– А суд?
– Суд даст ему вышку, но мне этого не надо, в данном вопросе правосудие будет таким, как я скажу. Мы проведём заседание, и всё будет так, как нужно.
– Диктатура, – хихикнула Ева, – тоталитаризм.
– Ага, а ещё фашизм, национализм и патриотизм, – в тон ответила Тихонова. – Вопрос не в «измах». Эти люди, которые вырвались, фактически, из первобытнообщинного строя, не понимают другого языка. Всё, хватит дискуссий! Следующее дело: Орак, двадцать лет, добыча урана на Пирских рудниках…
* * *
Перед встречей с сыном Молот всё-таки спустился в медицинский блок. Марины сегодня не было, и всем заведовала её заместительница, полноватая женщина неопределённого возраста, довольно миловидная, и великолепный врач. Хотя с регенераторами работа медперсонала сильно упростилась, с базы уже доставили все агрегаты, которые Аркадий использовал для воскрешения, кроме единственного, в котором сейчас лежало то, что было когда-то его женой.
– Кого навестить решили? – поинтересовалась доктор.
– К вам сегодня доставили девушку, зовут Файра.
– Уже выписали. В принципе, там ничего серьёзного… Кто с ней такое сотворил? – вторую часть фразы Элла произнесла с искренней озабоченностью.
– Они уже никому не навредят, – обнадёжил Молот. – Так куда выписали Файру?
– Она покинула лазарет час назад под охраной двух штурмовиков.
– Понятно. Всего хорошего, Элла Львовна.
– И вам, – улыбнулась та в ответ, – берегите себя. Впереди тяжёлые времена, мы готовимся развернуть большие палаты, в преддверии войны ещё двести коек лишними не будут.
– Лучше бы её не было, – буркнул майор и ушёл.
Последние месяцы бункер жил будущей войной, но сегодня с утра над людьми повисла неотвратимость трагедии. Флот Адмирала фон Валена появился на орбите планеты, первый ход за ним. Каждый час имперцам отправляли сообщения, в которых приглашали за стол переговоров, но те хранили молчание. Только политики надеялись на мирный исход, военные знали, что грядёт война. Либо они, либо мы.
Майор за этими мыслями сам не заметил, как вошёл в лифт и нажал на кнопку с номером восемь – уровень отдыха, или, как его называли в ковчеге, клуб.
Считав с чипа майора личные данные и степень допуска, лифт гостеприимно распахнул двери. Уровень был пуст. С момента, когда ковчег стартовал с земли и очутился здесь, он расширился. Кое в чём низвергнутый директор знал толк: народу надо давать хлеба и зрелищ, тогда он забывает о проблемах.
– Ева, где сейчас Файра?
– Комплексный бассейн в конце коридора, – последовал мгновенный ответ. – Но я бы не советовала…
Эту часть майор проигнорировал. Он был из породы людей, которым, если говорят много «нельзя», то сразу хочется. Его просили не встречаться с этой женщиной, и столько раз сказали «нельзя», что захотелось увидеть.
Почему нельзя, Мечислав понял сразу, как только переступил порог: Файра плавала голышом в небольшом бассейне, и ужаса он на неё не наводил. Её серебряные густые волосы притягивали взгляд на чёрной глади воды.
Некоторое время майор смотрел на неё, потом развернулся, чтобы уйти, но в этот момент она его заметила. Молот поймал её взгляд, в котором было столько различных эмоций: благодарность, страх, растерянность, уверенность, злость… Мечислав, переставший удивляться своим новым способностям, которые пришли вместе с кристаллами в его голове, не знал одного: как можно одним взглядом выразить столь противоречивые чувства.
– Я сейчас выйду, – перевела Ева фразу, которая произнесла девушка. – Не уходи.
Она взошла по ступеням грациозная, аристократичная, ни тени смущения. Черные капли стекают по бледной коже, высокая небольшая грудь, соски напряглись от холода, ареола не очень крупная, но ярко выраженная, если майор не ошибался, такая форма называлась апельсином или яблоком. Он заставил себя не опускать взгляд ниже. Всё, что он увидел, ему очень нравилось.
– Оденься, – просил он.
Несколько секунд она смотрела ему в глаза. Он так и не понял, что она там искала. Потом лёгкая улыбка коснулась её губ, и, развернувшись, девушка направилась к столику, на котором лежало большое полотенце. Чутье подсказало Мечиславу, что Файра нашла ответ, который искала.
Зная, что она не видит его, он смог оценить вид сзади: его продемонстрировали специально. Надо сказать, вид был великолепен.
– Так лучше? – завернувшись в полотенце, спросила она.
– Так проще.
Она снова улыбнулась. На бледных щеках проступили небольшие ямочки, которые ей очень шли.
– Присядем?
Мечислав кивнул и подошёл к столику. Он не заметил раньше, но там, помимо полотенца, стоял ещё и поднос, на котором возвышались два бокала с чем-то красным. Рядом лежали какие-то фрукты, похоже, яблоки. Их выращивали в оранжерее ковчега.
– Очень вкусные, – усевшись напротив и перехватив взгляд собеседника, сообщила она. – Никогда не пробовала подобного. А вот вино поганое, – в этой части проскочила аристократическая избалованность.
Молот промолчал: это не разговор, а прелюдия к нему.
– Спасибо за то, что спас меня от ваших дознавателей. – В её глазах проскочил ужас от пережитого. – Когда ты ворвался, я сразу поняла, что ты не знал. Они же ничего не спрашивали. Что они от меня хотели?
– Не знаю. Похоже, ничего не хотели, просто работали.
– Не нужно оправдываться: я знала множество людей подобной профессии. Среди них очень мало тех, кто делает это просто так. Они не маньяки и не садисты. Да, им нравится причинять боль, но они всегда делают это ради результата.
Майор кивнул: не стал говорить, что они и делали ради результата – с целью нанести вред ему. Но не сказал, а вместо спросил:
– Тебе лучше?
– Как видишь, – улыбнулась Файра. – У вас хорошая медицина. Я так понимаю, вы доработали кое-что доставшееся вам в наследство от Империи.
– Конечно, зачем мучиться над изобретением нового, когда есть недоработанное старое? Как тебе здесь?
– Мне нравиться, но немного одиноко. Я рада, что ты зашёл. У меня хорошая комната, простая, но очень приятная, к моим услугам бассейн и тренажёрный зал, доступ в сеть, правда, я натыкаюсь на закрытые разделы. Хотя не удивительно: я пленница, которую содержат в хороших условиях. Почему ты пришёл? Ты сдержал слово, ты доставил меня сюда, исправил ущерб, который нанесли твои коллеги, теперь живу одна на этаже. Но ты пришёл, пришёл сам, я хочу знать: зачем?
– Если я скажу – проведать тебя, это не удовлетворит?
Файра покачала головой.
– Тогда так: я чувствую ответственность за тебя, пришёл проверить и поговорить. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя пленницей. Тебе не доверяют, поэтому заперли здесь. Однажды такое было. Наш директор – женщина с хорошей памятью, она не исключила возможность того, что ты – часть игры адмирала, который послал таким образом диверсанта. Такое объяснение устроит?