– Неприятно?! Да в некоторых случаях это просто фатально.
– То есть вы в самом деле того типа… Ага?
– Понимаешь… Он жестоко мучился и мучил всех окружающих. Я не мог пройти мимо такого случая. Я просто выполнил свой врачебный долг и облегчил его страдания.
– Он что, был неизлечимо болен?
– Совершенно верно. Болезнь называется «хамство». А это был особо сложный, запущенный случай. Так что считай, что это была эвтаназия.
– Понял…
Правильно там было написано, в конце. Маньяк, не маньяк, но… надо держать с ним ухо востро…
* * *
Миновали две станции.
Только оставили позади перрон – Вадим истошно крикнул:
– Дальше нельзя!
Док метнулся в кабину, скомандовал Завалееву:
– Стой!
Вагон резко затормозил.
– Что случилось?!
Вадим не мог толком объяснить, что случилось.
Ехали спокойно, болтали себе… Вдруг остро, всем естеством, каждой клеточкой, почувствовал: впереди, в тоннеле – Смерть. В каком виде, как выглядит, что собой представляет – совершенно без понятия. Характер «озарения» или «предвидения» анализу не поддавался, это могло быть с равным успехом как проявление очередного постэффекта, так и просто истерический припадок.
– Там впереди что-то есть… Что-то очень опасное. Нельзя туда ехать.
– Интересно… – В голосе Дока слышалась озабоченность. – И давно это у тебя?
– Что именно?
– Предвидение опасности?
– Да нет никакого предвидения… Просто вдруг почувствовал: нельзя, и всё. Нет, раньше такого не бывало. По крайней мере, так остро. Ну, бывало, как со всяким: чувствуешь, что не стоит куда-то идти, там всё будет нехорошо… Приходишь – и в самом деле, вместо танцев оплеухи и беготня… Но это же у всех так бывает…
– Ясно… Женя, сдавай назад, – скомандовал доктор.
– Сдаю, – Завалеев включил реверс, и вагон тихонько поехал обратно.
Остановились у перрона, сошли.
– Лифт на следующей станции, – предупредил Завалеев. – Что собираемся делать?
– Туда можно добраться другим путём? – уточнил Док.
– Запросто, через сервисный тоннель, – Завалеев направил луч фонаря на одну из дверей в конце перрона. – Минут пятнадцать пешком.
– Хорошо, пошли, – решил Док. – Прогулка в четверть часа ещё никого не убила…
Двигались в том же порядке, что и в Нейтрали: впереди Завалеев с фонарём, на некотором удалении сзади – Вадим, в замыкании Док.
Шли молча, стараясь ступать неслышно, часто останавливались, вслушиваясь в тишину узкого коридора.
Тихо, пусто, нет никаких признаков опасности… «Чуйка», включившаяся ни с того ни с сего в вагоне, так же внезапно впала в спячку и упорно не желала выходить на связь.
Когда добрались до станции, Вадим успокоился и окончательно определился:
Скорее всего, это была тривиальная истерика. Неудобно получилось… Теперь, наверно, ребята думают, что я неврастеник…
* * *
На этой станции был тот самый вожделенный «сквозняк» – лифт до Двенадцатого Уровня.
Такая же кабинка, как в предыдущем лифте, пульт управления, переговорное устройство, табличка, предупреждающая об ограничении по весу.
Завалеев активировал пульт и уступил место Доку.
– Агат‑234, – сообщил Док в переговорное устройство.
– Минутку, – ответил заспанный голос из динамика.
– Какую минутку! – возмутился Док. – У нас должен быть вечный «зелёный коридор»!
– Минутку, – повторил заспанный голос. – Не волнуйтесь, всё в порядке…
– Тихо… – зловещим шёпотом выдал Завалеев. – Там что-то есть…
Они стояли втроём в кабине лифта, двери нараспашку…
А по железнодорожному тоннелю, с той стороны, откуда должны были приехать наши парни в комфортабельном вагоне, кто-то бежал.
Бежали несколько… человек, сущностей, пока не ясно – стремительно, лёгкой поступью, быстро приближаясь к станции.
– Мы можем закрыть двери? – нервно уточнил Док.
– Пока «зелёный» не дали, не можем… – Завалеев сосредоточенно светил фонарём в тоннель. – Может, на всякий случай попробуем…
Тут в динамике приятно «блымкнуло», и на панели загорелся зелёный кружок.
Завалеев ударил по клавише, двери стали закрываться, как показалось Вадиму – страшно медленно, нехотя, они буквально ползли, эти чёртовы двери!
В этот момент в световом пятне от фонаря Завалеева, у самого края перрона, возникли разом несколько теней.
Дверь закрылась окончательно, и лифт ухнул в пропасть.
* * *
– Что это было? – морщась от перегрузки и отходя от накатившего приступа страха, спросил Вадим.
– Тени, – коротко ответил Завалеев.
– Да, тени я видел. А кто это был? Чьи тени?
– Это Тени, – подтвердил Док. – С большой буквы. До сих пор думал, что это не более чем слухи и сказки. Видишь ли, пока что нет ни одного человека, который выжил после контакта с Тенями, вернулся и рассказал другим, что это такое.
– То есть, может, это и не люди вовсе?
– Может быть и так.
– А кто тогда?
– Понятия не имею. В К‑55 существует множество странных и необъяснимых явлений. И в последний год их стало значительно больше…
Внизу путешественников встречал целый взвод с тяжёлым вооружением. Бойцы были облачены в титановую броню на экзоскелетной основе, у некоторых Вадим заметил не обычное оружие, а что-то наподобие плазменных пушек, похожих на те, что были у ассистентов Панина.
– Живее, ребята, не задерживаемся, – поторопил командир взвода. – Соберитесь, придётся немного пробежаться…
Бежали по монотонному тоннелю с решёткой вместо пола, потом по высоким бетонным коридорам, часто поворачивая, где-то трусцой, где-то чуть ли не галопом.
Добрались без приключений, но Вадим основательно взмок – в отличие от Нейтрали, здесь был длинный перегон от станции до точки входа.
Вывалились из тоннеля, запечатали за собой двери, и все дружно вздохнули с облегчением.
Да уж, по всей видимости, с Резервом тут реальные проблемы на всех уровнях.
* * *
Комитет по встрече был внушительный, но в целом однородный.
Два десятка людей разного возраста – в том числе и три дамы – были одеты в одинаковые лабораторные халаты с бейджиками на груди, один в белый халат, а ещё один – в строгий чёрный костюм, белую рубашку и чёрный галстук.