– Умник, Зубр, что у вас? – пропищал коммуникатор.
– Опасности нет, – произнес Зубр в ответ. И добавил: – Живых – тоже.
* * *
Быстро осмотрев несколько трупов, Дракон у всех заметил одно и то же.
– Крови мало, – изрек он. – Тут все должно быть ею залито, при таких-то ранах.
– И что это значит? – поинтересовался Шамиль.
– Ну, это самое…
И вдруг все собравшиеся дружно сообразили, что это может значить. На лицах промелькнул страх, а руки синхронно легли на оружие.
– Не может того быть! – воскликнул Паровоз.
– Кровососы! – охнула Наталья.
– Да оттуда эти твари в Московской Зоне?! – возмутился Зубр.
Опасливо покосился на девушку.
– Да какая разница? – устало махнул рукой Дракон. – Может быть, сами вывелись, а может, кто-то привез из Старой Зоны.
– Зачем? – изумился Паровоз.
– Да откуда ж знать? Может, разводить вздумали – из их ликвора, говорят, классное средство для потенции готовят!
– Может, какие другие твари? – предположил Рузин. – Ну, вроде стригаи еще кровь пьют?
– Стригаев с самого Второго Расширения не видели, да и было их кот наплакал! – поскреб в затылке Шамиль. – Опять же стригаи, они от лисиц происходят, только кровь пьют. Следы от зубов остались бы, а тут дырки какие-то, и все. А будь это, к примеру, боргольты, они от медведе́й, тут бы по всей деревне вообще куски трупов бы валялись. Боргольты как крови напьются, дуреют. Опять же, хоть даже будь это нормальные, – он запнулся на секунду, – кровососы, все равно они бы так просто порвать людей не смогли, хоть кто-то, да выстрелить успеет. А тут почти все без оружия.
– Возможно, они их как-то зачаровали? – предположила Наталья. – А потом сюда стащили или пригнали?
– Всех?
– Ну, дождались ночи и сонных, – предположила девушка.
– И часовых?
– Если они были! – предположил Зубр. – Ладно! Так, ну мы вроде бы все осмотрели? Делать-то что?
– Здесь заночуем, а завтра с утра двинемся дальше. – Дракон явно о чем-то задумался.
– Командир! – обронил как будто нехотя Паровоз. – Мертвых бы это… похоронить надо.
– Верно, – кивнул Дракон. – Организуй людей, надо покойников перетащить в избы, что за оградой, а потом сжечь. И добавил: – Жаль, с нами Звонаря нету, заупокойную бы прочел как следует.
– Тише! – выкрикнула их спутница.
Закрыв глаза, она замерла словно в трансе, на лице отразилось мучительное напряжение.
– Он идет! – прошептала она.
И не открывая глаз, указала правой рукой в сторону второй, темной проходной комнаты за арочным проемом без дверей.
– Там, там.
До их слуха донеслись невнятные звуки, похожие на отдаленный лай и мычание.
Торопливо заглянув в проем, Виктор и Паровоз ничего не увидели.
– Он снаружи! – бросила им в спину Наташа. – Спасайтесь! Нет, поздно.
Сталкеры кинулись к окнам.
– Черт, нифуя не видно!
– Натах, тебе не показалось?
А потом стоявший у стены шкаф рухнул, открыв потайную дверь, снесенную с петель.
Проход заполнило красноватое, нет, кроваво-алое свечение. И в нем проступал смутный силуэт твари. Зрелище это было не для нормального человека. Красная желеобразная масса, пульсирующая громадина с множеством шевелящихся щупальцеобразных хоботков, снабженных длинными острыми когтями – и эти хоботки по-вампирьи алчно причмокивали. Мерзкая разбухшая туша – безголовая, безликая, многоглазая, прожорливая, упирающаяся макушкой в потолок. Жутко ухающее чудище, чем-то напоминающее ставшего на задние лапы гиппопотама, явно желало напиться человечьей крови. И на этот раз кормом предстояло стать им всем и ему, Виктору Рузину, персонально.
Вот заполнявшая весь угол живая масса шагнула к ним на тумбообразных ногах.
Пули бесследно ушли в тушу, не причинив ей видимого вреда. Звон гильз и мат сталкеров, щелчки вставляемых магазинов, отборный мат.
Пурпурная молния ударила из-за спины Виктора прямо в центр туши.
Утробно ухая, та покачнулась, словно бесследно поглотив выстрел Шамилева «бластера», но через секунду в нее вонзился темно-голубой луч, и жуткий исполин вдруг вмиг осел, как подтаявший снеговик. Вразнобой замолотили автоматы, заполнив помещение грохотом и пороховой гарью. Но, похоже, это было уже излишним, как и последний, третий выстрел желтовато-рыжего оттенка. Воняющая паленой плотью и сероводородом груда мертвечины – вот все, что осталось от еще минуту назад опаснейшей неведомой твари Зоны. Сияние, исходившее от тела, догорало последними бликами в глубине полупрозрачного студня.
Все дружно вздохнули, Паровоз от избытка чувств даже загоготал. А Виктор подумал, что агрегат Шамиля, пожалуй, самое лучшее приобретение их команды. И еще по краю сознания промелькнула мысль: что же будет, когда на такие вот штуки обратят внимание тупоголовые генералы в разных штабах?
Но как выяснилось, радовались они рано. Под полом вдруг что-то засвистело, заухало, причем в этом крике явственно слышались ужас, ярость и ненависть.
Нечто ударило в люк, вышибив одну доску пола. Хлопнуло вразнобой несколько выстрелов, взвизгнул рикошет. Новые вопли и удар. В дыре мелькнуло нечто бледно-слизистое.
Матерясь шепотом, Шамиль пытался привести свой «огнемет» в действие.
И тут Дракон сорвал с укладки «Взлет» и просунул в дыру.
Виктор инстинктивно зажмурился – под полом оглушительно грохотнуло.
Вой перешел в жалобные вопли боли и отчаяния. Вот они становятся тише, затухают, переходя в тонкий писк-плач.
Дождавшись, пока жуткие звуки стихнут, Дракон распахнул люк. Луч фонарика в его руке осветил кладовую, сталкеры чертыхнулись, а с губ Наташи слетело матерное междометие.
На полу погреба лежало существо, выглядевшее странным подобием только что убитого ими великана. Было оно много меньше и сохраняло больше сходства с человеком, но вместе с тем явно напоминало того. Может быть, это была не выросшая еще личинка-куколка?
Вспышка светозвуковой гранаты оказалась для твари смертельной. Остатки сожженной яростным светом шкуры слезали с нее клочьями, обнажая кровоточащую плоть. Узкая пасть, обрамленная отваливающимися и гниющими на глазах щупальцами, скалилась обнажившимися клыками. Самое страшное, пожалуй, было то, что неведомый мутант был еще жив. Лысая коническая башка взирала на них тремя глазами, полными ненависти…
Люди потрясенно смотрели на студенисто трясущееся, как у медузы, тело с шестью членистыми конечностями – словно лапки сороконожки, увенчанные почти человеческими кистями и клешнями.