Ярко светило солнце, однако мутные воды Темзы не отражали небесной синевы – серая река мрачно катила свои волны, неся мусор и ил…
– Стало быть, сюда и грохнулась карета-то? – спросил Бинк.
– Видите вон там, на мосту, кусок перил поновее остальных? – указал Торн на мост.
– Ежели карета упала оттуда, – Бинк мысленно производил некие сложные расчеты, – то, думаю, его отнесло течением во-он туда…
– Значит, маркиза, который правил лошадью сам, выбросило с козел в воду как раз там, где карета ушла под воду, – мрачно подытожил Дюссо.
Бывшие «жаворонки» сосредоточились и помрачнели. В свое время им удалось выжить, пройдя жестокую науку у Гриндела: обычно тот швырял в воду туфлю и приказывал мальчишкам выловить ее – так они изучали подводные течения. А не принесешь туфли – не получишь обеда…
Обычно они ныряли прямиком туда, куда служанки выплескивали содержимое ночных горшков, а кухонные девки выливали помои – именно там могла оказаться случайно выброшенная серебряная ложечка…
– Думаю, карета лежит вон там, – указал Торн.
– А маркиза с женой подхватило течением, вместе с камушками. Если он обронил футляр где-то здесь, то его могло отнести к самой излучине, – заключил Дюссо.
– А ну-ка, сынки, ныряй в дерьмо… – начал Торн, и все хором подхватили:
– Ныряй в дерьмо и неси добычу этой чертовой свинье!
Так они когда-то за глаза именовали Гриндела.
– Надеюсь, эта волосатая скотина жарится сейчас в преисподней на хорошем огоньке, – перекрестился Бинк.
– Пусть горит! – заорал Дюссо и прыгнул с берега в мутные воды, лишь белый живот мелькнул в воздухе.
Мгновение спустя все были в воде. Торн знал эту часть реки словно свои пять пальцев. Увесистый футляр наверняка погрузился в ил, однако не слишком глубоко – из-за сильного течения слой грязи на дне был невелик.
– На излучине особенно опасно, – объявил Торн товарищам. – Я запрещаю вам нырять возле прибрежных камней, где течение закручивается, словно чертов свинячий хвост!
Тут вода шумела особенно громко, а белые барашки разбивались об острые прибрежные скалы.
– Но как раз тут этот хренов футляр мог зацепиться, – возразил Бинк. – Уилл первым нырнул бы и…
Это была святая правда: отец Роуз частенько рисковал жизнью в погоне за добычей.
– Никакие сокровища не стоят ваших жизней, – сказал Торн. – Ты нужен дочкам, жене… Не недооценивай реку, Бинк!
Эта простая истина в свое время нелегко им далась. Их хозяин Гриндел являл собой воплощенное зло – в отличие от реки, нрав которой был переменчив. Порой она текла лениво, а назавтра безжалостный водоворот увлекал в глубину очередного бедного «жаворонка»…
Бинк только крякнул.
– Внимание, Джорди! – крикнул Торн, а Джорди мрачно кивнул. – Мы с Дюссо ныряем – а ты, Бинк, ждешь нас на берегу!
Торн набрал полную грудь воздуха и исчез под водой. Вода тотчас поглотила его, попала в уши, и единственная примета, по которой он угадывал берег, – это чуть более густая темнота. Краем глаза он видел ноги Бинка, похожие на бледных рыб…
Он шарил по дну до тех пор, пока не кончился воздух в легких – тогда он оттолкнулся ногами от земли и устремился к поверхности. Отдышавшись, Торн понял, что вынырнул вовсе не там, где собирался…
Рядом с ним появилась всклокоченная голова Дюссо.
– Да будь я проклят, если понимаю, куда плыть, – задыхаясь, выговорил он. – Кажется, я совсем потерял хватку… да и нырнул-то не шибко глубоко. Кажись, меня сейчас вывернет…
– Глянь-ка туда. – Торн указал на нужное место реки. – Я туда сплаваю, а ты нырни. Если поднимешь глаза, то увидишь мои ноги…
– Ну уж дудки, на сей раз ныряю я! – заорал Бинк.
Торн с трудом, борясь с течением, доплыл, куда нужно, и ухватился за ветку, нависающую над водой.
– Прямо подо мной! – крикнул он.
Двое ныряльщиков скрылись под водой, и на мгновение в воде отразилось солнышко… добрый знак!
Бинк всплыл, отрицательно помотал головой, снова глубоко вдохнул и исчез под водой.
«Жаворонки» ныряли целый день. К тому времени как друзья сдались, они насквозь пропахли Темзой – теперь от них отчаянно несло тухлой рыбой, гнилой картошкой, угольным дымом и дождем… Темзой. Запах, казалось, намертво въелся в кожу, пропитал одежду и даже сиденья экипажа Торна.
Дома все выкупались и переоделись в чистое, а чуть позже «жаворонки» были торжественно представлены малютке Роуз. Этим вечером – как, впрочем, и следующими вечерами – друзья наперебой сочиняли волшебные сказки о храбром Уилле…
На четвертый день все порядком выдохлись. Они нырнули уже, наверное, тысячу раз, но проклятого футляра так и не обнаружили. Лишь природное упрямство удерживало Торна от того, чтобы бросить безумную затею. Бинк и Дюссо ныряли, Джорди следил за друзьями с берега, а Торн плавал над тем местом, куда нырнули товарищи.
Держась за ветку, Торн неотрывно следил за водой. Черт подери, он зря тратит и их, и свое время!.. Либо футляр застрял на самой быстрине, куда нырять опасно для жизни, либо его смыло ниже по течению, и один Бог знает, где он может теперь находиться…
Он полный идиот. Двенадцать лет для реки – словно целая вечность…
К тому же он тосковал по Индии так, что у него сводило челюсти. Когда Торн протянул ей кольцо с бриллиантом, он был весь охвачен желанием: он желал вернуть Индию! Вернуть ее в свою постель, в свои объятия… в свою жизнь.
Однако теперь ее отсутствие причиняло Торну самую настоящую физическую боль. Словно ему в грудь вонзили кинжал, распластали тело и вырвали сердце. Сейчас он любил ее совсем не так, как любит какой-нибудь глупый поэт свою музу. Всякий раз, думая о ней, он ощущал в душе некую первобытную бурю, сокрушающую все на своем пути…
Наверное, он спятил. Или любовь – это своего рода безумие…
Вздрогнув, Торн вдруг осознал, что Бинк слишком уж долго не всплывает. Дюссо уже болтался возле берега. Черт подери, как мог он утратить бдительность?…
Торн уже собрался было нырнуть, когда на поверхности появился Бинк. Он тяжело дышал. Похоже было, что парень прилично похудел за эти несколько дней: скулы готовы были прорвать кожу на лице. Подплыв к ветке, свисающей над водой, он ухватился за нее, хватая ртом воздух.
Торн еще готов был побороться – в отличие от товарищей. И он принял решение.
– Ну что ж, мы сделали все, что могли, – объявил он команде. – Хватит с нас. Мы обшарили весь берег и…
– Нет! – завопил Бинк. – Черта с два я сдамся! Я еще не готов! К тому же теперь я точно знаю, где лежит этот чертов футляр!
И он указал прямо на место, где река делала крутой поворот, а темная вода шумела особенно яростно.