Предъявил бойцу охраны на входе какой-то пропуск, и лишь войдя в лифт, понял, что показывал парню членский билет «Петербургского стрелкового клуба».
Впрочем, его отец как-то месяц проходил в свой номерной НИИ по папиросной коробке. Хоть что-то в России неизменно – извечные разгильдяйство и пофигизм.
Вот и третий этаж, где квартирует его редакция спецпроектов.
– Ты, …ло!! Ты что думаешь, буй зеленый, ты такой особенный! – донесся из-за ближайшей двери яростный женский вопль. – Чего хлебало растопырил? Ты что думаешь, самый умный, да? Не долби мне мозги!! Еще раз сунешь наш материал в редакцию светской хроники этой выдре крашеной, хрен с корнем оторву и съесть заставлю с кетчупом! Понял?!
Виктор остановился послушать.
Было чему поучиться.
Начальница отдела кабельного и интернет-вещания и местная секс-бомба, мечта всех мужчин холдинга Вероника Бредова общалась с подчиненными.
Без мата Ника обходилась только в двух случаях: в прямом эфире и во время интервью. А помимо этого могла послать кого угодно не то что по матушке, но и по всему генеалогическому древу. Причем в таких изысканных выражениях, что даже оказавшиеся вдруг поблизости воры в законе и те лишь уважительно покачали бы головами.
– Думаешь, не знаю, что ты с ней спишь? Нет, ты полагаешь, я этого не знаю?! – продолжала бушевать Бредова. – Смотри у меня, жопу на глаза натяну, очки от говна протирать загребешься! Понял меня? Хорошо понял?!
Посмеявшись про себя, Рузин открыл свой кабинет и устроился перед компьютером.
На противоположной стене над вторым столом чуть не полстены занимал яркий глянцевый постер салона магических услуг «Ксальтотун», украшенный портретом демонического облика девицы, на руках которой сидел здоровенный котяра угольно-черной расцветки, оскаливший пасть с двойным набором клыков. Изображал он, как помнил Виктор, хозяйку «Ксальтотуна» Лину Юферс (она же Оксана Прищепа, бывшая артистка Симферопольского драмтеатра) и ее кота-мутанта Грома.
Постер повесил сосед Виктора по кабинету, ведущий программы «Магический кристалл» и личный друг половины российских колдунов и магов Коля Басов.
Виктор послал воздушный поцелуй прекрасной чародейке, и тут зазвонил телефон на рабочем столе.
– Рузин? – буркнул Кушнарев. – Ты на месте? Чтоб через пять минут был у меня в кабинете. Мухой!
– А что случилось-то?
– Через пять минут. – Металла в голосе шефа хватило бы на пресловутый танк «Оплот». – Все на месте объясню…
– Но…
– Ту-ту-ту-ту, – загудела брошенная на том конце трубка.
– Ну да, бегу, уже ногу сломил! – саркастически бросил он. – И с чего бы такая спешка?
* * *
Поднявшись на второй этаж, начальник Восточного отдела прошествовал к кабинету шефа.
В приемной было пусто.
Толкнул дверь и заглянул вовнутрь.
– Проходи! – рявкнули из глубины кабинета. – Чего жмешься, как гимназист у дверей борделя!
Виктор зашел. Привычно оглядел обширное помещение. Все было как всегда – со вкусом подобранная мебель темного дуба, разноцветные дипломы на стенах, призы в отдельном шкафчике, сувениры из разных уголков Земли – от бразильских карнавальных масок до тибетских бронзовых уродцев.
За солидным полированным столом овальной формы восседал высокий, седой, стильно одетый подтянутый мужчина неопределенного возраста, с умным сухощавым лицом американского сенатора, украшенным дорогими очками в тонкой оправе белого золота. Председатель совета директоров и генеральный директор медиа-холдинга «Невский проспект» Сергей Иванович Кушнарев собственной персоной.
– Ты быстро, – буркнул Иванович вместо приветствия. – Это хорошо, правильно. Присаживайся, в ногах правды нет.
Потом гибко, словно не разменял шестой десяток, поднялся и принес из комнаты отдыха бутылочку старого армянского коньяка, нарезанный аккуратными лепестками лимон и блюдечко с так же тонко нарезанным хамоном и пармезаном.
Виктор понял, разговор обещает быть долгим и непростым. И, похоже, не очень приятным.
Точно так же было перед той африканской командировкой, когда его группа отправилась в самый ад, где за неделю до того аборигены зажарили и сожрали французских коллег, причем прямо на местной площади Независимости.
Кушнарев разлил янтарный напиток по маленьким золоченым рюмочкам. Они выпили, и шеф закусил ломтиком лимона на пармезане.
Коньяк Сергей Иванович предпочитал пить так, как пили его в давние года русские офицеры, заедая «гвардейским пыжом»: лимонным колечком с сыром.
И никаких «Наполеонов», «Камю» с «Курвуазье» и прочих «Мартелей»! Исключительно наши, в смысле армянские, да не какие-то, а конкретно Ереванского коньячного завода: «Арарат», «Отборный», «Двин», «Юбилейный»… Старая привычка еще советского дипломата.
Шефа Виктор уважал, пожалуй, как немногих в этой жизни людей.
Человек, сам себя сделавший и сделавший пресс-холдинг, в последнем европейском рейтинге занимающий место в первой сотне, пусть и девяносто седьмое.
Детдомовец, окончивший суворовское училище и Рязанское училище ВДВ, отвоевавший два года в Афганистане («Знамя» и две «Звездочки»), поступивший в военно-дипломатическую академию и окончивший ее с отличием и, считай, без протекций направленный помощником военного атташе – и не куда-нибудь в Африку, а в Испанию.
Крест на его так удачно начавшейся дипломатической карьере, как и у многих людей его круга, поставил девяносто первый год. 19 августа Кушнарев имел неосторожность публично высказать одобрение ГКЧП на пресс-конференции, куда струхнувшее начальство послало его, как на амбразуру, давать пояснения местной прессе по московским событиям.
Он ушел почти в никуда, но вот выплыл из безвременья девяностых, в котором сгинуло куда как много ловких да умных, и выплыл знаменитостью, с которой ручкались министры и олигархи.
Кушнарев налил по второй. Выпили, не чокаясь. Шеф со вздохом закрыл бутылку, подмигнул стоящему в нише шкафа «на удачу и вспомоществование» серебряному образу святого Спиридона Тримифунтского, помолчал.
Не знай Виктор шефа уже седьмой год, решил бы, что тот в растерянности.
– В общем, наклевывается тема, – перешел Кушнарев к сути дела. – И никто, кроме нас, как написано на шевронах нашего героического спецназа… В смысле, никто, кроме тебя, ее не поднимет. Уж ты мне поверь.
«А шеф, похоже, коньячку уже хорошо причастился-то, – отметил Рузин. – С утра… М-да, необычно…»
– Потому собирайся-ка, дружище, в командировку, – подытожило начальство. – Сегодня же получишь деньги, ну, там, суточные-представительские, и вперед.
И прежде чем Виктор что-то возразил, сказал как припечатал:
– Поедешь в Зону. Само собой, в новую, Московскую. Ожидаю от тебя цикла репортажей. Что для канала нашего, что для бумажных изданий, у них, кстати, тиражи-то подросли, за что в том числе тебе спасибо…