Запертый в теле и отрезанный от энергетических потоков, пронизывающих Пирамиду, Директор представлял собой жалкое зрелище. Одежды быстро пропитывались потом, из уголка дёргающегося рта свисала ниточка слюны, а выпученные глаза грозили выскочить из орбит. Если добавить к картине паралич голосовых связок…
– Да, можете меня проклинать, – кивнул Шиффс, пробегая пальцами по прохладному металлу и драгоценным камням блока управления. – Но я поступаю так для блага всего Флота. Вы не можете выполнять обязанности командующего, господин Директор! Ваш разум замутнён Проектом, вы направляете на него все ресурсы… У вас зависимость. Вы живёте не Пирамидой, не Флотом, но только своим детищем.
Он отступил на шаг назад, полюбовался делом своих рук, и удовлетворённо хмыкнул. К сожалению, следующий этап требовал сосредоточения и концентрации на всех уровнях сознания.
– Знаете, мне вас даже жаль… – проговорил Шиффс, вынимая из малозаметной ниши на блоке управления два тусклых камня, отшлифованных в форме слезинок. Один из них он прилепил на покрытый испариной лоб Директора, а вторую поднёс к собственному. – Иметь такую власть, и потратить… Потерять всё ради каких-то людей. Эти животные недостойны даже служить нам биоресурсами! Извините, но я вынужден вас сместить. Начать передачу полномочий командующего флота!
Он прикоснулся гладкой поверхностью драгоценного камня к своему лбу. Спустя мгновение слезинка налилась тёмным рубиновым светом, и её пара засветилась красным. Оба Светлых содрогнулись, словно через них пропустили разряд энергии, Шиффс застонал. Биомедицинский сектор медленно погружался в темноту, и только капсулы стазиса продолжали тускло сиять серыми бликами…
Боль. Дикая боль, пронзающая тела и душу навылет, терзающая самые основы личности, и растягивающая время в целые миллионолетия боли, которые спрессовываются в секунды, и падают в ничто… Мысли путаются, рвутся связи, память предаёт, жизнь утекает в подставленные ладони. И только тёмно-рубиновый свет, тоннелем связывающий два мира, два сознания. «Нужно взять». И руки тянутся сквозь красное, прорывая длинными полированными ногтями слабую завесу. За ней – расплавленное озеро тягучей, как вулканическая лава, боли, ненависти и ярости пойманного в ловушку зверя. «Нет, не то, – пальцы перебирают огненные угли воспоминаний, желаний, привязанностей. – Долг. Обязанности. Власть! Вот оно…»
Шиффс медленно приходил в себя, с трудом собирая воедино две формы. Тело отказывалось дышать и жить, а энергетическая оболочка была рваной и слабой, как после тяжёлой болезни. Перед глазами откручивала своё туманная круговерть, и в становящемся всё ярче свете он видел красноватую кучку пепла, которую размывали падавшие в неё слёзы.
Директор Шиффс, оттолкнувшись дрожащими руками от пола, резко выпрямился, и, покачиваясь, пытался восстановить контроль над своей оболочкой. Прежний Директор обмяк в объятиях силовых полотнищ открытой стазис-камеры. По его лицу текла тёмная густая кровь, из уголков глаз, середины лба, и прикушенной губы медленно торя путь вниз, к подбородку…
Шиффс прислушался к себе. «Странное ощущение, – он провёл рукой по лицу, и вздрогнул. – Моё тело словно раздулось. Нет, оно нормальное. Но я чувствую себя размером с Пирамиду… Как непривычно… Это и есть права капитана?»
Бывший Старший Помощник ощущал весь бесконечный корабль, его вечный реактор-преобразователь, изменяющиеся узлы двигателей и пространственного ориентирования, все Сектора и службы… Он чувствовал их, как части себя, и знал, что Пирамида сейчас медленно прислушивается к нему. К новому капитану.
Хромая, он добрёл до пульта стазиса, и, промахиваясь непослушными пальцами, ткнул в нужные камни. Капсула сомкнула края, и басовито загудела. Внутри неё поток времени замедлялся, замерзал, останавливался и превращался в совершенно инертную и неподвижную субстанцию, отрезая заключённого в ней от всех миров и вселенных.
«Навсегда, – подумал Шиффс, и прикоснулся к драгоценностям. – Не вскрывать!»
Не в силах передвигаться на ногах, он вызвал портал, и провалился в него, желая добраться до своих апартаментов. Сейчас ему хотелось только одного – упасть на тончайшие поля ложа, включить подзарядку энергетикой корабля, и не двигаться… Хотя бы немного. Несколько циклов. Со всем остальным можно разобраться потом.
Мостик авианосца ОВКС Протектората «Пенсакола 14»,
Тридцать Седьмой ударный флот, Пояс Астероидов.
28 августа 2278 г.
Адмирал Накамура, нещадно скрипя сервопротезом, заменявшим ему левую ногу, потерянную, дай бог памяти, сорок лет назад в одном малоизвестном, но весьма кровопролитном сражении на Периферии, прошелся по узкому пролету командной галереи мостика. С тех пор, как необстрелянный капитан-лейтенант, командовавший миноносцем «Незабываемый», потерял конечность, он успел поседеть, постареть, сменить пять сердец и десять комплектов легких, стать адмиралом флота… Но никогда старый служака, с гордостью несущий флаг несуществующей нации Восходящего Солнца, не посягал на замену своего морально и физически устаревшего протеза на биомеханику или бионику. Наоборот, он подбирал такие режимы смазки и техобслуживания, чтобы конструкция изнашивалась минимально, но скрипела при том нещадно.
Сейто Накамура считал себя великим учителем. А как еще можно обратить на себя все внимание учеников, не прибегая к словам или ударом легкой бамбуковой палкой? Скрипом. Протяжным, пронзительным, проникающим сквозь шлемофоны и демпферы встроенных систем защиты слуха…
«Старый Скрипец», как за глаза звали его подчиненные, прошелся еще разок, и счел, что его офицеры достаточно сфокусированы. Выросшее кресло приняло тощую задницу седовласого адмирала, и он замер, поблескивая темными глазами сквозь прищуренные амбразуры слегка припухших век, покрытых сетью морщин.
На мостике воцарилась мертвая тишина, нарушаемая только тонкими писками и шелестом работы систем корабля, и щебетом телеметрии и полевых докладов флота сопровождения. Младшие офицеры затаили дыхание, блюдя субординацию и приближаясь к грани обморока от недостатка кислорода. Кто-то судорожно вдохнул, не совладав с собой, но лицо маленького адмирала даже не дрогнуло.
Нависшую тишину нарушил звон биммера внешней лини связи, развернувшего экран перед Накамурой.
– Мой адмирал, – появившееся на потрескивающем от помех изображении лицо пилота разведфрегата «Валькирия», о чем уведомляла бегущая внизу строка, было наполовину скрыто гротескным шлемом, увенчанным розетками визиров и видеоэффекторов, подключавшихся напрямую к нервной системе, – капитан Мозес на связи! Активность на поверхности планеты минимальная, отмечены следы темпоральной активности и разрыва мерности пространства…
Накамура слегка приоткрыл веки.
– Пилот, мы слышали вас. Ожидайте решения.
– Патрулирование сектора, запрашиваем переброску научно-диверсионной группы… – забормотал в гарнитуру молоденький лейтенант-связист, воспользовавшийся шансом избегнуть отсутствующего взгляда адмирала хотя бы на время. Да и отдышаться хотелось….