Я обожаю дни накануне Рождества. Гостиная украшена гирляндами и ангелочками из золотой бумаги, а вечером после ужина каждый из нас открывает свое окошко на специальном рождественском календаре. Перед яслями стоят пять барашков из гипса. По одному для каждого из нас. Если целый день вести себя хорошо, то можно понемножку пододвигать своего барашка ближе к яслям.

Но Жан А., конечно, во всем — даже в гонке барашков под елкой — хочет быть первым, так что остальным приходится мухлевать и передвигать своих тайком: а вдруг все-таки удастся выиграть этот «барашечный забег»? Вечером фигурки надо возвращать на старт. Такое чувство, что Рождество не наступит никогда!

— Так кто же все-таки хочет услышать грандиозную новость? — спросила мама.

Жан В. и Жан Г. подняли руки быстрее всех: «Я! Я!»

Жан Д. испугался, что сейчас что-то важное произойдет без него, и тоже стал кричать во весь голос: «И я! И я!» И все закричали разом — ведь каждому хотелось быть первым.

— Тише-тише! — попыталась успокоить нас мама. — Что можно услышать в таком гаме?!

Вдруг она резко побледнела, переменилась в лице и схватилась за живот. Мы мгновенно замолчали и бросились к ней: «Мама! Мама!»

Жан В. стал хлопать ее по руке, я схватил рождественский календарь и начал махать им как веером, Жан А. полетел на кухню за водой.

— Разойдитесь! — крикнул он. — Из-за вас маме нечем дышать.

— Ничего страшного, — заверила нас мама, открывая глаза. — Стало немного душно, но уже прошло.

Я же говорил, у мамы всегда всё под контролем. Даже собственное здоровье. Ей никогда не бывает плохо. Именно поэтому мы так испугались. Мы впятером окружили ее и молча смотрели, как она приходит в себя.

— Мне уже лучше. Не беспокойтесь, — повторила она.

Жан Г. протянул маме горсть клейкой лакрицы, которую достал из кармана. Похоже, ей действительно стало лучше, и она вежливо отказалась. Тогда Жан Д. засунул непригодившееся «лекарство» себе в рот, как будто ему тоже вдруг «поплохело».

— Ты точно увелена, что все плошло? — спросил он.

— Точно-точно, — ответила мама, держась за живот. — Это, собственно, и есть моя грандиозная новость…

Мы переглянулись: «Что она имеет в виду?..»

— Я хотела, чтобы папа сообщил вам об этом сам, но он поздно вернется, — продолжила мама. — В общем, я жду нового ребеночка.

Если бы мама выстрелила из пушки прямо посреди комнаты, это, наверное, поразило бы нас меньше. Жан Д. застыл с открытым ртом и черными от лакрицы зубами, с которых прямо на подбородок стекала слюна; Жан В. старательно что-то считал на пальцах, не веря своим глазам…

— Еще один ребенок? Ты хочешь сказать, что нас теперь будет…

— Шесть! — опередил его Жан Г., который всегда быстро считает в уме. — Я первый посчитал!

— Шесть? — уточнил Жан А. ошарашенно.

— Красивое число, правда? — обрадовалась мама. — Ровненькое такое, круглое, как мамин животик. С маленьким хвостиком, как у вишенки… Мне всегда нравились четные числа. Хорошая новость?

Мы были просто ошеломлены. Представьте себе спасающихся в тесной лодке пассажиров тонущего корабля, которым вдруг объявляют, что нужно снова потесниться — спасли еще одного… И тут посыпались вопросы. Мама отвечала на них с улыбкой, а мы ни в коем случае не должны были ее разочаровать.

— Ребеночек к Рождеству? А он поместится в яслях под елкой?

— А он будет носить очки, как Жан А.?

— А мне можно будет его подержать?

— А с ним нужно будет делиться?

— Подождите, — встрял Жан А. — Вы забыли о самом главном.

Мы дружно повернулись к нему.

— А если будет девочка? — сказал старший, с видом всезнайки поправляя очки на носу.

— Этого не может быть, — ответил Жан В.

— Почему это, умник? Если хочешь знать, девочек по статистике рождается куда больше, чем мальчиков.

— Да-да! Девочка! — стал кричать Жан Д.

— Мальчик! Мальчик! — подхватил Жан Г.

— Давайте проголосуем, — предложил Жан В.

Мама подняла руку, призывая к тишине.

— Этого мы сами решить не можем, — внесла она ясность. — Мальчик или девочка — об этом мы узнаем только весной. А пока это секрет! Всем молчок!

— Но как мы его назовем? — настаивал предусмотрительный Жан В.

— Нужно подобрать такое имя, которое подойдет и мальчику, и девочке, — нашелся я. — Доминик, например, а если она, то Доминика.

— Камиль или Камилла!

— Даниэль или Даниэлла!

— Но это ведь не одно и то же, умник, — не смог промолчать Жан А.

— А что нам календарь советует? — внес предложение Жан В.

— Нет уж, если будет девочка, мы назовем ее Элен.

— Элен, — возмутились мы хором. — Опять?

«Элен» собирались назвать меня, если бы я родился девочкой. Жана А. тоже. И Жана В., и Жана Г., и даже Жана Д. Мои «изобретательные» родители остановились на этом имени всерьез.

Иногда я пытаюсь представить, на что была бы похожа наша семья, если бы мы все были девочками. Пять Элен! Одна в очках, другая — пышечка, как я, и т. д. И папа, который в них вечно путается.

— Элен, оставь Элен в покое. Не мешай Элен спать!

Конечно, он бы придумал что-нибудь вроде «Элен I, Элен II, III, IV, V», как папы римские или французские короли.

— Ясно, будет девочка, — подытожил Жан А. — Статистика не врет. И девочек всегда больше любят…

— Жан А.! Не говори плохо о своей сестричке.

— Она и моя сестричка тоже, — обиделся Жан Г.

— Нет, моя, — встрял Жан Д.

Тем вечером, передвигая своего барашка под елкой, я вдруг отчетливо представил, как в следующем году среди наших барашков появится шестой малюсенький гипсовый собрат, который тоже каждый день с начала декабря и до самого Рождества будет пододвигаться к яслям. А в волшебную ночь и вовсе дойдет вместе с остальными до бычка с осленком. И это будет барашек Элен I, королевы Жанов. Моей единственной сестры. Нашей единственной сестры. И ее надо будет делить на пятерых.

Похоже, все только начинается.

Рождество в горах

На рождественские каникулы мы поехали в горы.

— Вашей маме нужно подышать, — пояснил папа. — И малышу тоже необходим свежий воздух. А лучше морозной свежести гор ничего не придумаешь. Вот увидите, вам всем понравится.