Pray the lord my soul to keep
If I die before I wake
Pray the lord my soul to take
Metallica – Enter Sandman
Если бы Джек Дэниэлс Кацман знал, что его ждет на обратном пути, то на «Астарту» он возвращался бы, исключительно проламывая переборки базы направленными взрывами метанитрильных ракет, которых он припас много. Но, как оказалось, не настолько много, как хотелось бы.
Когда капитан остался на базе, пафосно пообещав вернуться, боцман уяснил для себя несколько моментов. Во-первых, с этого момента группу придется возглавить ему, и довести всех без потерь личного состава и вверенного имущества, куда старый пройдоха записал андроида, так и болтавшегося в капсуле, и искина, без которого управление рейдером грозило превратиться в сущий ад. Во-вторых, Кацман чувствовал не то что задницей, но и всем телом – капитан, маму его австралийскую через кенгуру, может не вернуться, а может и вернуться… И неизвестно, каким он станет, и в каком настроении будет. В-третьих, бешено чесались давно зажившие шрамы… А, значит, будет жарко. Снаружи базы творится черте что, среди кораблей, принимающих участие в битве, отметились такие раритеты, как системный грузовик с эмблемами Проекта Терраформирования из двадцать третьего века, русский линкор «Неустрашимый» из двадцать второго, числившийся пропавшим без вести, и огромный утюг из красного металла, испещренный серебристыми узорами, которые Джек в свое время видел на древних скалах Пустыни Писаний возле марсианского Олимпа…
«Блядь. Сука. Блядь. Пидорасы. Уебки синезадые, – однообразно матерился Кацман, возглавив скорбную процессию возвращающихся на корабль. – Насрать на все, вернусь в прошлое, и грохну Романова на одной из его злодолбучих десантных поблядушек, которые эти дегенераты ренатурированные обзывают „высадками“… И похер, что история неизменна. Как настоящая женщина, История – та еще вертихвостка…»
Они возвращались обратно по кратчайшему пути между разгромленным медблоком и шлюзом, стараясь двигаться как можно быстрее, пусть и в ущерб скрытности и безопасности. Да и как замаскируешь здоровенную дуру криокапсулы с антигравом, искина в его громадном бронескафандре, и душку-Елену в штурм-доспехе? Не считая еще условно мирного населения, в лице майора Штафф и Мэта Логана. Пока было тихо. Везло, наверное.
Внешне Джек оставался спокоен, и только слегка шевелил губами под затемненным забралом шлема, в такт мыслям. Вроде бы все прошло хорошо – Анну восстановили. «В итоге – две бабы на корабле, и одна госпожа капитан, что б ее кошки драли…» Кардинала нашли и спасли. «Вон он, топает, индюк надутый… Ну, не повезло, из уцелевших скафандров работоспособен был только „дутыш“, слепленный из прозрачных пузырей-ячеек. Но – не боец, один импульс – и привет Создателю».
Капитана… Вот этого себе Кацман простить не мог. Но и остановить Рика – тоже не посмел. Ощутил, так сказать, «момент истины». Вспомнив этот момент, Джек скрипнул зубами. «Позор джунглям!» – сказал бы искин-юморист, и был бы прав, жестянка эдакая. «Позор, позор… Вам бы такой прострел, нахрен. От головы до задницы, чтоб мне обосраться… Еще бы чуть-чуть, и обосрался бы, чего греха таить», – старый пират давно уже не боялся. Вернее, не испытывал иррационального страха. Разучиться бояться – это прямой путь на стол к доку, и в утиль, а вот идущий ниоткуда страх, липкий, неусмиримый, парализующий волю, разум и тело… Такого боцман не испытывал очень давно… Разве что в своем темном пиратском прошлом, но и тогда он справлялся с ним, лишь прикрываясь старой доброй маской «Блэк Джека».
Сейчас не справился бы и Черный Джек. «Все эти потусторонние заморочки, что ни говори – вотчина Гая. Он у нас в астрал ходит и по накурке, и вместо сортира… Но вот же парадокс – случаются они почему-то со мной, хоть ты тресни. И сейчас, когда кэп вякнул: „я вас всех люблю“, я едва язык не проглотил».
Кацман остановился, сделав вид, что осматривает следы в пересекающем их путь переходе: – «Бля! Я бы смог его отговорить, мамой клянусь! Но что-то, взявшее меня костлявой, едрить ее задницу, рукой за самое драгоценное, не позволило произнести ни слова. И Рик, язви его, Львиная Задница, радостно упрыгал навстречу… Эх… Короче, упрыгал он. И вернется. Такие всегда возвращаются. Даже по частям».
Впереди мерцало освещение. В одном из полуразрушенных отсеков, которые прилегали к периметру шлюза. Судя по остаткам металлоконструкций, это были ремонтные мастерские, но сейчас от оборудования и инвентаря остались огрызки и обломки. Уже знакомый с действием лиловой мерзости, выделяющейся при перерождении, Кацман остановил группу, и короткими сигналами вызвал к себе капитана Владленову и искина. «Оставшихся в тылу прикроют Ульрих и Гай, они способны за себя постоять… – мелькнула мысль. – Братец, не вовремя ты расклеился…»
– Капитан, отставить женские штучки, и слушать меня, – Джек сознательно говорил грубо и кратко, взывая к инстинктам солдата. Это подействовало. – «Вулкан» – наизготовку, отстреливать все, что движется.
– Есть, сэр, вашу мать! – вскинула Елена ладонь левой руки с оттопыренным средним пальцем к бронированному шлему.
Искин, не вступая в дискуссии, снимал с фиксаторов костюма винтовки, и проверял их энергозапас. Скорость реакции и точность электронного разума делали его отличным снайпером, а броня – великолепным щитом для остальных. Боцман был готов отдать на отсечение руку – не свою, разумеется, кто ж сейчас конечностями раскидывается – что хитрый искусственный разум уже просчитал все варианты, и был готов к этому моменту с самого начала их эскапады.
Им повезло. Времени на подготовку хватило, хотя и впритык – Елена, предупреждающе вскрикнув начала молотить из своей пушки по неясным теням, вытекающим из вентиляционных каналов и трубопроводов. Из боковых проходов в дальней части мастерской, глухо звуча в разреженном воздухе, донесся рев и полился поток лилово блестящих тел, сливавшихся в единую массу, и тут же распадавшихся на небольшие составляющие. Отдельных особей вырывали из потока одиночные плазменные импульсы винтовок искина.
– Боже, какая мерзость… – прошептал кто-то в наушниках.
– Образец бы… – это уже был Травкин. Ученый – он и есть ученый.
Джек пожал плечами, и отвесил в лиловые реки по две ракеты, разорвавшиеся в глубине скопища тел. Пламя, выжигая остатки кислорода, проделало широкие просеки, и отбросило назад склизкие комки трещащих тел. Туман вверху сгущался, но медленно, а очереди «Вулкана» не причиняли ему вреда, и Елена перенесла огонь в набегающие волны тварей.
Кацман слышал в канале связи рассуждения Гая о происхождении атакующих их существ, и причинах такой агрессивности, не переставая перезаряжать ракетомет. Не понимал он одного – какого дьявола они не атаковали раньше?
«Навалились бы со спины, и пиздец», – думал он.
Боцман разметал клубок тел, подобравшийся совсем близко, и сменил обойму на шрапнель. Теперь ракетница превратилась в особо мощный дробовик.
«Боялись? Поздно, бля. Меня бояться надо!»
– Щит, мать твою электронную! – заорала на общем канале связи Анна, вырывая плазменный пистолет у Гая, которому тот был совсем не по статусу. – Искин, подключение к базе на стандартном канале, схему в носители информации каждому, поднять щиты на броне, вывести данные на коммы!