— Он не сможет долго прятаться, — возразил фон Тюркхайм. — У него нет ни друзей, ни родни в округе. У него мало денег, и никто не станет помогать палачу, хоть беглому, хоть нет. Никто не пустит палача в дом. Так что где-то же он должен быть.
— Вы правы, Тюркхайм, — кивнул Конрад Земпах. Он решил, что сейчас самое подходящее время перевести разговор в другое русло, затронув интересовавшую его тему. — По крайней мере, если мы считаем, что у Мельхиора нет друзей. Но что, если мы ошибаемся?
Все потрясенно уставились на него.
— Где-то в нашем городе живет еретик, — вкрадчиво, смакуя свои слова, продолжил Земпах. — Человек, который либо сам перевел Библию на немецкий, либо кому-то заказал такой перевод. Человек, отдавший свиток с богохульными словами палачу. — Конрад перекрестился. — Разве такой человек не мог бы предоставить приют заплечных дел мастеру? Я вам так скажу, уважаемые, кому бы ни принадлежала еретическая Библия, этот человек знает, где найти Мельхиора.
Иоганн Ремзер беспокойно покосился на монастырь, видневшийся вдалеке за окном.
— Говорите тише, когда речь идет о ересях, — прошептал он. — Было бы лучше, если бы монахи, следующие учению святого Доминика, ничего об этом не узнали. Не зря же их называют «псами Господними» [30] . Вы ведь знаете, как они рьяны в своей вере, а я не хочу, чтобы мы сменили наши кресла советников на костер инквизиции. Им только стоит почуять кровь… — Ремзер осекся и обвел присутствующих выразительным взглядом.
Но Земпаха это нисколько не смутило. Им-то чего бояться? Пусть ведьмы и еретики дрожат в страхе перед праведным гневом инквизиции. Впрочем, в чем-то он вынужден был согласиться с Ремзером. Конрад как-то слышал, что и невиновные оказывались на костре доминиканцев. Но тут ничего не поделаешь, как говорят в народе, лес рубят — щепки летят. Что ж, тем лучше для него. Пусть это дело не получит широкой огласки.
Герольд фон Тюркхайм подался вперед.
— Вам что-то удалось узнать о происхождении той еретической Библии, Земпах? — шепотом спросил он.
— Не вполне. У меня есть кое-какие подозрения, но мне не хотелось бы о них говорить, пока они не получат подтверждения. Вы же сами понимаете… — Конрад выдержал паузу, но никто ему не возразил. — Тем не менее я уверен в своей правоте. Кара Господня настигнет виновного, это лишь вопрос времени.
Глава совета вздохнул и опять вытер рукавом лоб.
— Хотел бы я позабыть обо всем этом, — слабо сказал он. — Наши потуги бессмысленны. Нужно найти нового палача, и дело с концом. Вся эта история плохо сказывается на репутации города.
Земпах пристально посмотрел на него.
— При всем уважении к вам мы не можем так поступить. Ересь — тяжкий грех. Кроме того, нельзя спускать такое с рук. Мельхиор должен быть наказан. Мы обязаны восстановить честь Эсслингена. Конечно, при этом нужно позаботиться о том, чтобы никто не пострадал.
— Я согласен с Земпахом. Нам следует продолжить расследование! — воскликнул Хеннер Лангкоп, встал и подошел к Конраду.
— Я тоже согласен, — хором произнесли Вальдемар Гвиррили и Куниберт фон Энгерн, пододвигаясь к Земпаху.
Ремзер побарабанил пальцами по столешнице, покачал головой.
— Ну хорошо. Если вы настаиваете. Земпах, даю вам два месяца, чтобы найти еретика. Но предупреждаю, действуйте осторожно, иначе я лишу вас этого права. Послушайте, что говорят в городе, может, что и выйдет. Но эти, — он указал пальцем на монастырь, — ни о чем не должны прознать. Нам и без них хватает неприятностей.
Земпах поклонился.
— Вы, как и всегда, правы, господин Ремзер, и я заверяю вас, что не наделаю шума своими поисками.
Ремзер закатил глаза и в последний раз стукнул молотком по столу.
— Заседание объявляется закрытым. Всего доброго. — Он проводил советников взглядом. — А вы, Земпах, задержитесь ненадолго.
Советники, шумно обсуждая предложение Земпаха, покинули зал, а тот остался на своем месте, удивленно подняв брови. Если бы он был главой городского совета, то ни за что не допустил бы подобного. Никто бы и пикнуть не смел. Решения принимались бы быстро. И выполнялись бы. А если кому-то такое не понравилось бы — сразу оказался бы в тюрьме.
— Земпах… — Ремзер вздохнул. — Я представляю, что творится у вас в голове. Вы хотите занять мое место.
Конрад промолчал, только вежливо улыбнулся.
— Может быть, когда-нибудь вам это и удастся. Но до тех пор решения здесь принимаю я. И если вы призовете в город доминиканских стервятников, то вам самому придется несладко. Мы друг друга поняли?
В эту минуту Земпаху хотелось надеть на Ремзера крысиный шлем. Но пришлось взять себя в руки.
— Я бы не осмелился действовать против ваших распоряжений, — заявил он. — Я знаю свое место, а «псы» мне любы не больше вашего, особенно если они действительно делают все то, что о них говорят.
— Хорошо, Земпах, хорошо. А теперь оставьте меня. Мне нужно подумать.
Земпах кивнул, повернулся и вышел из ратуши, довольно потирая руки. Два месяца. Этого времени более чем достаточно, чтобы набросить мастеру Генриху удавку на шею. И найти этого дрянного палача.
* * *
И вновь Мелисанде приснился кошмар. Де Брюс приставил к ее горлу нож и угрожал зарезать. Чувство было настолько сильным, что Мелисанда боялась пошевелиться. Или это и правда был не сон, а явь? Не открывая глаз, девушка ущипнула себя за бок. Стало больно — значит, она не спала. Но все еще чувствовала лезвие, касающееся ее шеи.
Снаружи доносился мерный стук дождя.
А потом Мелисанда услышала чье-то дыхание. Это был не сон!
Девушка хотела встать, но замерла, почувствовав, что боль стала сильнее. Она приоткрыла глаза. Над ней нависла чья-то тень. Человек держал в руках какое-то оружие. Незнакомец сопел, от него пахло кислым. Вода стекала с его одежды и волос и капала на Мелисанду.
От страха девушку едва не стошнило. Но она заставила себя открыть глаза и присмотреться внимательнее. Видно было плохо, потому что незнакомец стоял на фоне дверного проема, не давая свету проникнуть внутрь, а крошечное окно заросло вьюнком.
— Ты кто такая? — хрипло осведомился незнакомец.
«Слава Богу, это не де Брюс, — подумала Мелисанда. — И не его приспешник фон Закинген».
— Ну говори! Или дара речи лишилась?
— Ме…
И тут Мелисанда поняла, что так и не придумала, какое имя назовет на хуторе.
— Что? Ну же, малявка, отвечай!
— Мехтильда. — Мелисанда возблагодарила Господа за то, что тот ниспослал ей озарение. — Мехтильда из Эсслингена. Меня прислала сюда супруга мастера-пивовара Генриха, она сестра Пауля Вайгелина. Я хотела устроиться к ее брату на хутор служанкой. Она дала мне подорожную, могу вам показать. Я не воровка.