– Ты напугал меня. Я думала, ты уже спишь, – сказала она, схватившись за сердце, которое чуть не выпрыгнуло из груди.
– Только не говори мне, что ты не могла заснуть, пока не удостоверилась, что я в целости и сохранности вернулся домой, – ответил он, насмешливо вздернув бровь.
Она сердито на него посмотрела, злясь, что предстала перед ним в таком виде – заспанная, в шортах и в старой футболке с клинообразным вырезом. Злясь, что он вторгся в дом, который раньше был ее надежным пристанищем. Что весь день она не могла выбросить его из головы. Но еще больше Сэм злилась на себя – за то, что своевременно не рассказала ему правду о Майло.
Еле сдерживая свои эмоции, она подошла к раковине:
– Я просто зашла, чтобы выпить воды. Я не могла заснуть, но это не имеет никакого отношения к тебе.
«Лгунья», – промелькнуло в голове Сэм. Она открыла кран и сквозь шум льющейся воды услышала его голос:
– Мне тоже не спится.
Она вспомнила, каким одиноким он показался ей, когда стоял у машины. Ей стало стыдно за то, что она позволила себе следить за ним. Скрывая это, она сухо заметила:
– Кофе вряд ли поможет тебе заснуть.
Рафаэль пожал плечами и допил кофе большими глотками.
– Все равно у меня бессонница. Я спустился вниз, чтобы доделать кое-какую работу, – поставив чашку на стол, сказал он.
Рафаэль не отрываясь смотрел на Сэм. От его назойливого взгляда по ее телу побежали мурашки.
– Но поскольку я гость в этом доме, то, возможно, мне надо было сначала спросить разрешения? – протяжно проговорил он.
До чего же она наивна! Как она могла подумать, пусть даже на секунду, что он может быть ранимым?
– Ты не совсем гость, не так ли? Ты хочешь наказать меня за то, что я не рассказала тебе о сыне. – Не на шутку разволновавшись, Сэм поставила стакан, расплескав воду. Она сжала кулаки и повернулась к Рафаэлю. – Мне жаль, слышишь? Мне жаль, что я не рассказала тебе о Майло раньше. Я обязана была это сделать. Я прошу прощения.
– Почему?
Всего одно слово, простой вопрос. Она взяла себя в руки:
– Я уже объясняла. У меня был стресс. Я чуть не потеряла ребенка, узнав о том, что беременна, лишь несколькими днями ранее. Для меня это было слишком… К тому же я искренне верила в то, что ты больше не хочешь ничего знать – ни обо мне, ни о ребенке.
Рафаэль скрестил руки на груди:
– Ты не имела права так поступать.
Она посмотрела ему в глаза. Ее тело бунтовало, не подчиняясь разуму. Женщина ощутила возбуждение, словно сейчас они не ругались, словно Рафаэль не ненавидел ее.
– Я знаю, – согласилась она. – Но что случилось, то случилось, и тебе придется смириться.
Сэм стояла рядом с ним, и, несмотря на накаленную обстановку, единственным желанием Рафаэля было разорвать ее футболку, усадить на стол, с силой овладеть ею и забыться в отчаянном порыве страсти.
Когда Саманта вошла в кухню, он видел только соблазнительные очертания ее упругой груди и соски, просвечивающиеся сквозь тонкую ткань. Ее растрепанные волосы напомнили ему о том, как неистово она запрокидывала голову, когда, оседлав, доводила его до исступления…
Желая доказать себе, что Сэм для него ничего не значит, Рафаэль даже пытался соблазнить любовницу своего друга на сегодняшнем приеме. Он флиртовал с ней, дал свою визитную карточку, но все было тщетно. Он так и не смог пробудить в себе интерес к ней. В итоге Рафаэль обидел своего приятеля, что было не в его правилах, но так ничего и не доказал себе. Ничего, кроме одного: ему нужна только Сэм. Рафаэль ненавидел ее, но желал так сильно, как никогда прежде.
– Смириться? – переспросил он с язвительной мягкостью и возликовал, увидев, что она побледнела. – Мне кажется, я и так закрыл глаза на твой обман и подстраиваюсь, как могу, под сложившуюся ситуацию. Ты думаешь, я поселился бы в твоем доме, если бы мне было наплевать на своего сына? Неужели ты считаешь, что существует какая-то другая причина того, что я стремлюсь держать тебя в поле зрения, устроив на свой завод? Я всего лишь хочу быть уверенным, что ты не обманешь меня снова, – презрительно добавил он.
Сэм побледнела еще сильнее. Его сердце заболело от ее несчастного вида, но он не мог остановиться.
– Мы оказались в этом положении по твоей вине. Ведь ты думала, что поступаешь правильно. Теперь я буду решать, что правильно, а что – нет. И смириться с этим придется тебе.
Заявление Рафаэля о том, что он печется лишь о сыне, когда на самом деле он просто хотел уколоть ее, взбесило Сэм.
– Возможно, тебе кажется, что ты жертвуешь многим ради сына, Рафаэль, но что, если тебе это наскучит? Майло говорил о тебе целый день. Он боится, что ты забудешь покатать его на машине. Ему необходимо общение с мужчиной. И он будет безутешен, когда ты исчезнешь из его жизни, – тяжело дыша, произнесла она. – Именно от этого я пыталась уберечь его. Майло очень раним. Он не понимает, что происходит между нами. Ты можешь сколько угодно наказывать меня, Рафаэль, но мы оба должны думать, в первую очередь, о сыне. Сколько раз мне надо извиниться, чтобы доказать тебе, что я жалею о своем поступке?
– Почему ты уверена, что я собираюсь исчезнуть из его жизни? – невозмутимо спросил Рафаэль.
– Ты знаешь, что я права. Ты не останешься здесь навсегда. Рано или поздно ты уедешь. Майло будет расстроен и растерян.
Рафаэль приблизился к ней, и от испуга ее дыхание стало прерывистым. Инстинктивно она сделала шаг назад:
– Это была плохая идея. Тебе надо съехать отсюда, пока он не привязался к тебе. Ты можешь навещать Майло. Когда ты уедешь в Италию, он не будет сильно по тебе скучать. Надо установить некоторые рамки…
– Рамки? Наподобие тех, которыми ты отгородила себя и Майло от меня, не сообщив мне о его существовании?
– Ты был против любых обязательств, Рафаэль. Ты сам говорил мне это, и не раз. А ребенок – это ответственность на всю жизнь.
– Как ты смеешь поучать меня? – в запале воскликнул он. – Ты родила его, и между вами существует заложенная природой привязанность друг к другу. Я же был лишен этого по твоей милости. Мне приходится с нуля налаживать отношения с сыном, когда его личность уже практически сформирована.
Рафаэль встал напротив нее, и Сэм на мгновение потеряла голову, уловив запах, исходивший от него. Ее гнев вступил в неравную схватку с нарастающим сексуальным возбуждением.
– Я готов взять ответственность за своего сына. Это не проблема. Даже если я покину Лондон, он будет знать, что я его отец. Он будет такой же неотъемлемой частью меня и моей жизни, как воздух, которым я дышу. – Он смерил ее взглядом и добавил: – Ты должна это понять, Сэм. Я теперь часть жизни Майло, и твоей тоже. Я не собираюсь исчезать или отказываться от ответственности, потому что я его отец. Нам с тобой придется как-то научиться уживаться.