— Ты ничего не понимаешь! — От Луи Сезара веяло жарким гневом. — Мне сегодня раз десять сказали, что я сошел с ума, набросившись на тебя при нем, вообразив, будто мое мнение может быть важнее слов его единственного ребенка, плоти и крови!
Я задохнулась от желания разом и засмеяться, и выругаться.
— Да кто-то просто пудрит тебе мозги, парень. — Луи Сезар посмотрел на меня с недоумением. — Кто-то просто тебя разыгрывает, — перевела я. — Поверь мне, единственно ценным в глазах Мирчи является то, что я могу для него сделать. Я — просто еще одно оружие из его арсенала, ничего больше. Все вампиры об этом знают.
— А что ты знаешь обо всех вампирах? — спросил Луи Сезар. — Разве ты когда-нибудь жила среди нас, Дорина? Ты сама захотела остаться на периферии нашего общества, чтобы охотиться на самых слабых, но никогда не была частью нас!
Меня ледяной волной захлестнула горечь.
— Именно так, сама захотела. Угадай с трех попыток почему. Может, потому, что каждый раз, когда я оказывалась среди вас, кто-нибудь обязательно пытался меня убить? Ты не исключение. — Я оглядела его с головы до ног, не скрывая насмешки. — Творение семейства Басарабов без примеси дурной крови, член Сената, талантливый бретер. Ты же чертов герой, Луи! Что ты знаешь о моей жизни?
— Больше, чем ты о моей, если на то пошло. — Глаза Луи Сезара засверкали синим огнем. — Несколько веков мой собственный хозяин отказывался общаться со мной. Я был отверженным, тем, кого знаменитый род не хотел признавать своим. При этом тебя, дампира, у которого руки по локоть в нашей крови, всегда встречали с распростертыми объятиями! Ты насмехалась над ними, презирала их, все время угрожала убить, и все равно они приветствовали тебя, а меня, при всех моих достоинствах, постоянно отвергали!
Я заморгала. До меня вдруг дошло, что я и в самом деле никогда не слышала об этом отпрыске Раду.
— Но чего ради отталкивать тебя?
Луи Сезар был идеальным наследником, преданным сыном. Его достоинства могли бы компенсировать любые недостатки всего семейства. К примеру, такие, которыми был переполнен Драко или я.
Его рот горестно дернулся.
— Спроси своего отца, если хочешь знать. Или господина Раду. Может, кто-то из них скажет тебе правду.
— Я спрашиваю тебя.
— Зачем спрашивать меня о чем бы то ни было? — с яростью завопил вампир. — Меня с трудом терпят в данный момент, потому что Сенат в отчаянном положении. Слишком много его членов уже погибли в войне, другие еще расстанутся с жизнью. Им сейчас нужно подкрепление, но когда война закончится... все станет так, как было раньше.
Я нахмурилась. На Мирчу это не было похоже. Предай его — он отрежет тебе яйца и заставит съесть, но я никогда не видела, чтобы папенька поворачивался спиной к союзникам, и сильно сомневалась в том, что когда-нибудь замечу подобное.
— Когда все это закончится, я поговорю с Мирчей, — начала я, недоумевая, с чего вдруг меня обеспокоило положение Луи Сезара.
Но договорить я не успела, потому что вампир побагровел.
— Мне не нужна твоя жалость! — Он подошел ближе, едва не прижался ко мне всем телом, но я не стала выказывать свое возмущение.
В машине он был весьма самоуверенным, прекрасно владел собой. Мне было приятно видеть, что спесивость сменилась в нем живыми чувствами. Никто, кажется, не замечал, сколько переживаний накопилось в его душе, однако я знала, на что похож гнев. У большинства людей это неглубокое, наносное чувство, вялое и умеренное. В Луи Сезаре гнев полыхал ярким пламенем.
— А что тебе нужно? — Эти слова прозвучали раньше, чем я успела прикусить язык.
Время застыло на одно долгое мгновенье, лишенное воздуха. Затем глаза Луи Сезара залил серебристый свет, который сменился жаром, накаленным добела. Я была весьма поражена этими переменами и не сразу поняла, что он выглядел не возмущенным, а помертвевшим.
— Есть одна услуга, которую ты могла бы оказать нашему племени, — произнес он диким придушенным голосом. — Я скажу тебе об этом, когда буду готов.
Впечатление было такое, будто мне нанесли прямой удар в живот, от которого я немедленно начала задыхаться. Честное слово, я понятия не имела, что ему ответить. Затем чья-то рука скользнула по моей шее и спасла от дальнейших переживаний, едва не раздавив мне дыхательное горло.
Я не могла поверить, что кому-то действительно удалось подкрасться ко мне незаметно, затем услышала голос Марлоу и все поняла. Проклятый вампир двигался так же бесшумно, как дым. Это одно из его многочисленных смертоносных качеств.
— Поберегись, Луи Сезар. Помни, с чем имеешь дело.
Француз бросил на него яростный взгляд.
— Отпусти ее! У нас семейное дело!
— Неужели? — Марлоу не потрудился скрыть свое отвращение. — Ты уже говоришь, как...
Я больно ударила его локтем в пах, затем отпрянула назад и вырвалась из крепкой хватки.
— Не знаю, что ты там задумал, — гневно сказала я Луи Сезару, противясь желанию растереть измочаленное горло. — Но разбирайся с Раду сам. Это была и его идея тоже. Ему лично такой план казался удачным. Если ты хочешь сказать своему господину, что он дурак, так пойди и скажи. Потом сообщишь, как все прошло, если, конечно, останешься в живых.
Луи Сезар похлопал Марлоу по плечу, удерживая взбешенного вампира на месте, но при этом не сводил глаз с меня.
— Мы еще не договорили.
«Сукин сын! Он же сам еще минуту назад порывался уйти!»
— По-моему, мы договорили, — сказала я и, хлюпая по лужам, направилась к гаражу.
Примерно полдороги я надеялась, что он последует за мной или же даст мне повод вернуться. Но когда я выехала из гаража на «ягуаре» этого года выпуска, таком новом, что даже запах кожи еще не выветрился из салона, Луи Сезар так и стоял под дождем, беседуя с разозленным Марлоу. Я притормозила рядом с Раду, который читал своему пожеванному помощнику лекцию о необходимости соблюдать технику безопасности.
— Твой сынок — маньяк, — сообщила я дядюшке.
Ду вздохнул.
— Что на этот раз?
— Он сетует, что семья не принимает его в свое лоно.
Раду поморщился.
— Неужели снова?
— Так это правда?
— Нет, конечно! Да, сначала нам пришлось держаться от него подальше, но теперь все это в прошлом.
— А в чем было дело?
— Да все этот сдвиг времени, — туманно отозвался Раду, как будто я и без того должна была знать, о чем он толкует.
— Какой еще сдвиг времени?
— Ты же знаешь. Это случилось раньше, до того, как его прокляли цыгане.
— Луи Сезар проклят?
— Теперь уже нет, — сказал Раду, как будто недовольный тем, что я слишком тороплюсь с вопросами. — Но был, в другом потоке времени. Том, который Мирча изменил.