестким, и если он прочел его правильно, неудовлетворенным проделанной работой.
— С оптикой у меня получается лучше, — сказала она, прислонила винтовку к дереву, повернулась и направилась к центру лагеря, где было сложено имущество захватчиков.
В несколько секунд Пэйдж разгребла кучу снаряжения, среди которого находилась маленькая, испачканная землей лопата, и добралась до лежавшей там квадратной стальной пластинки в восемнадцать дюймов в поперечнике и в дюйм толщиной. Приподняв ее здоровой рукой, она дала ей упасть в сторону, и оказалось, что пластинка прикрывала отверстие в земле примерно в ногу шириной. Дна его — под тем углом, под которым смотрел Трэвис, — видно не было. Зато он сразу отметил структурные повреждения на нижней стороне стальной крышки, темно-синюю коррозию и явное вздутие того участка, который находился непосредственно над ямой. Было очевидно, что эти повреждения причинены чем-то, находившимся внизу, на дне ямы.