К исполнению мести Борис подошёл «по науке»: выследил Леру, определил окна её квартиры и расположился напротив, в подъезде соседнего дома, логично предположив, что мощный объектив, который родители приобрели в дополнение к «зеркалке», позволит сделать качественные снимки с такого расстояния.
Но только, как выяснилось опытным путём, не ночью.
Процесс переодевания Цыпе не достался: вернувшись из клуба, училка сразу отправилась в душ и вышла из него уже в халате. Затем она довольно целомудренно сидела на диване, в руке журнал, на стене напротив – работающий телевизор, и так просидела пару часов. А потом к ней вернулся Ройкин. И они… Они выключили свет! Оставив лишь слабенький ночник, которого категорически не хватало сидящему слишком далеко Борису.
«Идиот!»
В следующий раз нужно рискнуть и залезть на берёзу…
Цыпа выругался, оглядел кривое дерево, убедился, что как раз напротив окна Валерии Викторовны есть подходящая ветка, кивнул себе, снова выругался и побрёл домой.
* * *
Озёрский уезд, 1920 год, август
Автомобиль местной ЧК, старый, но ещё бодрый «Руссо-Балт» цвета «антрацит», давно наводил ужас на криминальных озёрских обывателей… всяких там спекулянтов, буржуев и прочую контру, которую председатель ВЧК товарищ Дзержинский призывал выжигать калёным железом, без всякой оглядки на какой-то там закон. Точнее, как раз по закону. По новому, революционному, закону! Где появлялся «Руссо-Балт», там пахло облавами, арестами, конфискацией, а то и перестрелками, поэтому люди на машину косились с опаской. Днём. Но сейчас прохожих на улицах Озёрска почти не было, так что автомобиль проехал, можно сказать, незамеченным.
Протарахтев по проспекту имени Парижской Коммуны, ранее именовавшемуся Старогубернской улицей, «Руссо-Балт» свернул к вокзалу и, миновав железнодорожный переезд, лихо покатил по тряской грунтовке. До усадьбы Озёрских было четыре мили, примерно полчаса езды, всё-таки технический прогресс – великая сила, почти сравнимая с магией.
Бархатно-чёрное небо сияло звёздами, скалился кривозубой пастью недоделанный месяц, а росшие вокруг дороги сосны и ели били корявыми лапами по ветровому стеклу. И пахло бензином.
Потратив на дорогу чуть меньше расчётного времени – всего двадцать три минуты, – вампир остановил машину у старого дуба, от которого до усадьбы оставалась половина мили, если идти берегом Тёмного озера, и, прежде чем достать из саквояжа фляги, прислушался, напряжённо всматриваясь в темноту и раскидывая по округе невидимые магические щупальца в поиске опасностей. И лишь убедившись, что ему никто не помешает, Пётр открыл фляги, и четыре сгустка тумана, один за другим, вырвались из плена, словно джинны из сосудов. Вырвались… и тут же, на глазах, превратились в четверых мужчин, один из которых – осанистый, с гривой седых волос – держался подчёркнуто властно, как повелитель.
Каковым, собственно, и являлся.
И пусть в разбросанной по Земле семье Бруджа насчитывалось – кроме истинного – ещё с десяток кардиналов, для Петра именно этот, подмявший под себя всю Скандинавию мужчина, был главным. Потому что…
– Отец!
– Никогда не любил слишком долго пребывать в тумане, – проворчал старый Свен и потрепал сына по плечу: – Ты не торопился, маленький Петер.
– Вас привезли сегодня днём, и я сразу…
– Я сам приехал сегодня днём! – отрезал кардинал. – Сам!
– Да, отец, – подтвердил Пётр, смиренно опуская голову.
– Где усадьба?
– В половине мили к северу.
– Охраняется?
– Только «Серебряные колокольчики», – вздохнул молодой масан. – То есть зелёные ведьмы узнают о нашем появлении.
– Ничего, – пожал широкими плечами кардинал. – Пусть знают. Это им не поможет.
Приехавшие с кардиналом воины коротко и зло хохотнули, и Пётр понял, что оказался среди своих.
«Опять челы?» Хлопот обнаглевшие бандиты Юлии не доставляли, магической энергии на их ликвидацию уходило мало, однако визиты начали надоедать. «Может, всё-таки уехать?»
Графиня нехотя потянулась, а через секунду оказалась на ногах: не челы! Совсем не челы пришли в усадьбу! Вампиры!
Накинув халат, Юлия вышла из комнаты, спустилась на один пролёт лестницы и замерла.
«Они уже в доме?»
На «колокольчиках» масаны засветились, но, пройдя рубеж, вновь исчезли, качественно закрылись от магического сканирования и тем заставили фату нервничать.
«Где вы?»
Внизу что-то скрипнуло. Ветер? Ну да, ветер. Просто ветер. Холодный, с озера… Северное лето недолгое, и август частенько пахнет октябрём… Но откуда в доме ветер?
Штора неожиданно колыхнулась – ветер. За окном, в серебряном свете месяца струился туман… небольшое такое облачко… Туман ли? Ветер ли? Ах ты ж…
Послышался резкий звук разбитого стекла, и в холле – почти разом! – материализовались масаны! Ну, конечно – туман! Известное вампирское превращение! Один, два… пятеро! Впрочем, остальные могли зайти со двора.
– Прочь! – Гневно сверкнув очами, графиня ударила «дыханием дракона» того, кто был ближе.
Вырвавшийся из пальцев колдуньи поток пламени мог сжечь любого… но вот против этого врага почему-то оказался бессилен!
Масан – невысокий, молоденький – лишь скривился от боли и, схватившись за живот, упал… Второго поток огня заставил отшатнуться к стенке, а вот третий, длинноволосый, седой, даже не пошевелился, хотя графиня атаковала его арканом третьего уровня!
«Забудь об огне!»
Фата резко выбросила вперёд левую руку, скороговоркой выпалила заклинание, собираясь вызвать «Протуберанец» – поток полноценной имитации губительного для масанов солнечного света, – но почувствовала упреждающий удар: седой ухитрился смять её – фаты! – заклинание, как сминают отработавшую своё промокашку, полностью разорвав магическое полотно и рассеяв собранную для удара энергию.
«Да что же происходит?!»
Юлия знала, что даже свежая кровь не поможет масанам прыгнуть выше головы и одолеть в открытом бою фату Зелёного Дома. Если… Если среди них нет кардинала.
Увы.
Второй «Протуберанец», который лихорадочно сотворила графиня, постигла участь первого – седой разнёс его в магическую пыль, подтвердив наихудшие опасения: старый вампир оказался столь же мощным колдуном, как сама ведьма.
– Не ожидала?
– Ты ещё не победил, – хрипло ответила графиня.
– Советую сдаться.
– Пообещаешь сохранить жизнь?