Через некоторое время он сказал тихо:
– И мы будем работать вместе, Сэм… Потому что я этого хочу.
– Хорошо, – повторила она.
Сэм показалось, что они наконец сдвинулись с мертвой точки, и напряжение несколько спало. Она заметила, что они подъезжают к большому особняку, и вопросительно посмотрела на Рафаэля.
– Я попросил помощника кое-что разузнать. По выходным здесь день открытых дверей, кроме того, здесь есть настоящая ферма. Я подумал, Майло будет интересно побывать на ней.
Малыш уже проснулся, и с заднего сиденья донеслось восхищенное:
– Мамочка, посмотри! Лошадки!
На лице Рафаэля моментально появилась улыбка.
– Он обожает лошадей. Почти так же сильно, как и машины, – объяснила Сэм. – Ты убил двух зайцев одним выстрелом.
Рафаэль посмотрел на нее, задержав взгляд на ее губах. Он настолько смутил Сэм, что она задрожала. На нее вновь накатила волна возбуждения. Зачем он дразнит ее такими взглядами, если равнодушен к ней? Может, это происходит машинально и Рафаэль ведет себя так со всеми женщинами? Сэм вспомнила их недавний поцелуй – она пылала от страсти тогда, в то время как он всего лишь хотел досадить ей.
– Лучше смотри, куда едешь, – сказала она тоном строгой директрисы.
Прежде чем взглянуть на дорогу, Рафаэль произнес с притягательной самонадеянностью:
– Cara, я могу вести машину с завязанными глазами.
Никто не мог сопротивляться его роковому очарованию. Даже сейчас Сэм не была исключением. Испытывая презрение к себе, она скрестила руки на груди.
После того как Рафаэль припарковался, они вышли из машины. У Майло разбежались глаза, он не знал, что ему делать: полюбоваться на машину или пойти смотреть на лошадей. Мальчик был искренне раздосадован сложностью выбора. Не успела Сэм вмешаться, как Рафаэль наклонился к сыну и сказал:
– Piccolino, малыш, когда мы вернемся, машина все еще будет здесь… Так почему бы нам сначала не посмотреть на животных?
Лицо мальчика просияло, словно солнышко вышло из-за туч, и он расплылся в улыбке:
– Оки-доки, пошли к лошадкам. – Майло схватил Рафаэля за руку и потащил к загону.
Сэм обратила внимание на то, как изменилось лицо Рафаэля – он был приятно удивлен и искренне радовался тому, что сын сам впервые взял его за руку. Она последовала за ними и старалась не умиляться этой картине – сильный, крепкий мужчина, идущий рядом с малышом, который очень похож на своего отца.
Через несколько часов Сэм заметила, что Майло начал чуть ли не боготворить Рафаэля. Он не выпускал его руку, а мужчина обнимал его, пока сын смеялся, наблюдая за свиньями. Она пыталась увидеть признаки зарождающейся скуки или усталости на лице Рафаэля – Майло трудно было угомонить, – но ничего подобного не обнаружила. Майло быстро привязался к нему, несмотря на то что раньше он был практически лишен мужского общества, да и вообще чувствовал себя неловко с малознакомыми людьми.
– Мне кажется, сейчас подходящее время, – заявил Рафаэль, подойдя к ней.
Сэм осенило – Рафаэль хочет сказать Майло, что он его отец. Женщину охватил панический страх. Ей казалось, что все еще может вернуться на круги своя. Но она не имела права этому противиться. Рафаэль заслужил, чтобы его сын знал правду.
– Хорошо, – кивнула Саманта, чувствуя, как потеют ее ладони.
Когда Майло немного утомился, они нашли тихое местечко, поели, и Сэм рассказала мальчику, что Рафаэль его отец.
С непредсказуемостью трехлетнего ребенка Майло моргнул, перевел взгляд с матери на Рафаэля и спросил:
– Пойдем еще посмотрим на лошадок?
Рафаэля не удивила такая реакция, но, когда Майло слез со скамейки и отошел от них, Сэм поспешила извиниться:
– Наверное, ему трудно понять…
– Он все понял, – резко оборвал ее Рафаэль. – Я помню, что трехлетние дети многое замечают и понимают.
Сэм не успела разобрать толком, что он хотел сказать. Рафаэль встал и последовал за сыном.
Майло трещал без умолку на заднем сиденье, когда они вернулись в машину:
– Рафелли, ты видел свиней? Рафелли, ты видел лошадок и козлят? А курочек?
Сэм с отрешенным видом уставилась в окно. Противоречивые чувства переполняли ее. Теперь Рафаэль стал настоящим отцом для Майло. Пути назад нет. От переизбытка эмоций у нее навернулись слезы на глаза. Женщину, как никогда, мучила совесть. Она слишком долго прятала Майло от его отца.
Неожиданно Рафаэль сжал ее руку своей рукой, большой и теплой. У нее замерло сердце.
– Сэм?
Не желая, чтобы он видел ее переживания, Сэм высвободила руку и потерла глаза.
– Все в порядке. Наверное, просто пыль попала, – беззаботно сказала она.
Спустя две недели Сэм сидела за столом и пыталась сосредоточиться на результатах исследований, но ее мозг отказывался работать. Она раздраженно отшвырнула ручку, встала и прошлась по своему новому большому кабинету на заводе.
Казалось, с того дня, который они провели в особняке и на ферме, прошло сто лет. Очень скоро Майло робко начал называть Рафаэля «папочка». Тот сиял от счастья. Брайди не скрывала свой восторг, наблюдая за ними, а Сэм тем временем чувствовала себя все более уязвимой.
В течение двух недель у них сложился определенный распорядок дня. Рафаэль отвозил сына в садик – иногда с Сэм, иногда без нее, – затем они проводили целый день на работе и возвращались вечером домой, где все вместе ужинали. Сэм испытывала острую необходимость установить хоть какой-то контроль над ситуацией, так как Рафаэль полностью взял все в свои руки. Однажды вечером они застали в кухне повара, и он заявил, что несправедливо нагружать Брайди не только заботой о Майло, но и готовкой. Конечно, ему с легкостью удалось завоевать доверие и расположение экономки. Чуть ли не каждый вечер Рафаэль укладывал мальчика спать и читал ему перед сном. Сэм все чаще чувствовала себя лишней.
Что касалось работы, то молодая женщина была в восторге оттого, что теперь проводила исследования на производстве. Масштабы завода Рафаэля в Лондоне поражали воображение. Это еще раз доказывало, что он успел многого добиться за эти годы. С профессиональной точки зрения она была готова отдать свою правую руку за возможность быть частью всего этого. Сэм курировала работу группы инженеров и механиков, которые разрабатывали инновационные автомобильные технологии.
Единственное, что омрачало ее радость, – это близость Рафаэля. Сэм казалось, что она опять стала наивной практиканткой, по уши влюбленной в своего босса, ищущей с ним встречи и краснеющей каждый раз, когда их взгляды встречались. Ее это не на шутку раздражало. В особенности если учесть, как невозмутимо и хладнокровно держался Рафаэль. Он явно ее избегал – общался с ней только в присутствии посторонних, никогда не пытался застать ее одну. А во время поездок на завод и обратно они разговаривали исключительно о работе или о Майло.