– Я себе не враг, ты, капитан, узнал первым.
– Тогда молчи, и пусть все будет как есть.
– Есть!
– Перестань ерничать, ты старше по званию!
– Я есть старший матрос и панибратствовать не могу.
– Ведешь себя правильно, так и продолжай. И покончили с этим. Ты мне вот что лучше подскажи, если есть дельная мысль. Как мне в гавань проникнуть?
– Есть вариант. Надо подождать, когда к противолодочной сети подойдет корабль. Желательно – гражданский транспорт небольшого водоизмещения, чтобы осадка малая была. Нам надо встать под него или идти рядом с бортом на глубине метров семь – десять. И как сеть опустят, войти в гавань вместе с транспортом. Раз немцы гавань так охраняют, стало быть, нам, подводникам, там есть чем поживиться. И еще…
Командир слушал внимательно.
– Выберешь цели – лучше сразу две, по количеству торпед, и пусти одну торпеду по центру корпуса. Довернешь корпусом на другую – и снова пли! Тянуть время между пуском нельзя, немцы не позволят. Как только произойдет первый взрыв, поднимется тревога и немцы будут обшаривать залив. И после пуска торпед надо будет залечь рядом с каким-нибудь судном.
– Добро, понял. Это чтобы магнитометрами не засекли?
– Конечно, судно тебя маскировать будет.
– Так и сделаю.
Послышалась возня, и по трапу на ходовой мостик взобрался замполит – на флоте в экипажах их по старой привычке называли комиссарами.
– Ну, что тут у нас?
– Непогода.
– Сам уже вижу. Чего ждем?
– Транспорт. Хочу вместе с ним прорваться в залив.
– Рискованно.
– Как говаривали раньше гусары, кто не рискует, тот не пьет шампанское.
– Чуждая нам идеология, не пролетарская, – пробурчал замполит, косясь на Владимира.
– Судно по правому борту, двадцать градусов! – доложил Володя.
Командир сразу вскинул бинокль.
К заливу тащился старый рудовоз. Для немцев регулярное морское сообщение с севером Норвегии было очень важным. Отсюда транспортами вывозились никель, железная руда – это хлеб для военной промышленности. Судами же на север везли продукты, обмундирование, оружие и боеприпасы для немецких солдат. Поэтому немцы держали в портах и на базах до 40–45 миноносцев, 20–25 сторожевиков и тральщиков для охраны морских коммуникаций.
– Срочное погружение! Всем в центральный пост!
Замполит и Володя спустились по трапу в лодку. Командир сам закрыл за собой люк.
– По местам стоять! Срочное погружение!
Лодка погрузилась на перископную глубину и направилась к заливу. Туда, в точку рандеву, притащился рудовоз. Борта его были давно не крашены, покрыты ржавчиной, но у него было очень нужное подводникам качество. Он был пуст, и осадка его была невелика, к тому же у него была малая скорость хода и большие размеры.
Транспорт встал, подал сигнал. Через пару минут с берега отсемафорили.
Лодка шла левее рудовоза на глубине десяти метров. Акустик доложил, что транспорт дал ход – в наушниках прослушивался шум винтов.
Сразу же за ним двинулась лодка – медлить было нельзя ни минуты.
После прохода судна немцы поднимали противолодочную сеть. Стоило замешкаться, и лодка могла зацепиться вертикальными или горизонтальным рулями за стальную преграду. И выбраться из такой ловушки уже не поможет ни один легководолаз.
Лодка, следуя рядом с транспортом, вошла в бухту. Командир поднял перископ. У причальных стенок стояли под разгрузкой-погрузкой три транспорта, немного поодаль в одном месте стояли военные суда: торпедный катер, сторожевой корабль и тральщик. Для лодки они представляли наибольшую угрозу, и руки чесались начать атаку с них.
Но наибольший урон врагу можно было нанести, утопив транспорт. Построить заново тральщик времени и денег нужно немного, а транспорт строится долго, и не на каждой верфи можно создать крупный транспорт.
Одной торпедой в походе, на морской коммуникации, можно отправить на дно судно с целым полком пехоты – были такие случаи. Или наливное судно, утопив которое можно поставить на прикол авиацию целой дивизии. Вот где и как куется победа, ведь именно на борьбе с транспортами настаивал штаб флота.
Цели были видны, как на картинке, – что может быть лучше? Суда стоят неподвижно, строить треугольник торпедной атаки, высчитывая упреждение, не надо, дистанция до цели всего семь кабельтовых – прямо как в учебке.
– Торпедный отсек, подготовить аппараты к стрельбе!
– Есть!
Долго ли готовить торпеды в трубах, если предустановки выполнены заранее? Если та же глубина хода и скорость торпеды?
Наполнили водой трубы, уравняли давление, открыли передние крышки аппаратов.
– Самый малый вперед, четыре градуса вправо! Так держать! Первый торпедный, пли!
Саша нажал рычаг пуска. С шелестом и бульканьем торпеда пошла к цели.
Командир отдал боцману, стоявшему на рулях, приказ довернуть на двадцать градусов влево. Лодка совершила маневр.
– Второй торпедный аппарат! Товсь! Пли!
Володя нажал рычаг. Пошла вторая торпеда. А лодка пошла влево, там, у причальной стенки, уже становился рудовоз. Он помог не только миновать противолодочную сеть, но и должен был сослужить службу прикрытия.
Ахнул первый взрыв, через несколько секунд – второй. Командир видел в перископ, как у бортов обеих целей взметнулся огонь. И вроде никто не заметил пенных следов от торпед – по ним стороннему наблюдателю можно было определить, откуда стреляла лодка и где ее позиция. И деться от этого следа некуда – торпеда тех лет имела паровой двигатель, вращавший винт.
Лодка осуществила циркуляцию на малом ходу – ведь подробных карт залива с указанием глубин у подводников не было. Помогла логика – крупнотоннажный рудовоз не поставят у мелководья, и лодка легла на грунт рядом с бортом судна.
Посмотреть в перископ на пожар и суматоху в порту не представлялось возможным.
После взрыва немцы как с цепи сорвались. Без всякой акустики было слышно, как на поверхности в разных направлениях сновали военные суда. Гражданский транспорт двигался медленно, шум от работы его винтов низкий. Военные же корабли имели значительную, по морским меркам, скорость, винты работали с большими оборотами, и звук от их работы был более высокий, особенно у торпедного катера, называемого самими немцами «шнелльботом».
Не обнаружив видимого противника, немцы решили отбомбиться в заливе глубоководными бомбами. Близкий взрыв такой бомбы мог повредить корпус лодки, привести к течи через уплотнения, сальники и клапаны.
Сначала раздался шлепок о воду глубинной бомбы, а через пару секунд – взрыв. По корпусу лодки как кувалдой ударили. Второй и последующие взрывы пошли уже дальше – немцы методично, как широким гребнем, тремя судами прочесывали залив. Взрывы слышались то дальше, то ближе.