Голос рыцаря-певца звучал все громче, звонкий, чистый, исполненный страсти:
Госпожа, позвольте же мне, если это уместно,
Обратить к вам мои слова.
Ради вас любому стоит стать лучше.
Знайте же, что вы прекрасны.
Если же вы — а я не сомневаюсь,
Что именно так и есть, —
Наделены не только красотой тела,
Но и красотой души,
То вы являете собою само совершенство.
Вендель закрыл глаза, чувствуя, как песня менестреля уносит его в другой мир. Но голос умолк слишком быстро, последовали бурные аплодисменты и восторженные возгласы.
Фон Альзенбрунн поклонился.
— Почтенная публика, досточтимые гости, от всей души благодарю вас за радушный прием. Но теперь пришло время заняться делом, не менее важным, чем услада слуха. Нам нужно выбрать невесту для графа. Благородные гостьи, поднимитесь на сцену!
Девушки одна за другой поднялись на помост, каждая представилась и рассказала немного о себе, а затем передала графу платок с вышитым именем. После застолья, танцев и песен граф поднимет над головой платок своей избранницы и тем самым даст всем собравшимся понять, кто же эта счастливица.
Вендель погрузился в раздумья: одни и те же слова невест навевали на него скуку. Все они были чисты, невинны, покорны, трудолюбивы — и так далее, и так далее. Покорны? Это качество полезно корове или псу, но не спутнице жизни. Вендель подумал о своей невесте. Разве она не такая? Покорная, услужливая, старательная… Наверное, такая же.
Вздохнув, парень потянулся за очередной кружкой пива. Он твердо решил больше не думать об этом сегодня. Как оказалось, его сосед был тонким ценителем вин и яств, более того, ландграф разбирался в миннезанге и знал не только знаменитых менестрелей, но и большую часть их песен. Они с Венделем сошлись на том, что Рихард фон Альзенбрунн был величайшим из живущих миннезингеров, а Оттмар де Брюс — настоящим покровителем искусств. Благородные господа, плохо относившиеся к де Брюсу и потому не приехавшие на праздник, ошибались: им просто не удалось разглядеть несомненные достоинства этого потрясающего человека.
Денег де Брюс действительно не пожалел. Повсюду горели факелы, потрескивал огонь в жаровнях, сцену освещали лампады и невероятно дорогие свечи из пчелиного воска.
Вендель поддался общему настроению вечера и выпил больше пива, чем следовало бы.
* * *
Мелисанда подбросила дров в камин и опять опустилась на табурет. Было уже далеко за полночь, Раймунд спал, но девушка не чувствовала усталости. Еще несколько часов — и она предстанет перед Оттмаром де Брюсом, ранит его, отомстит за свою семью.
Целый день Мелисанда провела в приготовлениях: смазала зельем меч и заучила движение, которым она собиралась «невзначай» оцарапать де Брюса. Одна-единственная царапина, неглубокая, но смертоносная. Она не должна вызвать подозрения.
Мелисанде очень хотелось высказать де Брюсу все, что накипело в душе, в тот момент, когда ему уже не будет спасения. Но этому не суждено случиться. Выдать себя было бы слишком опасно. Впрочем, Мелисанда боялась не за себя, а за Раймунда. Без нее он умрет.
Потрескивали дрова в камине, взметались вверх искры. Мелисанда закрыла глаза, наслаждаясь теплом. На ней была только белая котта, и без шнуровки девушка чувствовала себя легкой, свободной.
Еще пара часов. Пара часов.
* * *
Вендель вскинулся в холодном поту. Он лежал под столом среди обглоданных куриных костей и каких-то огрызков. Двор замка был пуст, только храпели два гостя, уснувшие под столом, как и Вендель. Антония, его телохранителя, который, вообще-то, не должен был отходить от Венделя ни на шаг, среди них не было.
Вчера Антоний сидел рядом с ним за столом. Куда же он подевался?
Вендель выбрался из-под стола и прищурился на солнце — лучи немилосердно били ему в глаза. В голове шумело. Что произошло? Когда он уснул? Вендель даже не помнил, какую девушку де Брюс выбрал себе в невесты. Неужели он уснул еще до завершения торжества?
Парень попытался вспомнить, что же произошло. Кажется, незадолго до объявления о помолвке он зачем-то спустился в винный погреб. Но не с виночерпием, а один. Зачем? Что ему там понадобилось?
Вендель осторожно выпрямился. Все тело болело, держать спину прямо было трудно. Но силы постепенно возвращались, сознание прояснялось, шум в голове стихал.
И вдруг Вендель услышал приглушенный стон, доносившийся откуда-то с конюшни.
Парень направился в ту сторону, но у него так закружилась голова, что пришлось ненадолго прислониться к стене. Придя в себя, он с любопытством уставился в щель между досками.
Вендель глазам своим не поверил: де Брюс нависал над полуголой полненькой служанкой, зажимая ей рот рукой. Девушка, раздвинув ножки, не двигалась — в отличие от де Брюса. Его движения становились все быстрее и резче, пока граф не застонал. Он обмяк и повалился на пышную грудь девушки.
Венделя затошнило — то ли от выпитого пива, то ли от увиденного. Он тихо отошел от конюшни и направился к бочке с водой, а затем с наслаждением сунул голову в прохладную воду. В часовне зазвонил колокол.
Тряхнув головой, Вендель опустился на колени и помолился.
— Я смотрю, Фюгер, вам понравилось собственное вино? — Кто-то опустил Венделю руку на плечо.
Оглянувшись, парень увидел ухмыляющегося де Брюса.
— Пиво, — прохрипел он, радуясь, что больше ничего не надо объяснять.
Де Брюс сочувственно кивнул.
— Ну что ж, тогда небольшая прогулка пойдет вам на пользу. Ваши извозчики еще спят, так что пойдемте со мной, я хочу предложить вам полюбоваться удивительнейшим зрелищем. Вы ведь не против риска?
Не дожидаясь ответа, граф потащил Венделя за собой и подвел к оседланной лошади.
Их уже ждали восемь всадников. У двоих через седло были перекинуты большие свертки. Среди ожидавших был и Антоний. Телохранитель коротко кивнул Венделю.
— В путь! — Де Брюс вскочил в седло и уже вскоре пустил скакуна галопом.
Около часа они скакали по полям и лугам. Вендель понял, что они направляются в сторону Эсслингена.
В лугах их ждал какой-то человек. Он стоял неподвижно, будто статуя, опираясь на свой меч.
У Венделя сперло дыхание. На мужчине была одежда палача, а его меч был выкован не для сражений, а для казни.
Всадники окружили заплечных дел мастера со всех сторон.
Вендель беспокойно оглянулся. Что за чертовщина тут происходит? У де Брюса не было права казнить кого-либо, а палачу, как правило, нельзя было уходить так далеко от города.
* * *
Мелисанда обвела взглядом собравшихся: стража де Брюса и двое незнакомцев. На одном был наряд гильдии виноторговцев, на втором — зеленая одежда, как у егеря. Вид у виноторговца был бледный и жалкий.