– Чего язык прикусил? Договаривай. – Потребовал майор.
– Не понял, почему Петр Григорьевич не попрощался с нами. Отметить бы надо… Он же нам не чужой.
– Ты же знаешь, у него с женой проблемы. Ему сейчас не до банкетов. Уверен, еще отметим.
Отпустив капитана, Волков позвонил в баллистическую лабораторию. Из обоих пистолетов в последние дни никто не стрелял. Положив трубку, Тимофей посмотрел на часы. Стрелки показывали без пяти десять. Как он мог забыть – на десять назначен обыск у Беньковского на Тверской. Он запер кабинет и побежал к криминалистам.
– Эксперты на квартиру убитого уже выехали, – сообщил криминалист Медведенко.
– Кто поехал?
– Галя Воронова, Генка Рущин – наш новый Пинкертон.
– Ладно, побегу на метро.
– Зачем на метро? – Удивился Медведенко: – Ты теперь начальство. Вызывай машину.
Тимофей покраснел, но с транспортным отделом соединился.
– Слушаюсь, Тимофей Николаевич. – Ответил дежурный капитан и назвал номер машины и водителя. Через пятнадцать минут майор входил в подъезд Беньковского. Солидный дом на Тверской стоял тут еще с довоенных времен. Подъезд закрывался на кодовый замок, но сейчас его стерег молоденький сотрудник милиции. Волков показал удостоверение.
– На четвертый этаж, товарищ майор. – Козырнул лейтенант.
– Спасибо, найду. – Тимофей в квартире Беньковского не был, но капитан Маслов, опросивший соседей шантажиста, этаж упоминал. А память Волков имел компьютерную. Старомодный лифт, с дверцами как у шкафа и с плюшевой обивкой стенок, дрожа и подергиваясь, потащился вверх. Тимофей вышел на лестничную площадку и застыл. Холл перед квартирами едва освещался из маленького лестничного оконца, и глаза привыкали к полумраку. Оглядевшись, он заметил две двери. Квартира Беньковского оставалась не запертой. Тимофей вошел в просторную прихожую. Здесь горел свет, освещая вешалку красного дерева со старинной резьбой и такой же столик с зеркалом в резной раме. На стене висела гравюрка с изображением старых улочек Парижа. Из прихожей в квартиру вели три двери. Волков открыл одну и очутился в гостиной. «И здесь старина», – сообразил майор, оглядывая громоздкую резную мебель. В огромном кресле он не сразу заметил миниатюрного мужчину. Маленькая фигурка в массивном кожаном монстре казалось почти детской. В сидящем Волков узнал Лаврентия:
– Здравствуйте, гражданин Кунтария.
Лаврентий едва заметно кивнул. Лицо его скрывала обычная маска любителя цитрусовых. Происходящее вокруг его как будто вовсе не интересовало. Тимофей прошел в спальню, где работала Галя Воронова и молодой криминалист Рущин.
– Старший лейтенант Геннадий Рущин. Честь отдать не могу по причине профессиональной занятости… – Представился молодой криминалист, повертев перед собой руки в белых перчатках.
– Привет, Тимофей. – Воронова, не отрываясь от своих пробирок, покосилась на парня: – Вот видишь, какие нахалы идут нам на смену? Раньше мы перед старшими рта раскрыть боялись, а этот балабол его не закрывает.
– Ничего, важно чтоб человек был хороший. – Ответил Волков словами известного анекдота: – Чем порадуете?
– Галина Андреевна вам сейчас целую драму расскажет, товарищ майор. Любите драмы? – С плохо скрываемым ехидством полюбопытствовал Гена.
– Я люблю, кода младшие по званию не перебивают старших. – Жестко осадил молодого криминалиста Волков.
– Виноват, разрешите принять к сведению, товарищ майор? – Оскалился Гена, но больше в разговор не вмешивался.
Тимофей повернулся к Волковой, давая понять начинающему работнику, что тема исчерпана:
– Прости, Галочка, так чем порадуешь?
– Особенно нечем. Ужинал он в одиночестве, хотя в прихожей женская заколочка. Не думаю, что хозяин носил ее сам, скорее всего, одна из дам забыла. Не могу объяснить, но уверена, недавно объект принимал у себя прелестницу.
– Галя, ты это по койке определила? Или по заколке?
– Постель почти свежая, следы сексуальных игр тщательно завуалированы. Ночевал наш холостяк один. А волосики блондинки в изголовье остались, кстати, и в заколочке они же. Дамочка ушла не чесаная. Похоже, имел место взрыв чувств… После чего он постелил свежую простыню и улегся спать в гордом одиночестве. Вот так, товарищ будущий подполковник.
– Откуда вы все знаете о моем назначении? Я сам утром шел на работу и не думал, не гадал, а вам все известно.
– Профессия такая, Тимоша. Плюс женское любопытство. Когда объявишь невесту? Твои акции у женской части сотрудников управления повышаются. – Улыбнулась Галя: – Кстати, поздравляю.
– Спасибо. Вот найдем убийцу, и начну проверять, насколько они повышаются.
– Будем с нетерпением ждать. А теперь разрешите, начальник отдела, продолжить нашу скучную возню.
– Ладно, работай. Я с братцем поговорю. – Волков вернулся в гостиную, но Кунтария исчез.
– Лаврентий, вы где? – Громко позвал Тимофей.
– Чего кричите? – тоскливо отозвался брат Беньковского. Волков оглянулся и увидел маленького человека сзади себя.
– Куда подевался?
– За вами хожу. Смотрю, чтобы не сперли опять что-нибудь…
– Вы о чем? – Не сразу понял Тимофей.
– Что слышал. Думаешь, я дурак? Андрон нес девчонке компрамат на вашего подполковника. Я у брата с живота конверт вытащил, весь в крови. А вы этот конверт из моей квартиры стащили.
– Почему стащил? Я его изъял. – Покраснел Тимофей. Врать он не умел и делал это скверно.
– Нет, стащили. Я же находился в своей квартире до конца. Когда эксперты перешли в кабинет, конверт со стола испарился. Кроме вас туда никто не входил. А почему вы его сперли? Чтобы скрыть улики. Да и так ясно, вы же не мальчик, чего в кошки-мышки играть. Это письмецо очень даже вредное для мента. Вот он и угрохал Андрона. Я завтра же иду на Петровку с заявлением. Я вам брата не прощу.
– Это ваше право, гражданин Кунтария. – Волков еще на минуту заглянул к Гале, попросил не затягивать с заключением, и вышел.
– Куда едем, товарищ майор? – Водитель завел двигатель и ждал распоряжений.
– На Фрунзенскую набережную – Приказал Волков и отвернулся к окну.
* * *
Николаю Маслову повезло. Польские туристы посетили цирк в день убийства Беньковского. Нашел он и туристическую фирму, выкупившую билеты. Дальше везение заканчивалось. Вся группа накануне вечером улетела на родину. Но Маслов все же получил на фирме данные о путешественниках и переписал адреса двенадцати граждан Польши. Выяснилось, что все они из города Гданьска.
В анкетах семерых значился мужской пол, а в графе профессия стояли у одного старпом, у другого механик, у третьего радист и так далее. Все мужчины служили на одном корабле и жили на одной улице. Удивительного в том ничего не было, поскольку бывший немецкий град Дансинг, хоть и изменил имя, но остался стоять на берегу Балтийского моря. Пять особ женского пола доводились морякам супругами. К удовольствию Маслова, в анкетах имелись и телефоны туристов. Вернувшись в отдел, Николай заглянул в начальственный кабинет и никого там не обнаружил. Связавшись с майором по мобильному, он попросил разрешения на телефонные переговоры с польскими моряками.