Крыс только сдавленно сипел… Присутствующие, не шевелясь, смотрели, чем кончится происшествие. Как все знали, Акбара почти невозможно вывести из себя, но если уж он разозлился, то дело пахнет трупом, и иногда не одним.
От дальней двери к стойке медленно зашагал один из бугаев хозяина, видать, собравшийся выкинуть Крыса (или его бездыханную тушку) за дверь. Гробовую тишину нарушал только хриплый стон неудачливого хулигана.
Внезапно на плечо Акбару легла тяжелая рука.
– Не кипятись, дружище!
Виктор повернул голову и увидел за спиной хозяина бара темноволосого сталкера лет примерно сорока. Обычное лицо с прямым носом, тонкими губами и спокойно смотревшими глазами. И узнал его. Именно эти глаза он видел в Наро-Фоминске за стеклом бронешлема.
Дракон был в темном комбинезоне, высоких стоптанных «берцах» и без оружия.
И почему-то его слова произвели на Акбара такое впечатление, что он отпустил Крыса, и тот повалился на пол, тяжело дыша.
– Крыс, свали отсюда и посиди где-нибудь в другом месте, – веско распорядился Дракон.
– Мое оружие… – просипел, потирая шею, сталкер.
– Успокоишься – получишь свой ствол обратно.
Здоровяк, явившийся для наведения порядка, подобрав автомат Крыса, неласково поднял самого хозяина оружия и грубо обыскал его на предмет наличия других опасных вещей.
Сталкер, естественно, не сопротивлялся, и найденный у него пистолет тоже оказался у вышибалы.
Потом он вывел присмиревшего Крыса наружу.
Через минуту все как ни в чем не бывало вернулись к своим делам, а Акбар и Дракон, обменявшись вполголоса несколькими словами, разошлись. Дракон занял столик, а хозяин скрылся в своей каптерке.
Внезапно пол под ногами заходил ходуном. Тряхнуло раз-другой, так что штукатурка с потолка посыпалась. Рузин инстинктивно пригнул голову, со столика свалилась бутылка, забулькав вытекающим содержимым. Через несколько секунд тряхнуло еще раз, чуть слабее. Виктор слышал, как тревожно загомонили гости. Вот еще тряхнуло… Звенели падающие и разбитые бутылки, в кухне взвизгнул повар – не иначе, обожгло пролитым супом…
Кому-то стало плохо. Еще один толчок, за ним еще.
Многие явно струхнули, и журналист с некоторым чувством превосходства оглядел присутствующих. Пару лет назад Виктор побывал в Судане, когда там ударило знаменитое «Хартумское десятибалльное», и ощутил на своей шкуре, что такое настоящее землетрясение. Тут же от силы балла два, а народ, матерые бывалые мужики, пугается, как дети.
Кончилось все довольно неожиданно: после сильного толчка раздался глухой треск, пол вздрогнул, и наступили тишина и темень. Бармен щелкнул тумблером, зажигая аварийный свет, и стал сметать разбитые бутылки, как будто ничего и не было.
Кто-то устремился к дверям туалета, другие потянулись наружу – глотнуть свежего воздуха.
Виктор присоединился к последним…
* * *
В вечереющем небе километрах в пяти от города высоко в небеса уходила дымная колонна, на вершине резко расширяющаяся в стороны бело-голубым бутоном, в котором плясали, угасая, алмазные крапинки искр, выписывая невероятные узоры в замысловатом танце…
– Эк долбануло! – проворчали за спиной Рузина. – Не припомню такого «метеорчика»!
– Метров на пятьдесят в землю забурился, прежде чем рвануть! – поддержал первого говорившего другой.
Они еще какое-то время обсуждали удивительную аномалию – «метеор». Сгусток энергии из сцепившихся полей, сперва взлетавший в небо, а потом рушившийся вниз, пробивавший твердь иногда на сто метров и взрывавшийся, высвобождая дикое количество энергии, с силой малого тактического боезаряда.
После него артефактов почти не оставалось, но вот, по достоверным слухам, военные очень им интересовались. Само собой, не просто так, а чтобы сделать на его основе новое смертоносное оружие. Будто уже имеющегося мало, на два Армагеддона хватит!
Рузин вернулся в «Гроб с музыкой». Сел за свой столик и некоторое время сидел, допивая кофе. А потом вдруг принял решение. Поднялся, направился к стойке бара, ткнул в бутылку самого дорогого виски – это был «Ноб Крик» девятилетней выдержки, не глядя, бросил пятитысячную купюру (сдачу проигнорировал, да и сколько ее там было) и с этой бутылкой неспешно подошел к столику, за которым вкушали шашлык Дракон с приятелем.
Сталкер вопросительно поднял на него глаза.
– А, Умник, узнал.
– Вы позволите вас угостить? – произнес Виктор со всей возможной вежливостью. – Вы тогда спасли мне… нам жизнь…
– В Зоне это нормально – помочь братьям.
– Но все же я почту за честь, если вы согласитесь распить со мной эту бутылку…
– Ну, – усмехнулся Дракон, – кто ж откажется от доброго угощения? Но почему на «вы»?! В Зоне не «выкают».
– Идет, – с облегчением выдохнул Рузин и плюхнулся на отодвинутый Шамилем стул.
Дракон взял в руки бутылку, хмыкнул, оценив стоимость угощения, и разлил по стаканам янтарную жидкость, отмерив традиционную сталкерскую дозу «на два пальца».
– Ну, дрогнули! – произнес незатейливый тост и опрокинул стакан.
Довольно зажмурился и почмокал губами, видно, напиток пришелся по вкусу.
– Конечно, не мой любимый «Джек Дэниэлс», но вполне терпимо, – прокомментировал.
А Виктор сделал себе зарубку на память: «Значит, бурбон из Кентукки предпочитает знаменитый проводник, будем знать».
– Давно Зону топчешь? – поинтересовался Шамиль.
Рузин ухмыльнулся. Еще недавно этот вопрос относился к несколько иным реалиям. К суровому быту уголовников. А теперь речь шла о другой Зоне. Правда, неизвестно, какая из них суровее – тюремная или эта, с ее аномалиями и мутантами.
– Второй месяц, – ответил прямо.
– За романтикой потянуло или как? – продолжал расспрашивать напарник Дракона.
Сам же разведчик с видимым удовольствием смаковал халявный вискарь.
– Я журналист, здесь на задании, – скупо поведал питерец.
– Доброе же у тебя начальство, – скривился Шамиль. – В такую задницу работать заслало. Хоть платят нормально?
– Не жалуюсь, – пожал плечами Виктор.
– Раз на такое пойло хватает, то, наверное, неплохо, – прокомментировал Дракон. – Вот ты сказал «задница», кунак, – обратился он к приятелю. – А где сейчас у нас в стране не задница? Зоны разрастаются по телу России-матушки, будто раковая опухоль. То один регион поражают, то другой… Да, Зона – это задница, полная дерьма, согласен. Но отчего-то именно здесь осознаешь, что такое Вечность.
– Философ, – оскалил ровные белые зубы чернобородый Шамиль, подмигивая Рузину. – Вечно с ним такое, как переберет лишку.
– А можно мне как-нибудь наведаться в ваш лагерь? – стал ковать железо, пока оно горячо, журналист.