– Черт подери, ты невероятна! – напрямик сказал Торн, стремительно снимая бриджи и подштанники одним движением, не отрывая от нее взгляда.
Индия, похоже, ничуть не была смущена. От мысли, что она вот так стояла прежде перед другим мужчиной – а может, и не перед одним, – Торн едва не спятил, но вовремя отогнал эту мысль прочь.
Взгляд ее скользнул по его обнаженному телу и сосредоточился на его пахе. Она облизнула нижнюю губу, и он едва не застонал в голос, увидев кончик ее розового язычка… Его естество, казалось, готово было вот-вот взорваться.
– Так ты и в самом деле хочешь испробовать все, что проделывал Фэйзер со своими возлюбленными? – еле ворочая языком, спросил он.
Взгляд ее, с трудом оторвавшись от его паха, устремился на лицо Торна. Веки ее словно отяжелели, но Индия не выглядела сонной. Она ответила ему безмолвной улыбкой.
– Что ж, начнем вот с этого…
Он шагнул к ней, тела их соприкоснулись, а в следующее мгновение он опрокинул ее на постель. Опершись на колено, чтобы не раздавить ее своим весом, Торн принялся ласкать все ее тело – его язык едва поспевал за руками…
Вот он коснулся ее груди – она вскрикнула.
Коснулся живота – она ахнула.
Руки его пропутешествовали ниже – она сладко застонала.
Мгновением позже он уже целовал ее потаенные местечки. Он раздвинул ее ноги, взглянул в ее глаза, подернутые пеленой желания, склонился и принялся ласкать ее языком, отчего Индия закричала в голос…
В другое время он анализировал бы все свои действия и ответную реакцию женщины. Но только не сегодня… Потому что сегодня он просто наслаждался. Вкус ее действовал на него подобно колдовскому зелью, от которого вскипала кровь. Пальцы его впивались в нежные бедра, рискуя оставить на них синяки. Еще одно сладострастное движение языка – и она, трепеща, выгнулась всем телом. Она вновь испила блаженство…
Обычно Торн входил в тело женщины, лишь убедившись, что она вполне к этому готова, физически и морально. Таково было незыблемое правило.
Но сейчас он был объят таким всепоглощающим желанием, такой страстью, что правил уже не существовало… Дрожащими от нетерпения руками он натянул «французское письмо» и, придя в полнейшее неистовство, раздвинул ноги Индии, согнул их в коленях и проник в нее одним мощным ударом. Внутри было горячо, влажно… и очень тесно. На мгновение его сознание затуманилось…
Чудом придя в себя, он взглянул на нее. Индия была, казалось… ошеломлена. Но, слава богу, похоже, не ощутила боли, подобно некоторым женщинам, которым его размеры явно не подходили.
– Ты и вправду ни в чем не уступаешь Фэйзеру, – хрипло пробормотала она, явно наслаждаясь происходящим.
Он слегка отстранился, глядя прямо ей в глаза, затем вновь устремился в нее… Голова Индии запрокинулась, и она отчаянно закричала. И не успел он сделать еще одного движения, как мышцы ее лона сжались вокруг его плоти, тело ее затрепетало, а из груди один за другим стали вырываться судорожные вздохи…
Открыв глаза, Торн увидел их обнаженные тела. Слитые воедино. Ее утонченное, нежное, розовое тело истинной маркизы – и его грубое мускулистое естество выросшего в трущобах бастарда… И хотя это казалось немыслимым, достоинство его напряглось еще сильнее…
– Черт бы побрал тебя, Индия, – шепнул он, склоняясь и целуя ее почти благоговейно.
Губы ее раскрылись ему навстречу, влажные, горячие и жаждущие, – и он окончательно потерял голову. Он уже не думал, какую позу принять, чтобы угодить партнерше. Он не прислушивался больше к ее вздохам, не следил за судорогами наслаждения, сотрясающими ее тело…
Ничего этого он не делал. Дикий конь наконец оборвал удила и вырвался на волю. Сознание Торна заволокло белым туманом, все чувства его сосредоточились на этом дивном теле, на ощущении божественной груди в ладони, на том, как нутро ее сладострастно сжимало его плоть…
Он принялся двигаться быстрее, быстрее – он сам не ожидал от себя подобной мощи. Индия же прижимала его к себе, опоясав ногами его бедра и обвив руками шею. Руки Торна сжимали ее шелковистые ягодицы, а естество все вонзалось и вонзалось в ее жаркие недра – а из груди его рвались стоны, потому что никогда еще наслаждение не было столь острым, никогда прежде так не сводила судорога его бедра…
Но он продолжал двигаться, каким-то чудом все еще умудряясь контролировать себя, до тех пор, пока… пока она не отбросила с лица свою перепутанную лунную гриву и не закричала вновь. Крик этот прозвучал словно приказ. И тут он исторг все пламя своей страсти в нее с силой, неведомой ему прежде… удар за ударом…
…Больше ему нечего было ей дать.
Следующее утро
Индия никогда не затруднялась выбрать наряд. Гардероб ее был прекрасно организован согласно категориям, соответствующим той или иной цели – к примеру, призвать к порядку зарвавшегося дворецкого или успокоить разнервничавшуюся леди.
Но в ее арсенале не было платья, подходящего одновременно и для празднования хозяйской помолвки (этой цели соответствовал наряд из темно-лилового муслина с пуговками), и для флирта с потенциальным супругом (тут больше подошло бы муслиновое платье в розочках с глубоким декольте). Впрочем, все ее декольте до единого были весьма рискованными: в последние годы, повинуясь веяниям моды, талия поднялась выше, а линия выреза спустилась ниже… к тому же Индия была весьма щедро одарена природой в известных местах – да что там, более чем щедро! Правда, в последнее время до модных новинок ей не было никакого дела, и она предпочла выбросить из головы все эти глупости.
Наконец Ксенобия приняла решение.
– Я надену муслиновое платье в цветочек – ну, с отделкой из розочек, – объявила она горничной. – А вечером – наряд из французского шелка.
Мари округлила глаза:
– Наконец-то вы решились надеть шелка!
– А прическу мы украсим аметистами! – спохватилась Индия, вспомнив, что должна выглядеть как достойная претендентка на роль будущей герцогини.
Мари протянула госпоже кувшинчик с благоуханным кремом, и Индия принялась растирать его по ногам быстрыми и чувственными движениями. Она чувствовала себя очень странно – так, словно посетила неведомую страну и возвратилась домой, овладев чужим странным наречием…
Они с Торном пробыли в домике привратника до темноты – покуда Индия не спохватилась, что ее долгое отсутствие вот-вот заметят. Им крупно повезло: она проникла в дом через черный ход и прокралась в свою спальню незамеченной. Мари, увидев госпожу в постели, несказанно изумилась, но Индия сослалась на усталость…
Она и в самом деле пребывала в полнейшем изнеможении. Проведя несколько часов в объятиях Торна, она чувствовала себя выжатой словно лимон и, едва донеся измученное тело до постели, провалилась в сон без сновидений – так она не спала с самого детства…