Де Брюс застонал.
— То, что было предначертано судьбой, исполнилось, — продолжила Мелисанда. — Теперь тебе предстоит отчитаться перед Господом за свои злодеяния. И да смилостивится Господь над твоей душой.
На поляну выскочил заяц, принюхался и шмыгнул мимо Мелисанды. Глаза де Брюса закатились, он упал ничком и больше не шевелился.
Мелисанда молча простояла несколько минут, затем наклонилась, сняла распятие, которое носила на груди, вложила крестик в мертвую руку де Брюса, сжала холодеющие пальцы и помолилась.
* * *
Вендель вышел из дома. Стояло туманное осеннее утро. Где-то там, за клочьями тумана, скрывался Ройтлинген с родными улочками, отчий дом, двор, винный погреб и трактир. Его родина. Но отныне не его дом.
По пути из Ураха в Ройтлинген две недели назад Вендель о многом передумал. Дружба с Мертеном де Вильмсом и его внезапное исчезновение выбили юношу из колеи. Он никогда не предполагал, что будет так скучать по человеку, общение с которым было столь непродолжительным. События в Урахе, необъяснимое поведение палача и успешный побег де Брюса почему-то оставили Венделя равнодушным. И когда к вечеру они с отцом доскакали до Ройтлингена, Вендель принял решение. Он понимал, что разочарует родителей, что не только они, но и многие жители города с осуждением и гневом воспримут его решение, но Вендель был уверен, что поступает правильно.
На следующее утро он пришел к Ангелине и поговорил с ней. Она на удивление спокойно приняла его слова. Девушка призналась, что предвидела нечто подобное и не сердится на него. Напротив, она желает ему всего самого лучшего. Впрочем, в ее тихом голосе слышалось разочарование.
Отец Ангелины не проявил такого понимания. Он угрожал подать на Венделя в суд, требовал в качестве возмещения убытков двойное приданое и официальное заявление, что, мол, вина в расторжении помолвки лежит исключительно на Венделе, что юноше не в чем упрекнуть его дочь. Эрхард Фюгер долго молчал, когда Вендель заявил, что не женится на Ангелине. Затем он, не глядя на сына, указал на дверь.
— Тебе тут больше не место, — сказал Эрхард. — Я не хочу тебя больше видеть.
Вендель обещал выплатить деньги на возмещение убытков и публично взять вину за расторжение помолвки на себя. Этим он успокоил семью Урбанов, но не своих родителей. Ему было жаль причинять им такую боль, однако Вендель надеялся, что когда-нибудь они поймут и простят его.
Теперь он жил в маленькой хижине неподалеку от замка Ахальм. Хижину окружали виноградники, во время сбора урожая тут жили работники, зимой же она пустовала. Эту часть виноградника обрабатывал тот самый мужчина, сына которого Вендель спас летом. Мальчик и его старший брат приходили к нему каждый день, приносили буханку хлеба и кувшин вина. Иногда в их котомке оказывался кусок сыра или ветчины. Виноградарь с удовольствием пригласил бы Венделя отобедать у него дома, но боялся навлечь на себя гнев своего нанимателя.
Вендель окунул руки в бочку с дождевой водой, стоявшую у хижины, и умылся. Он был уверен, что вскоре все успокоится. Еще до наступления зимы мать обязательно проведает его. Она захочет удостовериться в том, что с ним все в порядке. И каждый раз, когда на улице будет бушевать гроза, Катерина, волнуясь за единственного сына, который сидит в этой хижине один-одинешенек, будет пилить своего супруга. И к весне дело уладится.
По крайней мере, Вендель надеялся на это, хотя бывали дни, когда он думал, что разрушил свою жизнь. И все же он ни на мгновение не усомнился в своем решении, даже в самый тяжелый час. Лучше прожить честную жизнь в одиночестве, чем вечно лгать. И хотя он огорчил и обидел Ангелину, когда-нибудь — в этом Вендель был уверен — она будет благодарна ему за честность.
Юноша вернулся в хижину. Из мебели тут была только небольшая лежанка с соломенным матрасом и одеялом из овечьей шерсти да небольшой сундук. Усевшись на сундук, Вендель развернул льняной сверток, достал хлеб, налил из кувшина вина в кружку. Хлеб нужно было макать в вино, чтобы он казался не таким черствым. Завтракая, Вендель раздумывал. Может быть, поискать счастья в другом городе? Он был опытным виноторговцем, немного разбирался в виноделии, наверняка его услуги где-нибудь да понадобятся. Но Вендель мог наняться только слугой, а уж о том, чтобы стать гражданином другого города, и речи быть не могло. Правда, он мог поехать в Эсслинген. Городской совет задолжал ему услугу. Возможно, советников настолько замучает совесть, что они дадут Венделю разрешение открыть свою винную лавку. Он будет работать день и ночь и уже через пару лет сможет приехать к родителям как состоявшийся купец и отдаст отцу в десять раз больше денег, чем тому пришлось заплатить Урбану. Он помирится с отцом и матерью, и все вернется на круги своя. Вендель вздохнул. Мечты, мечты…
Какой-то звук отвлек его от раздумий. Стук копыт! Вскочив, Вендель распахнул дверь. Кто-то ехал к нему по дороге от Ахальма. Вполне вероятно, что родительский гнев уже угас и это мама едет проведать его…
На белой лошади действительно скакала женщина. Но то была не Катерина, а какая-то незнакомка, и, судя по ее наряду, весьма состоятельная госпожа. Сюрко из красного бархата со шнуровкой по бокам; доходившие до локтей рукава украшены роскошными кружевами. Под плащом — платье из темно-зеленого шелка. На ногах незнакомки — сапожки из дорогой кожи с модными острыми носками.
— Вы Вендель Фюгер? — спросила девушка.
Только теперь Вендель обратил внимание на ее лицо. От этого зрелища у него перехватило дыхание: синие, как небо, глаза, нежная бледная кожа, огненно-рыжие волосы, заплетенные в две косы. Но его потрясла не ее красота. Все дело было в странном ощущении, которое он испытывал, глядя на нее. То было ощущение родства, близости. Казалось, что он давно знает эту девушку.
Незнакомка улыбнулась.
— Что случилось? Лишились дара речи?
Вендель кашлянул.
— Прошу вас, простите мне такую невежливость. Нечасто сюда приезжают столь очаровательные гости.
— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнила незнакомка. — Вы Вендель Фюгер, виноторговец из Ройтлингена?
— Да, это я. — Вендель пытался побороть головокружение, из-за которого ему казалось, будто он стал легким, как пушинка, подхваченная весенним ветром. — Но должен отметить, что у вас теперь преимущество передо мной, дорогая госпожа. Вы знаете, кто я, мне же неизвестно ваше имя.
Девушка кивнула.
— Но разве вы не знаете, кто я?
И вдруг Вендель увидел сходство.
— Вы… Вы родственница Мертена де Вильмса?
Незнакомка улыбнулась.
— Родственница? Да, наверное, можно и так сказать. Я… его сестра. Его сестра-близнец.
— С ним все хорошо? — спросил Вендель. — Я волновался, когда он исчез.
— С ним все хорошо. Даже очень. Но, к сожалению, ему пришлось уехать. Далеко. Но зато он прислал к вам меня.
— Уехать? Но куда?