– Ладно, ладно, Борис Федорович, – обратился к Радимову по-дружески Портнов, – не время сейчас лодку-то раскачивать. Не ровен час утонет, вместе ко дну пойдем.
Дракон неопределенно хмыкнул.
Портнов подумал, что его, пожалуй, злить категорически не стоит. За ним числилось не так много бойцов, но у него был авторитет в среде охотников за хабаром. Есть о чем подумать.
– Ну, хватит, господа-а, – капризным голосом протянула директриса местной школы Алла Семеняка. – Давайте жить дружно.
Заслышав призыв мультяшного кота Леопольда, присутствующие нервно хохотнули.
Ситуация и впрямь была патовая. На извечные русские вопросы «что делать?» и «кто виноват?» ни у кого из присутствующих ответа не имелось.
– Может, ты чего умного скажешь, – обратился Радимов к Борзенкову.
– А что я? – передернул тот плечами. – Я ж не чиновник! Так, культурная прослойка!
– Ну, вы все же ученый, специалист по этой Зоне… – неожиданно поддержал Клюквин.
– Хоть совет умный бы дал, все ж МГУ окончил с отличием!
Несмотря на нарочитую грубость, было видно, что заместитель главы администрации сдувается прямо на глазах. Ибо, когда нельзя приказать, наорать и стукнуть кулаком по столу, тут современный начальник мало что может.
– Совет – это я всегда рад. – От Борзенкова не укрылось состояние Радимова, и он демонстративно закинул ногу на ногу. – Думаю, людей прежде всего надо накормить. Электричество, похоже, надолго выведено из строя ночным катаклизмом. А насколько я помню, в «Акварелях» есть две «точки» с хорошими русскими печами – там вполне можно выпекать хлеб.
Бывший пионерский лагерь, а теперь комфортабельный пансионат «Акварели» слыл местной гордостью. На его территории имелись горнолыжная трасса, пейнтбол, боулинг, даже своя маленькая часовня. Увы, все в недавнем прошлом.
– Ах, черт! – скривился как от зубной боли Радимов. – Пекарня тоже ж сдохла!
– О чем и речь, – кивнул Борзенков. – Конечно, у народа есть штучки на артефактах, но их мало, да и слабы они, если честно…
– Кстати, в монастыре есть пекарня для просвирок, – вдруг вспомнил Клюквин.
– Надо было батюшку пригласить, – шмыгнула носом госпожа Семеняка. – Глядишь, помолился бы, легче стало!
– Как бы то ни было, а выходить к народу кому-то придется, – хмуро вернул всех к действительности заведующий местным филиалом Сбербанка Яков Фуксман.
Присутствующие уставились на него и принялись как-то слишком пристально рассматривать. Яков Семенович нервно поежился…
Уже не первое тысячелетие сынам народа богоизбранного приходилось отвечать за все мыслимые и немыслимые грехи. К сожалению (или к счастью), сынов Израилевых в Верее на данный момент был ровно один, так что по крайней мере еврейского погрома можно не опасаться.
В конце концов перепуганный взор Радимова остановился на Семеняке.
– Э-э-э, Алла… э… Петровна…
– Михайловна я, – испуганной мышкой пискнула начальственная дама.
– Один х…, – тоскливо вздохнул Борис Федорович. – Сходи к народу-то, объясни что к чему…
– Может, подождем до полного прояснения обстановки? – робко предложила она.
– Мы-то подождем, – елейным голосом сказал Фуксман, – а вот они ждать будут?
Он махнул рукой в сторону окна.
– Но почему я!.. – вскинулась было госпожа Семеняка, но шеф ощутимо грохнул кулаком по столу, прерывая возможные отговорки.
– Потому что я сказал, – хрипло рявкнул Радимов. – У кого язык лучше подвешен, а? За что я тебе деньги плачу, етить твою бабушку?
– Но я боюсь! – возмутилась Алла Михайловна. – Элементарно жить хочется! И не вы мне платите, а государство!
– Не дрейфь, Михална, полиция в обиду не даст, – поглядел первый зам, ища поддержки, на начальника стражей порядка.
Портнов согласно кивнул.
– Наш народ еще не так озверел, чтобы на женщину кидаться, – успокоил он даму. – По крайней мере пока. Но если так пойдет дальше, то скоро из людей полезут звери. И тогда воцарится, как и положено среди зверей, только закон джунглей.
«Коза отпущения» со вздохом поднялась со стула и вышла вон.
Мужчины повскакивали со своих мест, устремившись к окнам. Радимов слегка приоткрыл створку одного из них, чтобы было лучше слышно.
Вот директриса появилась на крыльце мэрии в кольце сдвинувшихся сталкеров.
– Господа! То есть товарищи, – дрожащим голосом проблеяла госпожа Семеняка в мегафон.
«Эх, – подумалось Портнову, – еще бы «леди и джентльмены» сказала!»
Толпа, впрочем, «товарищей» проглотила. Даже одобрительно зашумела, соглашаясь с подобным, слегка подзабытым обращением.
– Нам выпало стать свидетелями странных и непонятных явлений! Явлений природы, – уже более уверенно понеслась плести словеса Алла Михайловна. – Ученым еще предстоит объяснить природу этого феномена, но ясно одно – нельзя терять присутствия духа. В конце концов, это не первый раз на нашей памяти! Следует уповать на то, что не все так печально, как кажется на первый взгляд. Мы же русские люди! Наш русский народ и не из таких передряг выходил, каждый раз мужая духом и очищаясь от скверны. Вот и сейчас нужно верить, что все, что творится вокруг нас, временно и преходяще. Из-за аварии на линиях мы временно остались без электричества. Однако мы верим, что вскоре все будет снова функционировать. Администрация города работает в данном направлении. Все силы брошены на то, чтобы справиться с чрезвычайной ситуацией. Давайте же уповать на милость Бога, который не оставит в беде свой православный народ.
«Ишь как повернула! – восхитился майор. – На Бога стрелки перевела. А ведь, по сути, так ничего и не сказала».
Люди внизу пошумели, погалдели, однако разошлись, убедившись, что от официальных властей, как, впрочем, и всегда, толку мало. Наиболее упорные, не желая сидеть сложа руки, подались по указанному директрисой адресу, то есть к Богу. Вернее, в Спасский монастырь, чтобы испросить утешения хоть там. До находившегося в Красной слободе на том берегу реки Протвы монастыря добрели далеко не все, но христолюбивое воинство встретило растерянную духом паству во всеоружии.
* * *
Архимандрит Иоасаф, узнав, что к обители движется толпа народа, велел ударить во все колокола и вынести из алтаря на всеобщее обозрение самую большую монастырскую святыню – чудотворную икону Спаса Нерукотворного.
Как она появилась в Верее, о том предание умалчивает. Давненько, еще, говорят, при царе Михаиле Федоровиче Романове, принес ее беглец из Киево-Печерского монастыря, куда она попала из разгромленного крестоносцами Константинополя.
Так или этак, неведомо. Однако всегда образ тот почитался и многими чудесами прославлен был. Даже во времена, когда сбивали кресты с церквей и из образов сколачивали отхожие места, иконе удалось удивительным образом спастись от печальной участи множества ей подобных святынь, сгоревших в горниле революции.