– Простите, Иван Григорьевич, но сходство удивительеное. – Ответил полковник и достал из кармана платок.
– Где папка? – Спрсил Ерожин, когда чучело генерало заняло свое место за директорским столом.
– Какая папка? – Спросил Грыжин.
– Та, что принес профессор Вишневский. – Уточнил Петр Григорьевич.
– Кстати, чем ты так очаровал этого смешного физика? – Улыбнулась Надя. Она решила до поры не указывать мужу на странное поведение сероглазой Наташи. Хотя ее уверениям, что супруг невинен не слишком поверила.
– Я с ним позавтракал на газете, а потом собрал объедки и вынес в мусоропровод. Профессор так не любит отнимать время от научной деятельности на мытье посуды и хозяйские заботы, что мой поступок оценил по достоинству. – Поведал Петр Григорьевич.
– Хитрый ты у меня мужик. Кого хочешь, облапошишь. И меня за одно. Твоя Наташа так тут передо мной краснела, будто я вас в койке застукала. – Ответила Надя и внимательно посмотрела в стальные глаза мужа. Ерожин не дпрогнул.
Генерал принес синию папку, обвязанную старомодными тесемочками. Сыщик взял ее, повертел в руках и небрежно бросил на письменный стол. перед чучелом генерала. Затем, полез в карман и извлек маленький английский пистолет, некогда подаренный ему министром Узбекестана. Пистолет Ерожин положил поверх папки и как художник, сощурился, оглядывая созданный натюрморт:
– Убедительно? – Спросил он у присутствующих.
– Вполне. – Ответил Бобров, оглядев натюрморт перед чучелом. На этот раз, стараясь больше не обижать генерала своим весельем, полковник сумел сохранить серьезную мину.
– Тебе Надюша, пора отсюда линять. – Сказал Ерожин, поглядев на часы: – Затем из офиса выйдет Глеб, за ним Никита, последним я. А Тебе, Григорич, придется отпереть запертую мной дверь и хорониться. Я не исключаю, что он уже наблюдает за входом в наш терем и если ты выйдешь, а потом окажешься за столом, он не поймет.
– Опять мне за подсадную утку работать. – Недовольно заметил Грыжин: – И куда мне здесь свою тушу прятать? Легко сказать, хорониться. Я Петро, не Дюймовочка.
– Во первых, Иван Григорьевич, наденьте этот жилетик. Кто его знает, как повернется. Лучше, на всякий случай, организм прикрыть. – И Бобров подал генералу свернутый бронежилет: – Во вторых, закройтесь в ванной и старайтесь сидеть там тихо.
– Не забудь, Григорич, отпереть парадную дверь, которую я запру снаружи. Напомнил Ерожин.
Генерал кивнул, молча развернул жилет, но перед тем, как натянуть его на себя, полез в карман и достал плоскую фляжку любимого коньяка «Ани». Убедившись, что фляжка не пуста, он спрятал ее назад в карман своих широченных брюк и кряхтя напялил жилет. Пока он это проделывал, в офис бесшумно вошли два амоновца и тихо растворились в помещении.
– Сидеть в сортире на трезвую голову я не намерен. А вот со своим другом, «армянином», пожалуй, выдержу. – Проворчал генерал, провожая взглядом молчаливых ребят с автоматами… Глеб взял из кабинета стул и, прихрамывая, отнес в ванную комнату. Нога у него после вывиха еще болела и опухоль вокруг колена опала не до конца.
Ерожин еще раз внимательно осмотрел свой кабинет с чучелом генерала, прошелся по офису, и заглянул во все двери:
– Теперь уходим по порядку. Надя ждет меня в машине. Никита с Глебом идут в казенную «волгу», отъезжают на пятьсот метров, проверяют, что их не секут и дежурят до конца операции… Мы с Надей делаем то же самое. Связь по мобилю. – распорядился Петр Григорьевич и Надя первой пошла к дверям. Через пять минут за ней вышли Бобров с Глебом. Ерожин застыл в прихожей и смотрел на свои часы. Стрелки показывали шестнадцать пятьдесят три. Подполковник подождал ровно семь минут и покинул офис. Рассеянно оглядев улицу и бульвар, он запер парадную дверь, постоял возле нее и когда услышал, как генерал отмыкает замок изнутри, направился к своему «Саабу».
– Наконец я вижу рядом мужа. – Сказала Надя. Но особой радости от встречи ее голос не выражал.
– Девочка моя, почему ты злишься? – Улыбнулся Петр, обнимая и целую жену.
– Другая, на моем месте, тебе бы фсю физиономию расцарапала, а я еще с тобой целуюсь. – Возразила Надя: – Скажи мне, почему фея с автобазы считала, что я старая тетка? Она так вылупилась, когда услышала, что я твоя жена, что ее серые прекрасные глазки чуть не выскочили на лоб.
– Откуда я знаю? Я с ней несколько раз встречался, но это было надо джля дела. А уж с чего она выдумала, что у меня жена старуха, я не ведаю. Я ей о тебе ни слова не говорил. – Оправдовался Петр Григорьевич. Он прекрасно помнил разговор с Наташей в деспетчерской. О Наде Корнеева узнала от старого водителя тестя, Петровича. Петрович сказал, что жена Ерожина белая, как лунь и Корнеева сделала вывод, что его жена седая старуха: – Что с тобой Надя? То ты бросаешь меня на неделю из за женской рубашки, теперь к Корнеевой приревновала. С Наташей я общался по ходу расследования всего несколько раз.
– А когда я ее напрямик спрсила нет ли у вас романа, она стала красная как свекла. И это только из за нескольких бесед по делу? – Не унималась Надя.
Ерожин думал, что ответить, но его спас телефонный звонок. Он достал трубку из кармана и услышал голос Боброва.
– Поздравляю подполковник. Все как по нотам. Ты блестящий музыкант. Давай к офису.
Петр Григорьевич вертанул ключ зажигания и газанул так, что колеса «Сааба» отчаянно завизжали.
В его кабинете, под охраной трех молодцов в коммуфляже, перед поверженным чучелом генерала, сидел в наручниках адменистратор академии наук Николай Сергеевич Рогов. Рядом стоял красный как рак генерал Грыжин. Ерожин подмигнул генералу и обратился к задержанному:
– Какая неожиданная встреча, Николай Сергеевич. Теперь у вас будет время со мной поговорить? Ведь командировка ваша только намечается.
Рогов не повернул головы. В кабинет вошли Глеб и Никита Васильевич.
– Уведите. – Приказал Бобров и усевшись на освободившийся от Рогова стул, достал свой мобильный телефон:
– Валентин Андреевич, у меня все. Можете начинать штурм дома. – Сказал он в трубку и улыбнулся Ерожину: – Сейчас они разнесут дом Ксении Михайловны Роговой на Красной Пахре в щепки. Если полковник Шмаков найдет там логово фальшивомонетчиков, он твой вечный должник.
– Я же говорил, что люблю иметь должников, особенно в отделе экономических пареступлений. – Потер руки Ерожин и обратился к Грыжину:
– Рассказывай Григолрич, как это все произошло. – Попросил он генерала. Грыжин молча полез в карман, достал свою фляжку и высосал все, что в ней оставалось. Потом понюхал свой рукав и сказал:
– Чудом сам дырку в башке не получмл. Ты, Петро, все продумал, а сообразить, что их может быть двое, не смог. А их было двое. Один стрелял через окно кабинета, а второй пришел за папкой.
– Но почему, ты Григорич, башкой рисковал? – Не понял Ерожин.