Забросив вещи в тесную клетушку, они отправились поесть.
Обеденный зал местного «ресторана» являл собой большую комнату с деревянным грязным полом, усыпанным табачным пеплом и шелухой от арахиса. Стены были увешаны рогами лосей и оленей карибу. Барная стойка тянулась вдоль стены, оставшуюся часть зала заполняли самодельные столы и стулья с лавками.
Было густо накурено, и Маша с непривычки закашлялась.
Николай уселся за один из свободных столов и усадил Марию рядом. Собравшиеся тут разношерстные гости удостоили их мимолетными взглядами, и не более.
Перед ними появилась большая оловянная тарелка, и русская путешественница почувствовала такой голод, какого, казалось, никогда прежде не испытывала. Девушка не пыталась скрыть свой аппетит и с удовольствием уничтожала грудинку, лепешки и картофель (между прочим, как оказалось, не привозной, а выросший тут).
Вдруг у входа послышался шум, и в обеденный зал ввалился субъект громадного роста, с широченными плечами – чуть не на ладонь выше совсем не маленького Николая.
Он устремился к компании изрядно пьяных старателей, рядом с которыми и плюхнулся.
– Сэнди, – пробормотал один из них, – ну как там твоя скотина?
– А что ей сделается, не будь я техасец! – хохотнул он.
– Сэнди, – пьяно пробурчал другой, – плюнь ты на эту тварь, ей и в самом деле ничего не будет. А лучше пригласи-ка сюда вон ту красивую девушку, что за столом с тем хмырем. По-моему, для него она слишком хороша.
Маша нервно вздрогнула, но Николай был спокоен – хотя винчестер остался в номере, а на поясе у техасца висел солидный револьвер.
Сэнди перевел свой взгляд на Устюжанина. Затем он с трудом поднялся на ноги, оперся на стол и протянул руку.
– Ник! – взревел он раненым буйволом. – Старина Ник! Это же Ник Рашенз! Ник! Черт возьми! Неужто ты забыл…
Блондин улыбнулся в ответ.
– Друзья! – проревел гигант. – Это же Ник, тот самый парень из Уналашки! Я вам о нем рассказывал! Эй, хозяин, тащи еще виски и закусить!
Он схватил бутылку, нетвердой рукой налил полстакана и направился к ним.
– Давай, садись к нам, нам есть о чем поговорить… О прежних днях… О походе к Чертовой горе… О том треклятом вожде Рыжем Волке…
Тут он, наконец, обратил внимание на Марию.
– Э-э-э, – подмигнул он самым нахальным образом девушке. – Мне трудно поверить… если это правда и мои глаза, залитые этой ослиной мочой, которую Риган выдает за хорошую выпивку, меня не обманывают… То ты, Ник, счастливчик. Такая девушка! Чуть не ангел!
– Увы, дружище, я всего лишь проводник мисс Мэри, едущей из России к жениху в Доусон. Можешь считать, что мы просто друзья!
– Просто друзья? – хитро прищурился Сэнди. – Ну, ничего. Друзья Ника – мои друзья! О, дьявол! – воскликнул он. – Вы же не видели еще моего гризли! Пойдемте, я вам кое-что должен показать!
Сопротивляться этому буйному урагану в семь футов роста не было никакой возможности…
Сэнди остановился перед высоким забором из стоймя врытых в землю бревен, похожих на пресловутый частокол варваров из учебника истории. При ближайшем рассмотрении это оказалось клеткой. И из неё доносилось грозное рычание.
– Это гризли, – проговорил Сэнди, с большим трудом сохранявший равновесие. – Завтра, Ник, будет грандиозный бой медведей. Мой медведь… и медведь Черного Джека… Грандиозный бой! Все пришли смотреть на него. Нет ничего интереснее, чем бой медведей, а? Держи пари на сто долларов, что мой медведь убьет этого недоноска, которого Джек поймал в капкан! Не прогадаешь! Эх, такого даже в Нью-Йорке не увидишь. Дикая страна имеет свои преимущества! Дикость – это не так уж плохо! Дикие звери, дикое золото, которое ждет, чтобы его толковые парни выкопали и, так сказать, приручили. Ну и дикие девки. – Он подмигнул Марии. – Пара ниток бус или ящик виски папаше – и они тоже становятся ручными.
Сэнди удалился, пошатываясь, – так могла бы шататься большая гранитная глыба.
– И впрямь варварство какое-то… – изрекла Маша.
Николай кивнул.
– Что поделать, мой приятель правильно вам сказал – это дикая страна. Тут бывают вещи и похуже. Слышали, что Сэнди сказал про женщин? Все верно. Немало приходивших в эти края белых покупали девушек-индианок. Я и в самом деле видел, как родители их продавали за виски. И хорошо еще, если их покупали для себя. В Скагуэе было два борделя, целиком укомплектованные ими.
…Удрученная и усталая Маша устроилась на кровати в каморке, именуемой номером (на полу устроился Устюжанин), и быстро уснула.
Поутру, умывшись и позавтракав супом из молодого лосося, они отправились смотреть представление.
К тому моменту, когда они явились, схватка зверей уже началась.
Клетка длиной и шириной аршин семь-восемь была сколочена из небольших бревен, с промежутками между ними дюймов в восемнадцать. Оба зверя сошлись в смертельной схватке. Внезапно они отделились друг от друга и встали. Очевидно, они боролись уже несколько минут. Пасть одного медведя была окровавлена, а из глотки противника вырывался бешеный рев. Медведь Сэнди снова стал наступать в то время, как его противник ждал нового нападения.
Воронова с трудом различала, что происходило, когда огромные животные снова сцепились. Звери откатились к самой ограде, так что та затрещала. Народ повскакал с мест, кое-кто схватился за ружья и револьверы, и Маша невольно вспомнила историю про какого-то кадьяка, который сожрал придурка, всадившего в него пять револьверных пуль.
Рядом с ней на лавку плюхнулся Сэнди. Он был в подпитии – не то еще со вчерашнего дня, не то уже с утра.
– Грандиозный бой, а? Черт побери, я знаю, какой бизнес открою, когда вернусь в Штаты! Шоу Сэнди Уорфина! – громко провозгласил он. – Бои диких зверей – медведей, волков, койотов, кабанов… И этих, как их… – он хлопнул себя по лбу, – во, орангутангов! Все цирки от Калифорнии до Нью-Гемпшира будут плакать горькими слезами! А! Нет, красотка, ты посмотри! У вас в России такого точно нет! Ты ведь из России?
Мария, нахмурившись, опустила глаза.
– Ну не обижайся… – жизнерадостным шершнем гудел Сэнди. – Я ничего такого не имею в виду насчет твоей страны. Честно говоря, ничего про Россию не знаю, слышал только, что она больше Техаса и там по полгода зима. Но раз там живут такие парни, как Ник… И такие девушки, как ты, – добавил он, ухмыльнувшись со всем своим пьяным добродушием, – то надо полагать, это не самое дурное местечко. Точно, не худшее, не будь я Сэнди Уорфин по прозвищу Техасец – лучший стрелок федеральной территории Аляска! Правда, Ник любит шутить, что больше всего лучших стрелков на кладбище!
Девушка поднялась и ушла, сказав, что устала.
Она часа два лежала на кровати, не раздеваясь, но потом голод дал о себе знать, и она вышла в общий зал.