Он заказал комплексный обед, как и Настя, которая с преувеличенным вниманием разглядывала тарелку с борщом. Тот был наваристым и пах аппетитно, но – очередная несуразность – вкуса его Далматов не ощутил.
– Я сразу поняла, что от него проблемы будут. Знаете, я двадцать лет в гостиничном бизнесе. Сначала горничной была, а теперь вот… у нас в городе работы немного, а хозяин платит хорошо. И премии, и от постояльцев порой перепадает. Гостиница-то дорогая… и люди в ней останавливаются… всякие люди останавливаются. На иного бывает взглянешь и сразу понятно – жди проблем… или напьется, скандалить будет, или девок гулящих наведет… а потом будешь чистить ковер от блевотины… есть такие, которые дозу примут… а этот вроде тихий.
– Олег? – Далматов водил по красной поверхности борща ложкой, размазывая сметану.
– Олег… паспорт дал… а я по регистрации вижу, что местный он. И живет недалеко. Зачем местному гостиница? Разве что налево пойти. Это тоже, конечно… мы теперь не обязаны спрашивать о регистрации брака, но кому скандалы нужны? Прибежит жена или теща, начнут отношения выяснять, волосы драть… полиция… я бы отказала такому. Но гостиница полупустая стоит, и хозяин о сокращении поговаривает… один человек, конечно, ничего не решит…
Она тяжко вздохнула.
– Я ему предложила люкс, он согласился… у него такой вид был, словно… не знаю, болезненный, что ли? Я еще спросила, не нужен ли врач, а он засмеялся так, ненормально так засмеялся, и ответил, что врач ему не поможет.
Борщ вдруг обрел вкус, резкий, если не сказать, неприятно резкий и Далматов с трудом удержался, чтобы не выплюнуть то, что не успел проглотить.
– Он к себе в номер ушел, заперся… знаете, а ведь он без вещей… то есть паспорт был… и еще сумочка маленькая, такая, мужская… ключи в ней… помню, он пытался бумажник достать, а тот за что-то зацепился. Он дергал, дергал, а потом сумочку эту просто перевернул над стойкой, и все вывалилось.
– Что именно? – Далматов подался вперед.
Настя нахмурилась.
– Бумажник. – Она перечисляла, загибая пальцы. – Ключи… целая связка… и еще таблетки… не помню какие… и визитница, но пустая… я удивилась, зачем визитница, если она пустая…
Бумажник?
Или визитница, которая пустая… нет, ненадежно, да и деньги – не та вещь, которую легко проклясть, слишком обезличены.
Ключи?
– Брелоки были?
– Были, – кивнула Настя. – Три целых, один от машины, такой, знаете ли, со знаком «Вольво»… второй – открывалка для пива… и еще один, забавный такой паучок…
– Паучок?
Она кивнула.
– А можно подробней?
– Просто паучок… я еще подумала, что он очень женский.
– Почему?
– Ну… с камушками, как брошка… дочь вечно журналы приносит всякие, «Космо»… «Вог»… и другие… там рекламы много и всякие ювелирные штучки… мне показывает… думает, я не понимаю, на что намекает… понимаю прекрасно, да только откуда у меня на такое деньги? Эти штучки пусть и не золото, но стоят… этот мир с ума сошел.
Рыбная котлета и пюре.
Пюре водянистое, расползается по тарелке, и Далматов получает своеобразное удовольствие, размазывая его тонким слоем. Есть совершенно не хочется, более того, сама мысль о еде вызывает тошноту.
– А паучок… он не сказать, чтобы маленький… такой вот… аккуратненький. Черный и с камушками черными, только глаза желтые…
Любопытно.
– И что было дальше?
– Ничего… я его к номеру проводила. Ключи выдала, порядок объяснила. Он слушал вполуха, а потом спросил, не знаю ли я, до которого часа церковь работает. Я сказала, что не знаю… ушла. Знаете, сейчас думаю и понимаю, мне было неприятно с ним рядом быть… вот нормальный же человек… не пьяница… и не хам, наоборот, очень вежливый… а я стояла и просто хотелось бросить все и сбежать. И сбежала… ушла к себе.
– А он?
– В номере остался, не выходил больше. И сменщица моя сказала, что видела его, спускался, чтобы поесть. Ей показалось, что он пьет, ну да это не наше дело совсем, пока в номере порядок. А горничная говорила, что порядок полный… кровать и та не расстелена. В кресле он спал, что ли?
Или вовсе не спал.
Если чувствовал близость смерти. Боялся? Наверняка. Потому и спрашивал про церковь. Успел ли побывать? Если и успел, то его это не спасло.
Паучок…
– А потом я уже на смену опять заступила… и горничная его нашла. Пришла номер убирать, а он лежит. Ох, хозяин ругался… а мы что? Я ж не доктор, чтобы определить, кого там инфаркт разобьет. У меня вон у самой брат, тридцать только исполнилось, пошел с друзьями на рыбалку, а оттуда и сообщили…
Она сгорбилась.
И сразу сделалась старше.
– Вы… вы не подумайте, я ведь… я ведь понимаю, что не должна о таком рассказывать, только… у меня дочка-подросток. Ей хочется… жить хочется, чтобы не хуже, чем у одноклассниц… вы ведь в газете своей не напишете про меня?
– Не напишу, – искренне ответил Далматов. – Я не из газеты. Детектив. Частный.
– От жены… которая вторая.
– А первую видели?
Настя скривилась.
– Финтифлюшка… заявилась вся такая… начала требовать, чтобы я ее в номер провела. Я провела… она там все на карачках ползала, искала что-то, а потом орать стала, что у нас в гостинице ворье одно работает… что она пожалуется хозяину и нас всех уволят…
– Что искала?
– Ключи, – ответила Настя и взгляд отвела. – Я не брала их… мне Галка принесла… горничная наша… они лежали под кроватью… мужик их выронил, наверное… я и оставила на хранение…
…а если бы за ключами не явились, взяла бы брелок.
Черный паучок с желтыми глазами. Вот почему она его так хорошо рассмотрела, небось уже примерилась, посчитала своим.
– Если бы она нормально объяснила, что ей нужно, я бы отдала.
В голосе Насти звучала обида.
– А она давай кричать… сама вся такая… слов не хватает. Глянцевая… нет, потом когда уже разобрались, то денег кинула… как собаке кость… и усвистала… сразу видно было, что по мужу она горюет.
Настя фыркнула:
– Потом уже и вторая заявилась… Ольга… она-то и рассказала… бедная женщина… Мужчинам не понять, каково это… живешь, годы жизни положишь и радуешься, что вот оно как получается хорошо… а потом вдруг раз и все, и нет до тебя никакого дела… мои-то подруги многие вот так… мужику что? Ускакал к какой-нибудь там… грудастенькой и молоденькой, и чувствует себя орел орлом, а женщина остается. Стареем мы рано… и потом уже не живем – доживаем… а вокруг еще твердят, что сами виноваты. Несправедливо это…
Ольгу она пожалела искренне.
И небось рассказала ей и про номер, и про ключи… про паука? Нет, если Ольга задала бы вопрос прямо, то Настя не стала бы обманывать. Но вряд ли Ольга интересовалась пропавшими ключами… да и легко объяснить, скажем, было в связке что-то и вправду важное, к примеру, ключ от сейфа…