— Зайди чуть-чуть пораньше, — весело откликнулась Люси. — Макс сегодня проснулся поздно, и я не дам ему спать после обеда. Мы с тобой сможем пойти на блошиный рынок, может, нам попадутся хорошенькие безделушки для тебя…
Остатки, обноски, на тебе, Боже, что нам негоже — все это начинало напоминать благотворительные обеды для бедных родственников… Анжела прикусила губу, чтобы не послать сестру ко всем чертям, добавив сверху пару ласковых. Люси такая милая! Люси такая заботливая! Сколько в ней доброты, благородства, сострадания! Просто с души воротит.
— Прекрасная мысль! — ответила она так же весело. — Я приду к тебе ровно в двенадцать. Ну, пока.
Анжела бросила трубку так резко, как будто она жгла ей ладонь. Несколько мгновений она смотрела на аппарат, стараясь подавить в себе злобу, копившуюся все эти дни и теперь отравляющую ей сердце. Самым непереносимым было то, что Люси действовала так по доброте душевной. Но это тоже ничего не изменит: чего бы она ни делала, ее судьба решена. Так что можешь продолжать в том же духе, моя бедная Люси, все будет мне только на руку. Ты собираешься отдать мне свои старые тряпки, заношенные до дыр, — прекрасно. Хочешь всучить мне какую-то дешевку под видом старинных вещиц — еще лучше. Сегодня я здесь всего лишь Люси номер два, грустную историю которой приятно рассказать домашним на сон грядущий. Потерянная сестренка, чьи дела идут не очень хорошо, кто еле сводит концы с концами, кому надо помочь. Ей, бедняжке, не очень повезло… Но когда тебе всего лишь тридцать пять, можно начать жизнь заново! А если она хочет иметь детей, то следует поторопиться: природа шутить не любит. Да, сегодня можно родить и в сорок, но для первой беременности это все же рискованно. Да и мужа у нее нет… А ведь она хорошенькая! Странно, да? Что-то, видно, с ней не так.
Горечь наполняет душу Анжелы, и это тоже поможет ей пойти до конца. Она будет пить ее по ложечке: за маму, за папу… Ложечку за красивый дом, как в «Мари-Клер». Вторую — за веселых и красивых ребятишек. Еще одну — за Ива, у которого сильные, загорелые руки, покрытые золотистыми волосками. Наверное, такие же растут у него на груди: это так мужественно.
Так она учится ненавидеть Люси: это просто необходимо — из соображений морального комфорта.
* * *
— Ты уже здесь? Входи, я уже почти одела Макса.
Анжела входит в гостиную, и Леа с громкими радостными криками виснет у нее на шее.
— Ты пойдешь с нами на блошиный рынок?
— Да, моя маленькая блошка!
— Класс! Папа тоже идет с нами! Мама сказала, что ему удалось отложить какую-то важную встречу.
— Класс! — повторяет Анжела также весело.
Тут появляется Ив: он поднялся из подвала, где, видимо, делал какие-то домашние дела. Не взглянув на Анжелу, он идет через гостиную, на ходу пытаясь оттереть платком пятно машинного масла на брюках.
— Наверху есть какие-нибудь чистые брюки? Я и не заметил, как весь измазался.
— Здравствуй, Ив! — насмешливо приветствует его Анжела.
— Папа, ты снова ошибся! — смеется Леа.
Ив поднимает голову, вид у него растерянный. Заметив наконец свояченицу, он разводит руками.
— Извини, Анжела, я, наверное, никогда не привыкну. Не слышал твоего звонка и думал, что…
Он подходит к ней, чтобы поздороваться.
— И опять, как всегда! — заканчивает он и легонько целует ее в щеку, снова извиняясь.
— Я понимаю, Ив, — снисходительно улыбается Анжела. — По крайней мере ты не щиплешь меня за зад…
— Слава богу, нет! — отвечает он на шутку, изображая на лице комично скандальное выражение. — Люси наверху?
— Она заканчивает одевать Макса.
Ив поднимается на второй этаж и зовет с собой Леа, чтобы та помогла ему найти чистые брюки. Оставшись в одиночестве, Анжела направляется на кухню выпить чашку кофе. Окинув взглядом окружающую обстановку, она подавляет завистливый вздох. Да, Анжела будет лучше, чем родная мать и нынешняя хозяйка всего этого. Она будет более нежной, более веселой — словом, превзойдет Люси во всем! Ведь у нее есть серьезное преимущество: она осознает это счастье, чувствует его! Захватывающую дух перспективу несколько омрачает то, что ей вряд ли доведется испытать восхитительные ощущения беременности и кормления грудью, она не увидит, как растут ее дети, постепенно, день за днем. Что касается Леа, то ей этого не наверстать: девочке уже почти восемь лет. А с Максом еще не все потеряно, ведь ему всего три годика. Анжела уже любит их так, как если бы они были для нее родными. И потом, кто сказал, что в семье больше не будет детей? Макс совсем малыш, почему бы не дать ему маленького братика или сестренку? Анжела закрывает глаза и сжимает кулаки. Господи, как это было бы прекрасно! Если у нее получится дать Иву еще одного ребенка, то вхождение в семью произошло бы еще более естественно. Она заняла бы в ней свое законное место, украденное некогда сестрой. Справедливость была бы восстановлена. Однако потерянного времени не вернешь, и Анжела это понимает. Слава богу, сегодня у нее есть возможность внести некоторый порядок в неописуемый хаос, который создали ее приемные родители, выбрав не того ребенка.
— Тебя зовет мама…
Внезапное появление Леа прервало поток размышлений: Анжела и не заметила, как девочка вошла на кухню и теперь удивленно смотрит на тетку большими зелеными глазами.
— Мама просит, чтобы ты поднялась наверх, — повторяет она.
— Уже иду, моя блошка.
Анжела встает и поднимается наверх, в спальню Люси. Ив переодел брюки, Макс тоже готов к выходу. Малыш кидается в объятия тети, которая со смехом раскрывает руки пошире.
— Привет, малыш. Ты сегодня как прекрасный принц!
— Вот, посмотри все, что лежит на кровати, и, если что понравится, возьми себе, — предлагает Люси. — Здесь есть приличные вещи, они могут тебе подойти.
— Я возьму все, — объявляет Анжела, даже не взглянув на кучу одежды, лежащую на кровати.
— Как хочешь! Тогда кладем все в сумки и пошли.
Несколько мгновений спустя они все спускаются вниз, и, пока Люси надевает на детей курточки, Ив помогает Анжеле снести вниз две огромные сумки с одеждой жены.
— Ты придешь к нам завтра с утра? — спрашивает Люси у сестры.
— Конечно! Воскресенье без вас — это не воскресенье! И потом… Я хочу сообщить вам нечто важное.
Ив и Люси, как по команде, поворачиваются к ней.
— Да? А… можно узнать, о чем речь? — спрашивает Люси, удивленно глядя на сестру.
Анжела вздыхает, она колеблется…
— Я не знаю, удобно ли сейчас…
— В чем дело? — настаивает Ив.
— Ну… Скажем… Так. Я хотела вам сообщить одну вещь… как-нибудь помягче, хотя мое решение окончательно. Да вы все равно узнаете, раньше или позже…