Наконец впереди я увидел наш объект. Весь полет из Джелалабада занял около полутора часов. Было уже за полночь. Ни на вилле, ни в соседних домах не видно ни одного огонька. Создавалось впечатление, будто весь квартал остался без электричества. Аварийное отключение электросетей было в этих местах в порядке вещей.
Звук двигателей изменился. Вертолет замедлил ход и начал снижаться. Я ждал, когда мы окажемся над местом высадки, чтобы выбросить тросы. Однако вертолет носило из стороны в сторону, и было очевидно, что пилот лишь с большим трудом может удержать его на месте. Машина ему явно не подчинялась. Я перевел глаза на командира экипажа, который тоже ждал, когда вертолет неподвижно зависнет над точкой высадки.
«Ну, давай же, давай!» – мысленно взмолился я.
У пилотов никогда не возникало подобных проблем в ходе тренировок. Что-то явно было не так. Мы все с нетерпением ждали момента, когда можно будет наконец покинуть вертолет и спуститься на землю.
– Отходим! – прозвучала команда по внутренней сети.
«Вот же черт, – подумал я. – Даже высадиться не успели, а уже надо переходить к запасному плану».
Внезапно вертолет резко развернуло вправо, и у меня похолодело в животе, словно я мчусь на американских горках. Двигатели над головой взревели с новой силой. «Черный ястреб» изо всех сил пытался подняться в воздух, но с каждой секундой все больше проваливался. Через открытую дверь с моей стороны было видно, как быстро приближается земля.
Я попытался за что-нибудь ухватиться, чтобы не выпасть из кабины. Свободного места внутри почти не было, так как все мои товарищи столпились у двери для быстрого десантирования. Потом я почувствовал, как Уолт схватил меня за ремень и втащил внутрь. Другой рукой он придерживал стоявшего рядом снайпера. Всем телом я откинулся назад. Мои ноги еще болтались в воздухе, и я пытался втянуть их внутрь, так как понимал, что в противном случае при падении вертолета мне их переломает или оторвет.
Чем ближе была земля, тем сильнее вскипала злость. Каждый из нас на протяжении всей карьеры шел на неимоверные жертвы, лишь бы оказаться сейчас на этом месте. Каждый был счастлив, что для данной миссии выбрали именно его, а теперь мы были на волосок от смерти, хотя операция еще даже не началась.
«Черт, черт, черт, – думал я. – Сейчас будет больно».
Я изо всех сил напряг мышцы живота, пытаясь сгруппироваться и подтянуть ноги к груди.
Через открытую дверь была видна только земля, приближающаяся с каждой секундой. В случае аварийной посадки вертолет, в отличие от самолета, не способен планировать. Если отказал двигатель, он падает, как камень, а лопасти винта, коснувшись земли, разлетаются во всех направлениях, словно шрапнель. Сидя у открытой двери, я боялся, что вертолет опрокинется на бок и раздавит меня.
Чувствовалось, как Уолт схватился за мой ремень, пытаясь втащить меня обратно в кабину. Но как я ни старался подтянуть ноги, они все еще оставались снаружи. У снайпера, стоявшего рядом со мной, одна нога была внутри, а вторая тоже болталась в воздухе.
Трудно описать ощущения человека, сидящего в падающем вертолете. Не думаю, что я полностью осознавал все происходящее. Перед глазами всплыл кадр из какого-то мультфильма, где стена дома падает на персонажа, а он оказывается невредимым, потому что попадает точно в дверной проем. На долю секунды я представил себе, что если вертолет при падении завалится на бок, то не сможет меня придавить, потому что я нахожусь как раз посередине двери.
Мимо меня быстро промелькнул каменный забор. Вертолет продолжал снижаться, вращаясь вокруг своей оси.
В какое-то мгновение он чуть не задел хвостовым винтом за южный участок забора. Я похолодел от страха. У меня не было возможности управлять ходом событий, и это пугало больше всего. Иногда я представлял себе, что могу погибнуть в перестрелке, но уж никак не при крушении вертолета. Мы привыкли взвешивать шансы и использовать благоприятные возможности, оценивали степень риска, рассчитывали на удачу и свои умения в бою, но, сидя в падающем вертолете, были бессильны что-либо предпринять.
За секунду до падения я почувствовал, что вертолет резко клюнул носом. Затаив дыхание, я ждал столкновения. Вертолет содрогнулся, зарывшись носом в мягкие грядки. Только что земля стремительно приближалась ко мне, и вдруг все остановилось. Это произошло так быстро, что практически я не почувствовал толчка.
Лопасти, не коснувшись земли, продолжали вращаться, взметая ввысь пыль и камни.
Я выдохнул и проморгался. Прикрывая глаза от водоворота пыли и грязи, выглянул наружу и понял, что дверь находится на высоте около двух с половиной метров, а вертолет стоит под углом, задрав хвост вверх.
– Давай выбираться отсюда! – крикнул Уолт и подтолкнул меня вперед.
Я выпрыгнул из двери и приземлился во дворе. Несмотря на то что на мне было почти тридцать килограммов снаряжения, я не почувствовал сильного удара. Не оглядываясь, я понесся прочь от вертолета, словно спринтер на Олимпийских играх. Остановившись метрах в тридцати, обернулся и впервые увидел картину катастрофы.
При падении вертолет лег хвостовой балкой на забор, высота которого составляла в этом месте три с половиной метра, и уткнулся носом в землю. Если бы «Черный ястреб» задел забор любой другой частью, мы накренились бы и лопасти неизбежно коснулись бы земли, разлетевшись на части. В этом случае ни один из нас не смог бы остаться целым и невредимым. Тедди и второй пилот сотворили нечто невероятное.
Я видел, как мои товарищи выпрыгивают из вертолета и пробегают под хвостовой балкой, лежащей на заборе.
Как и все мы, я обладал способностью быстро выбросить из головы все, что уже случилось. Сейчас тоже нужно было побыстрее забыть о крушении. Еще две минуты назад я злился, что нам придется приземляться за пределами участка, но теперь оказывалось, что мы живы и находимся внутри объекта. Несмотря на чуть было не случившуюся катастрофу, операция продолжалась.
Моя группа направлялась к калитке в заборе, за которым находилось главное здание. Мне нужно было поторапливаться.
Мы планировали завершить всю операцию за тридцать минут, так как были ограничены запасом топлива в баках вертолетов. К тому же надо было рассчитывать и на то, что скоро опомнятся пакистанцы. На всякий случай мы заложили в план дополнительный десятиминутный резерв, и теперь, снова приближаясь к вертолету, я думал, что он нам очень пригодится.
Поскольку вертолет находился под углом к земле, мне трудно было определить, на какой высоте вращаются лопасти. Было темно, и даже прибор ночного видения не позволял точно определить, где они находятся. Чтобы не попасть под них, надо было обогнуть вертолет по широкой дуге.
– Надо взрывать, – услышал я по рации голос Чарли. Он уже подбежал к калитке в глухом заборе и возился со взрывчаткой.
Наклонив голову, я побежал к вертолету под хвостовую балку стараясь держаться поближе к забору. Меня обдало потоком горячего воздуха от работающих двигателей, как будто я попал под огромный фен.