Меня разбудили два местных кота, которые громко выясняли, кто из них главный красавец (ничего удивительного, моим собратьям тщеславие не чуждо). Судя по темнеющему небу, я проспал несколько часов. Соперники обратились ко мне как к независимому эксперту. Здраво рассудив, что, приняв сторону одного, я непременно вызову гнев второго, я заверил обоих, что никогда не видел таких красивых котов, и благоразумно сбежал, пока они не придумали новый повод для ссоры.
Поскольку Клэр по-прежнему была в отъезде, я направился к Джонатану. Его дом стоял погруженный в темноту. Пробравшись через кухню в гостиную, я, к своему удивлению, обнаружил Джонатана на диване. Его голова покоилась на подушке, но он не спал. Вчерашней женщины не было видно; судя по всему, хозяин дома снова коротал вечер в гордом одиночестве. Когда я вошел, Джонатан поднял на меня глаза, и я спохватился, что с этими бабочками совсем забыл про подарок! А он бы сегодня не помешал…
– Какие люди, – сухо пробормотал Джонатан. – Знаешь, я даже рад тебя видеть. Хоть еще одна живая душа в доме.
Я не знал, стоит ли воспринимать это как комплимент, но на всякий случай благодарно мяукнул. Джонатан явно был не в духе, но я решил попытать удачи и запрыгнул на диван. Человек наградил меня более чем выразительным взглядом, но не прогнал, что можно было считать успехом.
– Интересно, чем ты занимаешься, когда не дрыхнешь на моем диване? – неожиданно спросил он. – Просто бродишь по улицам? Потому что у меня создается впечатление, что ты и в самом деле живешь со мной. – Джонатан выглядел озадаченным, и я одобрительно мурлыкнул. – Знаешь, Алфи, жизнь – забавная штука. Все, что у меня сейчас есть, – это огромный пустой дом.
Я задумался, кем же тогда были те две женщины.
– Знакомства на одну ночь – не в счет, – словно отвечая на мои мысли, продолжил человек. – Не понимаю, как я дожил до сорока трех лет и пришел вот к этому. Ни жены, ни семьи; друзей можно по пальцам пересчитать, да и те почти все в других странах. – Он тяжело вздохнул, а я пододвинулся к нему и с искренним сочувствием замурчал.
– Только ты и я, Алфи. Мне сорок три года, и мне не с кем поговорить, кроме кота. А ведь я даже не знаю, чей ты! Вдруг ты ходишь сюда только ради креветок?
Я посмотрел на него, склонив голову к плечу. Я понятия не имел, как убедить его в том, что дело отнюдь не в креветках.
– Ты, наверное, есть хочешь? – Джонатан неправильно истолковал мой жест, но его вопрос был как нельзя кстати. Я не просто хотел есть – я умирал с голоду. Громко мяукая, я побежал за ним на кухню, где человек достал из холодильника ломтик копченого лосося. Я любил Клэр, но этот ужин с Джонатаном был особенным. Он поставил тарелку на пол, и я, урча, принялся за рыбу. Пока я ел, человек гладил меня по спине так, как никогда не гладил прежде. В тот вечер над тарелкой с лососем зародилась крепкая мужская дружба.
Признаюсь, я был тронут. Вообще-то, я довольно чувствительный кот, а поскольку не ожидал от Джонатана такого проявления эмоций, то растрогался до глубины души. Нет, я не сомневался, что рано или поздно его завоюю, но и представить не мог, что это произойдет так быстро. Если бы не лосось, я бы скакал по кухне от радости. Но еда прежде всего!
После ужина мы вернулись в гостиную. Наверное, со стороны мы представляли собой забавное зрелище: большой мужчина и маленький кот, но мне было все равно – сердце мое пело от радости. Джонатан включил телевизор и стал смотреть что-то про стрельбу и бегущих людей. Я до сих пор поверить не мог, что он разрешил мне сидеть рядом с ним на кожаном диване. Время от времени человек рассеянно почесывал меня за ухом, а я мурчал от удовольствия. Хотя я нервно вздрагивал от вспышек на экране и громких звуков, уходить не хотелось. Рядом с Джонатаном было тепло и уютно, и я снова утвердился в своем желании ему помочь.
Я проснулся очень рано – за окном еще даже не рассвело. К своему удивлению, я обнаружил, что до сих пор лежу на диване Джонатана: он не спихнул меня на пол и не прогнал. Наверное, я уснул во время того страшного фильма. Я бы еще поспал, но нужно было зайти к Клэр и поесть, чтобы потом отправиться на разведку к двадцать второму дому. Интересно, а в 22В скоро въедут жильцы? Какими они будут? Если что, я смогу ходить к тем, кто мне больше понравится, – я все еще не простил Полли за то, что она назвала меня детоубийцей.
Когда после плотного завтрака я появился у дома № 22, на тротуаре стоял фургон для перевозки мебели, а дверь второй квартиры была распахнута настежь. Грузовик с вещами производил не самое лучшее впечатление (в отличие от того, на котором приехали Мэтт и Полли): темно-синий, помятый, он выглядел так, словно повстречал на своем жизненном пути немало фонарных столбов – и переехал немало животных. Я содрогнулся: надеюсь, это были не кошки.
Два человека вытаскивали из фургона мебель и заносили ее в дом. Я осторожно заглянул в открытую дверь: сразу за ней начинались ступеньки, значит, квартира 22В располагалась на втором этаже. Я уже собирался проскользнуть внутрь, но тут появились мужчины со столом. Они никак не могли втиснуть его на лестницу и громко переговаривались на незнакомом языке. Возможно, они ссорились – я не знал наверняка, потому что не понимал ни слова из их эмоционального диалога. Но даже если и так, разве можно их осуждать – попробуйте сами затащить целый грузовик мебели на второй этаж!
Я поспешил убраться с дороги; мне по-прежнему хотелось осмотреть дом, но грозные мужчины, разговаривающие на чужом языке, слегка остудили мой пыл. А вдруг там, откуда они приехали, едят кошек? Я не был уверен, что такое место существует, но не горел желанием испытывать судьбу. Агнес рассказывала, что в некоторых странах собаки считаются деликатесом. Раз так, почему бы им не есть и котов? Перспектива закончить свои дни в кастрюле меня не привлекала.
Я понял, что в этот раз нужно узнать о потенциальных хозяевах побольше. Притаившись в тени, я наблюдал, как мужчины спускаются обратно. Хоть я и мнил себя мастером маскировки, один из них заметил меня и наклонился, чтобы погладить. Я моргнул в знак приветствия, и он моргнул в ответ. Человек был очень крупным, но обращался со мной неожиданно ласково. Он заговорил на своем странном языке, как вдруг к нему подошла женщина – миниатюрная и на редкость привлекательная, темноволосая и кареглазая. Она присела рядом и тоже начала меня гладить.
– Он не говорит по-польски, – сказал мужчина, поцеловав ее.
– Томаш, коты вообще не умеют разговаривать, – ответила женщина с сильным акцентом. Они рассмеялись и снова перешли на свой родной язык. На вид им было примерно столько же лет, сколько Полли и Мэтту, и выглядели они вполне дружелюбно. Женщина улыбалась очень заразительно, и я тоже улыбнулся – только при помощи глаз, как это делаем мы, коты. Правда, не думаю, что она заметила, поскольку в этот момент что-то говорила своему спутнику, а я по-прежнему не понимал ни слова.
– А кот-то все еще здесь! – сказала она, вновь обратив на меня внимание.
– Может, он пришел поприветствовать нас на новом месте, – пошутил мужчина.