О том, что форель надо ловить кинжалом, я раньше не слышал. Нетрудно догадаться, что техника местной рыбалки требует сноровки, которой у меня нет. Не по мне лезть в ледяную воду и тыкать кинжалом под камни. Мы ограничились живописью. И этюдов пописали вдоволь. Обратная дорога, по началу, не предвещала ничего исключительного. Машина бежала прекрасно. Мы спустились с гор и за сутки докатили до нашей средней полосы. Уже перед самой Кольцевой мой приятель внимательно изучил календарь и неожиданно изрек:
– Рано приехали.
Я не сразу понял, о чем речь. Оказалось, что огромный скульптор обещал жене вернуться к определенному сроку. Этот срок еще не наступил, и приятель огорчен быстрым возвращением. Спешить в семейное лоно ему не хотелось. Маршрут нашей прошлогодней поездки проходил через Киев. Проезжая окрестности Брянска, мы сделали часовой привал на милой и уютной речушке, названия которой я не знаю. Речушка петляла между сосен, имела чистые песчаные берега и была глубокой. За этот час я успел забросить в нее снасть, и сразу произошла поклевка. Рыба снасть порвала. Мы уехали, но память о речке сохранили.
– Давай закатимся сейчас под Брянск. Переночуем, вечер и утро порыбачим, и тогда в Москву. – Жалобно предложил скульптор. Я поглядел на часы. Время было обеденное, под Брянск на вечерний клев, мы успевали, и я согласился.
Пришлось тащиться по Кольцевой (тогда эта дорога еще была узкая и забитая транспортом) до Киевского шоссе и, повернув на него, катить назад от Москвы. «Нехорошо возвращаться», – подумал я. Есть приметы, которые у каждого работают. Для меня возвращение назад всегда чревато. Но машина пока не огорчала. Мы прошли около пяти тысяч и новый движок обкатали. Киевское шоссе имело приличный асфальт. Через час населенные пункты прекратились, и я шел сотню. До речки добрались за два с половиной часа. Провизией мы запаслись по дороге, черешню и клубнику слопали не всю, поэтому наш ужин на Брянщине выглядел весьма живописно. Метров за триста от нас компания жарила шашлыки. Как потом выяснилось, местные начальники развлекали дам, приехавших с министерской проверкой из Москвы. Откушав «подхалимажного» шашлыка, обе чиновницы решили размяться, и подошли к нам. Наша мужская идиллия, видно, им не понравилась. Дамы не знали, что бы нам такого сказать. Наконец одна заявила:
– И как вас жены отпускают?
– Вот вы тут торчите с вашими красками, а рядом есть очень красивое озеро. Вот вам где бы малевать. – Добавила другая.
Озеро носило название Белые Берега. Мой друг клюнул и упросил меня утром туда заехать. В мутный предрассветный час мы тронулись с речки. Озеро и поселок Белые берега находятся напротив Брянска. К областному центру надо поворачивать направо, а к Белым Берегам налево. Узкая бетонка тянется к озеру километра полтора. Видимость в серое предрассветное утро так себе, встречных машин не попадалось. Я рулил посередине бетонки, чтобы не залетать в ямы. Знак переезда увидел заранее, скинул скорость и так же посередине, взобрался на переезд. Удар снизу произошел неожиданно. Скорость была невелика. Я ткнулся грудью в руль, скульптор достал лбом ветровое стекло. Выйдя из машины, я обнаружил, что мы сидим верхом на рельсе. Подвеска рельсой разрезана, и колесики жалобно развалились.
– Приехали. – Сказал я и вспомнил о примете.
Зачем посередине бетонки на переезде вмонтировали рельс, я узнал позже от инспектора. Сделано это было для того, чтобы водители соблюдали рядность. Перед началом рельсины полагался знак кружка со стрелкой. Но детвора этот знак хронически отламывала, и капкан из рельсы работал. По словам инспектора, мы еще легко отделались. ДТП здесь случаются еженедельно.
– В прошлый четверг подзалетела «Волга». Московский водитель погиб, два пассажира в больнице. Нарушал, гнал сильно. – Покачал головой инспектор, вспоминая прошлую аварию.
Помню, как меня поразило участие и доброжелательность брянского народа. Все, включая и инспекторов, помогали совершенно бескорыстно. Пока составлялся протокол, нас на машине ГАИ покатали вокруг и показали озеро, до которого мы не доехали сто метров. Инспектор объездил со мной все местные автомастерские. Но механики советовали везти машину в Москву и ремонтировать ее на месте. На посту гаишники остановили «Камаз», и жители поселка Белые Берега на руках затащили «жигули» в кузов «Камаза». Помогать нам вышли семьями. Мужчины тянули машину, жены отгоняли от них ветками комаров. Комары жрали ужасно. Я пытался на прощание сунуть мужикам деньги на водку, но те категорически отказались.
– С каждым может случиться, – пояснили они свой альтруизм.
В Москве машину я отремонтировал. После ремонта решил ее продавать. Узнав об этом, приятель Марик из кукольного театра выпросил у меня ее в рассрочку. Я отдал ему «двушку» по доверенности. Через два месяца после описанных событий меня разбудил ночной звонок: «Забирайте вашу машину, или то, что от нее осталось». Я позвонил Грише, и мы вместе примчались в указанное место. Половину улицы закрывал бетонный забор. Изувеченная «двушка» на машину уже не походила. Рядом дымился троллейбус. Марик умудрился в него въехать, и троллейбус загорелся. Он не заметил бетонного забора, а когда заметил, было поздно. Навстречу шел троллейбус. Марик решил, что троллейбус мягче и решил рулить на него. Он не сообразил, что бетонная масса оставалась на месте, а троллейбус шел навстречу.
– Что с водителем? – Допытывался я.
– В Градской. – Ответила женщина, сидевшая в кабине троллейбуса. Я помчался в Градскую и стал допытываться, где лежит друг. В реанимации его не оказалось. Мой приятель лежал в травматологии. Ночью туда не пускали. В семь утра я увидел его. Загипсованный и подвязанный, Марик походил на персонаж Никулина из «Бриллиантовой руки». Открыв глаза, он удивленно спросил:
– Что ты тут делаешь?
– А что тут делаешь ты? – Поинтересовался я и хотел добавить кое-что, но воздержался.
Искореженный корпус машины привезли к театру имени Образцова. Марик подлечился и за копейки продал останки «двушки» мастерам с Дмитровского автомобильного полигона. Те восстановили машину. Но ездили на ней недолго. Через месяц – новая авария и три смерти. Так, начав с ерундовой вмятины у задней дверцы, «роковая двушка» набирала обороты, и, как лодка «ЕРШ», закончила убийством.
В начале записок, я заметил, что не считаю рыбалку спортом. Свое мнение я не изменил и готов объяснить почему. В спорте заранее известны правила. Спорт без правил немыслим. В рыбацком деле предсказания и правила бесполезны. Природа может нарушить или изменить все твои замыслы за пять минут и превратить пустячную прогулку в нелегкое испытание.
Совсем недавно я попал на Чудское озеро. Слыхал я о нем немало, но рыбачить не доводилось. С возрастом новые друзья заводятся не так легко, как в юности, поэтому мне особенно дорога дружба с таллиннским семейством. Семейство состоит из двух отпрысков, весьма любопытных молодых людей, мужа Бориса, скорее ученого, чем гуманитария, хотя и распевающего в хоре, и его супруги Люси, учительнице, но абсолютной богемы по складу своего характера и, возможно под воздействием своего профессора. Женщина закончила Тартуский университет. Когда ее после окончания вуза распределили учительницей на остров, Люся была совсем девочкой.