– Филолог в прошлом?
– Никак нет.
– Сам вижу.
Несколько секунд полицейские смотрели друг на друга, после чего начальник полиции хмуро продолжил:
– Это означает, старший лейтенант Ройкин, что в нашем городе произошло убийство. Хладнокровное, жестокое, продуманное.
– Так точно…
– Я ведь сказал: без формализма!
Широкая ладонь полковника опустилась на столешницу с такой силой, что Дима вздрогнул.
– Извините.
– Заткнись!
– Слушаюсь.
– Отчёт экспертов уже известен в области, и я там как раз был, докладывал о «несчастном случае»… – Полковник хмыкнул. Старлей понятливо промолчал. – В общем, генерал потом долго смеялся.
– Ясно.
– Когда орать перестал.
– Тоже ясно.
– А я не люблю, когда надо мной смеются.
– Я ведь на отчёт ориентировался, Иван Севастьянович.
– Должен был проявить профессиональную смётку.
– Виноват.
– Заткнись.
– Слушаюсь.
– Так вот… – Начальник полиции обхватил себя за подбородок, помолчал и вернулся к спокойному тону: – Ты ведь сводки читаешь?
– Да, – кивнул Ройкин, послушно забыв «Так точно!».
– Видел, сколько трупов у нас образовалось за последние два месяца?
– Так ведь волки, Иван Севастьянович.
– Волки – это волки, а трупы – это трупы. Генералу пофиг, откуда у нас мертвяки берутся. Он смотрит на показатели и видит, что у нас смертность. И ему это не нравится… – Полковник посмотрел оперу в глаза. – А тебе бы понравилось?
– По мне, чем меньше смертность, тем лучше, – не стал скрывать Ройкин. – Работы меньше. – Пауза. – И по шее тоже…
– Бездельник.
– Гуманист.
– Ты чего разговорился?
– Вы сами приказали: без формализма.
Полковник улыбнулся.
Ругался он на Диму всерьёз, но относился к нему по-доброму, покровительственно, и ценил за хватку. И потому не разозлился.
– Ты о Коряге эти дни даже не вспоминал, так?
– Мне сказали – несчастный случай, – пожал широкими плечами старлей.
– Заткнись. – Однако приказ прозвучал без ярости. – Насчёт «несчастного случая» я всё знаю и объяснения твои принимаю. Но теперь тебе новая вводная: разрыть это дело во что бы то ни стало. Задача ясна?
– Так точно!
– Так что позабудь о своей новой подружке, и… – Ройкин изумлённо округлил глаза, полковник понял, усмехнулся коротко и объяснил: – Чего вытаращился? О том, что ты красавицу училку закадрил, уже все знают. И весь город, между прочим, тебе завидует.
– Виноват…
– В чём?
– Э-э… В том, что поверил в несчастный случай, – нашёлся Дима.
Действительно, не извиняться же ему за то, что ухитрился увлечь прекрасную Валерию.
– За это, Ройкин, ты ночами спать не должен, – наставительно ответил Иван Севастьянович. – За это, Ройкин, ты потеть должен и каждую травинку опросить, каждую окрестную кошку и всю гопоту местную, которая может знать, что Коряга делал в тот вечер в музейном парке, а главное – с кем он это делал? Понятно?
– Так точно.
– Потому что если меня на следующей неделе опять в области мордой об стол возить станут, ты догадываешься что я сделаю с твоей мордой?
– Сапогами?
– Твоей морде я устрою неполное служебное.
Ройкин промолчал.
– Пошёл вон и без результатов не возвращайся. – На сей раз приказ прозвучал без дружелюбия, ибо всякому покровительству есть предел.
* * *
– Ни фига себе результаты…
– Как это случилось?
– Чёрт!
– Идиоты!
– Мы ни при чём! Смотрите схему – здесь эта траншея не указана!
– Кто её копал?
– Только не мы!
Но куда-то же экскаватор провалился!
Судя по всему, здоровенная жёлтая машина не перевернулась чудом – в последний момент перепуганный, но не растерявшийся водитель ухитрился выставить стрелу ковша, упереться ею в край рва, и лишь благодаря этому экскаватор удержался, а не провалился в обнажившуюся траншею, куда поехала левая гусеница.
– Что там? – осведомился Кумарский-Небалуев, благоразумно не приближаясь к опасному месту. – Провал грунта?
– Подземный ход, – сообщил Василий Данилович, который не только обошёл место происшествия, побывав даже под опасно накренившимся экскаватором, но оглядел внутренности траншеи и уже распорядился принести лестницу. – Ведёт к дому и туда – к роще.
– Настоящий подземный ход?
– Даже кирпичом выложен.
– До чего интересно! – захлопала в ладоши Эльвира.
– Что тут интересного? – не понял Анисим. Он всё ещё рассматривал открывшуюся траншею как вероятный источник аварий и прочих опасностей. Пихоцкий, судя по традиционно унылому выражению лица, в целом разделял.
– Достопримечательность… – протянул сообразивший что к чему архитектор.
– Конечно! – Эльвира повернулась к Чикильдееву. – У нас на территории будет настоящий подземный ход! Не специально вырытый для увеселения публики, а старинный! Древний! Настоящий!
– Только отреставрированный, – добавил Небалуев. – Иначе не полезет никто.
– Почистим, пол перестелим, поставим приглушённый свет. – Красавица сделала шаг вперёд. – Давайте на него посмотрим!
– Ты в самом деле собираешься лезть в эту жижу? – Анисим кивнул на грязь, а затем, куда выразительнее, на всё ещё чистые и блестящие туфли девушки. Начальство перемещалось по деревянным настилам, что и позволяло сохранять приличный вид.
– Принесите мне сапоги!
– Тогда уж и комбинезон.
– Я хочу посмотреть! – Эльвира топнула ногой.
А в следующий миг спустившийся в траншею прораб громко сообщил:
– Кирпичная кладка!
– Это мы видим.
– Высотой не менее двух ярдов… Ого!
– Что?! – Кумарский так подался вперёд, что едва не поскользнулся. – Что?! Сокровища?
Эльвира и Чикильдеев посмотрели на архитектора с некоторым удивлением.
– Ещё нет, но кое-что имеется. – Прораб вылез на поверхность и протянул Анисиму серебряный рубль. – Старинный.
– Царский. – Чикильдеев тут же передал монету Эльвире.
– Тяжёлый… – Девушка с уважением взвесила рубль на ладони.