Мы кивнули, не проронив ни слова, довольные, что отделались малым.

— А теперь — бегом в школу, если не хотите опоздать. И даже не думайте, мои юные шпионы, приклеивать хоть одно из ваших оттопыренных ушек к двери, когда папа будет мне рассказывать грандиозную новость. Иначе…

Мы схватили портфели и, не дослушав до конца, пулей выскочили из дома.

— Это ты во всем виноват, стукач вонючий! — налетел я на Жана А. в лифте.

— Сам стукач, — огрызнулся Жан А. — Сразу было ясно, что это дурацкая идея.

— Короче, мы больше никогда не позовем в наш клуб всяких очкариков из пятого класса. Ты за всех постарался!

— Да мне плевать, — огрызнулся Жан А. — Не очень-то и хотелось в Клуб отмороженных малявок.

— Сам отмороженный, — не успокаивался я.

— Ну-ка повтори, что ты там сказал, — пригрозил мне Жан А.

Но я решил не отвечать, и мы разбежались в разные стороны, чтобы не опоздать в школу.

Папина новость

Когда мы вернулись домой, папы еще не было.

— Сюрприз есть сюрприз, — стойко держалась мама. — Осталось подождать до ужина. Может, пока уроками займетесь?

— Да-да, конечно! — сказали мы хором, потому что было самое время смотреть сериал про Рин Тин Тина [1] , и побежали в туалет…

Дело в том, что у нас телевизора нет. Мама говорит, что нам и так есть чем заняться, вместо того чтобы смотреть дурацкие телепередачи. Поэтому, чтобы увидеть «Рин Тин Тина», нам приходится толкаться на крышке унитаза: только оттуда через маленькую форточку прекрасно виден телик соседа в доме напротив. Вернее, его экран напоминает почтовую марку, но, имея при себе бинокль Жана А., можно догадаться, что происходит, хотя звук до нас совсем не долетает.

Проблема лишь в том, что бинокль у нас один и Жан А. никогда не хочет делиться. К тому же крышка унитаза не очень-то широкая, и уместиться на ней втроем совершенно невозможно. Вот и в этот раз Жан В. беспрестанно кричал: «Дайте мне посмотреть!» — и дергал нас за штаны. Жан А. дал ему по уху, и все, как обычно, кончилось плохо.

— Это так мы делаем уроки? — раздался мамин крик. — Марш по комнатам!

Учебный год подходил к концу, и на дом задавали только Жану А., у которого в классе есть латынь. Но, учитывая, какой строгий у нас учитель, месье Мартель, я воспользовался случаем и накатал про запас несколько прописей.

В прописях у меня своя методика. Я вывожу двести раз «Я не буду…» и оставляю пустую строчку. Потом, когда учитель говорит, что писать в наказание, просто заканчиваю предложение. Ну, например, так: «…больше смеяться над соседкой по парте, потому что у нее скобы в зубах», или вот так: «…больше плеваться из ручки в доску на уроках этикета».

У нас с Жаном А. один письменный стол на двоих, и, пока я писал, он постоянно косился в мою тетрадь.

— Я не буду, я не буду! Какие же вы глупые, малышня!

— Редиска! Ты ведь тоже был в начальной школе.

— Да, но только меня месье Мартель никогда не наказывал прописями.

— Конечно, ты же его любимчик!

Жан А. терпеть не может, когда его называют любимчиком месье Мартеля. Он взял перьевую ручку, снял колпачок и вылил весь баллончик чернил мне на тетрадь, повторяя, как психбольной: «Я не буду, я не буду, я не буду!».

— Ты за это заплатишь! — крикнул я, набросился на него и повалил на пол.

Началась драка. Тут в комнату вошел Жан В.

— Мама! Мама! Они опять дерутся! — закричал он.

— Ябеда-корябеда! — завопил Жан А. и бросил в него тапком. Жан В. успел увернуться, и тапок угодил прямо в нос Жану Г., который как раз прискакал в комнату с саблей наголо.

Он тоже подключился к драке, призывая на помощь Жана Д. Ох и хорошо же мы подрались!

В какой-то момент Жан В. хотел было прыгнуть на кровать, но Жан А. его опередил.

— Проваливайте из нашей комнаты, или пеняйте на себя, — грозился он, размахивая подушкой.

— Не дождетесь! Мы — пришельцы из космоса! И захватили вашу планету! — заорали Жан В. и Жан Г.

— Вперед! В атаку! — закричал я, запрыгнув вслед за Жаном А. на кровать. — Живыми вы нас не возьмете!

— Пощады не ждите! — не сдавались середнячки.

— Только, чур, вещи не трогать! — крикнул я.

— Слабаки! — наступал Жан А., сняв очки. — Пусть только попробуют, мало не покажется…

— Это тебе сейчас мало не покажется! — пригрозил Жан В.

— Дети! — позвала нас мама. — Папа пришел!

Эх, на самом интересном месте… Мы обменялись еще парочкой тумаков, чтобы как-то завершить драку, и побежали вниз слушать папину новость.

Хоть у нас и нет телика, вечерок все равно удался.

В нашей гостиной, она же столовая, стоит большой диван, два кресла и маленькие складные столики. Мама купила их зимой в магазине шведской мебели. Их всего шесть, и они все разных размеров, чтобы их можно было сложить один в другой, как матрешку.

— У каждого будет свой, — сказала мама, у которой всё всегда под контролем. — И ругаться никто не будет, и места мало занимает.

Такой столик есть даже у Жана E., хотя, мне кажется, это ни к чему: у него ведь уже есть другой, прикрепленный к стульчику для малышей. Но стоит только забыть поставить его столик в гостиной, как он, затаив дыхание, на секунду умолкает, а потом начинает вопить так, что сразу становится жаль, что он не девочка.

В тот вечер, чтобы отметить папину новость, мама приготовила несколько тарелочек со всякими закусками: канапе с маслом из лосося, орешки, чипсы, пирожки с сыром.

— Обожаю закуски, — так говорит мама, когда ей лень готовить или когда вечер действительно праздничный, например чей-нибудь день рождения. Тогда нам разрешается пить сколько угодно газировки и есть руками — всем, кроме Жана E., потому что мама говорит, что «газики вызывают раздражение желудка».

Мы все уселись кружком на полу в гостиной.

По такому случаю папа достал сифон, который дедушка Жан подарил ему на Рождество. Сифон — это странное серебристое устройство, похожее на огнетушитель, как в школе. В него наливают воду, вставляют несколько баллончиков с газом, нажимают на специальный рычажок на колпаке, и из сифона, распрыскиваясь в разные стороны, льется газированная вода.