Влюбленная американка | Страница: 12

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

От изумления и гнева Джен не могла вымолвить ни слова. Как сумел этот рассеянный мечтатель, забывающий о том, что творится перед его носом, залезть ей в душу и увидеть, что там происходит? Кто ему позволил разбираться в ее чувствах, если она сама еще не в состоянии этого сделать? Впервые Джен попыталась объяснить себе ту странную неловкость, которую испытывала в присутствии профессора. Она смутно чувствовала, что ей грозит какая-то опасность со стороны этого человека, и необходимо держаться как можно дальше от него, даже если для этого придется нанести ему оскорбление.

Молодая девушка гордо выпрямилась и, смерив Фернова с головы до ног презрительным взглядом, сухо сказала:

— Очень сожалею, мистер Фернов, что ваша проницательность на сей раз вас подвела. Позвольте мне самой судить о своих пристрастиях и антипатиях. Кроме того, должна вам сказать, что ненавижу сентиментальность и бесплодные мечтания, в какой бы форме они ни проявлялись, и никто на свете не вызывает у меня такого отвращения, как герой пера.

Фраза была произнесена и глубоко задела Фернова. Он вздрогнул, словно ему внезапно нанесли жестокую рану; лицо его вспыхнуло, и глаза гневно засверкали. Любая другая женщина испугалась бы этой внезапной перемены, но Джен был неведом страх. Одну минуту казалось, что профессор потерял власть над собой, но он быстро отвернулся и закрыл рукой глаза.

Молодая девушка стояла неподвижно. Ее желание исполнилось — оскорбление было нанесено! Что же будет дальше?

После нескольких секунд молчания Фернов снова повернулся к Джен. Его лицо сильно побледнело, но казалось совершенно спокойным. Голос звучал холодно и уверенно.

— Вы, кажется, забываете, мисс Форест, что и права женщин как-то ограничены, — проговорил он. — Если в том обществе, где вы вращаетесь, вам позволяют переступать этот предел по каким-то личным соображениям, то позвольте напомнить, что я не принадлежу к этому обществу и не потерплю оскорблений. Мужчине я бы ответил иначе, вас же могу только заверить в том, что отныне буду старательно избегать встреч с вами.

Профессор поклонился так холодно и надменно, как это делала сама Джен по отношению к людям, не удостоившимся ее благосклонности, затем повернулся и быстро скрылся за руинами.

Джен была совершенно ошеломлена; постепенно она опомнилась и сообразила, что позволил себе сказать Фернов. Она, Джен Форест, была унижена, посрамлена! Главное, кем? Несчастным книжным червем, на которого она до сих пор смотрела со снисходительным презрением. Кто бы мог предположить, что этот робкий человек, такой беспомощный в повседневной жизни, может проявить себя совсем иначе? Несмотря на обиду, молодая девушка испытывала некоторое удовлетворение от сознания того, что именно ей, а не кому-либо другому, удалось увидеть Фернова таким гордым и сильным. Однако от этого ее гнев не уменьшился, так же как и от мысли о том, что она сама хотела вывести профессора из себя и, таким образом, получила по заслугам. Одного добился этот немецкий ученый — того, что никто еще не смог сделать: он победил ледяное равнодушие американки, хотя чувство, которое он в ней пробудил, было для него далеко не лестным. Джен ненавидела его теперь всеми силами своей души, как только может ненавидеть избалованное существо того, кто первый осмелился пойти против него. Дорогие кружева, которыми был обшит платок Джен, валялись возле нее, разорванные на клочки от злости. Молодая девушка совершенно забыла о том, что уже темнело и до города придется идти часа два. Резким движением она подняла свою шляпу, лежавшую на земле, сердито оторвала зацепившуюся за платье ветку и быстро начала спускаться вниз.

«Отныне я буду тщательно избегать встреч с вами», — мысленно повторила Джен последние слова профессора и прошептала:

— Не беспокойтесь, мистер Фернов, я-то уж ни в коем случае не захочу этих встреч! Надеюсь, что мы теперь простились на вечные времена!

Молодая девушка с таким решительным видом подняла голову, как будто бросала вызов всему свету. А сумерки все больше сгущались вокруг руин старинного замка и того места, где два человеческих сердца, так страстно стремившихся друг к другу, разошлись навсегда, полные злобы и вражды.

Глава 5

Через несколько дней после этой встречи от пароходной пристани к дому доктора Стефана шли два джентльмена в элегантных дорожных костюмах.

— Не спешите, Генри, — недовольным тоном сказал старший, — я не могу поспеть за вами по такой жаре. Кроме того, у окна может случайно оказаться мисс Джен. Что она подумает, увидев, как вы мчитесь?

Это предостережение, которое другому, возможно, показалось бы неуместным, сразу подействовало на мистера Алисона. Он умерил свои шаги, словно в самом деле совершал нечто такое, что могло вызвать осуждение мисс Форест, и постарался скрыть свое нетерпение.

— Вот поразительная встреча! — сказал Аткинс. — А мы думали, что вы в Лондоне. Вы ведь собирались прямо оттуда поехать в Париж, не так ли?

— Конечно, а после Парижа намеревался быть осенью на Рейне. Узнав, что мисс Форест уже несколько недель живет здесь, я решил прежде заехать сюда, чтобы с ней повидаться. Но что меня удивило, так это то, что вы согласились сопровождать мисс Джен в Германию.

— Вероятно, потому, что я раньше бранил немцев? — ответил Аткинс. — Дело в том, что я опекун мисс Форест, и хотя она самостоятельна во всех своих поступках — и вы скоро в этом убедитесь, Генри, — я все же счел неудобным отпускать молодую девушку одну за океан. Кроме того, мне очень хотелось посмотреть, как будет чувствовать себя мисс Джен на родине своих родителей, в обществе господ немцев, которых я успел хорошо изучить, так как Северная Америка давно поддерживает с ними деловые отношения. Надеюсь, вы выразите мне благодарность за то, что я не покидаю вашу невесту?

— Конечно, я вам очень благодарен! — холодно ответил Алисон. — Меня только поражает, что дела покойного мистера Фореста позволяют вам на такой длительный срок покинуть Америку.

— Не беспокойтесь, Генри, ваше будущее состояние находится в надежных руках! — с ядовитой иронией возразил Аткинс.

— Я имею в виду не свои интересы! — раздраженно ответил Алисон.

— Да, я понимаю, что вы заботитесь об имуществе мисс Джен, которое через год будет принадлежать и вам. Не сердитесь! Вполне естественно, что вас интересует этот вопрос, и я даже считаю своей обязанностью кое-что сообщить вам на сей счет. Вам, может быть, известно, что в последний год жизни покойный мистер Форест обратил всю свою недвижимость в ценные бумаги, которые помещены в разные банки. Все дела мистера Фореста были ликвидированы через два месяца после его смерти: вести их без хозяина было бы слишком затруднительно. Как видите, Генри, интересы мисс Джен не пострадают из-за моего путешествия в Германию.

Несмотря на внешнее равнодушие, Алисон очень внимательно и с полным удовлетворением выслушал сообщение Аткинса.

— А как вам понравилась Германия? — спросил он, желая переменить тему разговора.