Варнакову приходилось ходить на небольших судах в штормовую погоду, но в подобную передрягу он угодил впервые. И его уже начинало мутить… А вот Стеблов чувствовал себя уверенно. Он сидел напротив Закира, держась за угол столика и дурашливо вскрикивая, когда катер подбрасывало. «Ваххабит» же, похоже, молился…
Катер в очередной раз взлетел над волной и тут же резко ухнул вниз, заваливаясь набок. На несколько секунд в рубке стало совсем темно от мутной воды. Но она схлынула, и судно выпрямилось.
– Не дрейфь, ребята! – прокричал Михаил. – Прорвемся!
– Что, весело? – со злостью откликнулся Варнаков. Тут едва блевотину сдерживаешь, а этот придурок радуется. – Вот сейчас утонем на хрен!
– Не утонем! Я на Сахалине и не такое видел. А вообще, Колян, я на флоте служил. Между прочим, старшина первой статьи.
– Молодец, – буркнул Варнаков. – Служи дальше.
– Капитан! – Стеблов уже переключился на Лукича. – А мы в этот самый мыс не врежемся?
– Не должны, старшина. Там маяк установлен. Я вижу его.
– Далеко?
– Да нет. Почти дошли.
– А дальше чего?
– А дальше пойдем вдоль берега до бухты. Будем «пятак» для высадки искать.
– Прямо сейчас? – уже без энтузиазма произнес Михаил. – Темно же.
– А чего? Темнота – друг сталкера. Правда, не на Территории.
– А как же мы «пятак» искать будем в такой темноте?
– Носом, старшина.
– Шутишь?
– Какие шутки? Нос – главное орудие сталкера. Не считая чуйки. Ну и другие органы…
– А зачем мы, собственно, торопимся? Может, сбавим обороты, дождемся рассвета?
– Так я и так не тороплюсь. При таком волнении лучше медленней идти – качка меньше. А рассвет и так…
И тут небо прорезала огромная молния. Она была такой гигантской, что, показалось, расчертила половину неба. А затем раздался ужасный грохот, от которого у всех разом заложило уши.
– Мать честная, – пробормотал Лукич и быстро перекрестился. – Мать-заступница, спаси и сохрани. Вот это да… прямь бомбардировка Нагасаки.
– Чего это грохнуло? – Стеблов ошалело крутил головой.
– Гром небесный, – с выражением произнес Лукич. Голос его подрагивал. – Один раз я такое в жизни видел – аккурат под утро в ночь Скачка… Отправился я тогда сети проверять – пока рыбнадзор спит. А тут такое началось. Тогда и встретил…
Он осекся.
– Кого встретил? – спросил Михаил.
– Мужики! – громко сказал Колян. – Гадом буду, за нами кто-то плывет. – Он показал пальцем в застекленную часть двери. – Вон там, сзади.
Потом открыл дверь и высунул голову наружу.
– Где? – Стеблов подбежал от стола и тоже выглянул. – Кто?
– Сейчас не видно, – сказал Варнаков. – А когда молния полоснула – точно что-то было. То ли катер, то ли большая лодка.
– А может – померещилось? – спросил Лукич. – При такой болтанке можно и волну за лодку принять.
– Ну не знаю… Лукич, а твоя моторка на плаву? Та, которая у причала стояла?
– Конечно, на плаву.
– То есть заводи и плыви?
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что надо было днище прострелить. Теперь бандиты за нами увязались.
– Ага, прострелить, – пробурчал Лукич. – Добро угробить недолго, ума не надо. А ты заработай на это добро… Да и не факт, что там лодка. А может, и лодка, но не с бандитами. А патрульный катер.
– Хреново это, – сказал Нагаев. – Что делать-то?
– Идти дальше, – ответил Лукич. – Вон мыс уже рядом. И светает, кстати. Скоро все увидим. Лодка там или кит.
– Ты добавь газу до полного. На всякий случай.
– Добавляю. Держитесь ребятки, сейчас пойдем по волне.
Мотор взревел, и катер рванул вперед с удвоенной силой. Он почти тут же провалился между волн, и налетевший сзади гребень окатил рубку фонтаном брызг. Варнаков захлопнул дверь и, ухватившись за ручку, вперил взгляд в пространство за кормой. Оно уже не было непроглядно черным, а слегка посерело. Но сильная вертикальная качка не давала возможности сфокусировать взгляд, а потоки воды, заливавшие стекло, делали картину размытой и нечеткой. Неужели он ошибся? Хорошо бы. Но что-то в последнее время все его предчувствия оправдываются. И нехорошие ведь предчувствия, черт бы их побрал!
Они обогнули мыс и вскоре очутились в бухте, которую показывал на карте Лукич. Болтанка снизилась, а тут и Лукич сбросил скорость, приглядываясь к береговой линии. И Колян наконец-то явственно разглядел сзади моторную лодку с тентом. Она мелькнула и почти сразу исчезла среди волн, словно призрак. И темно было по-прежнему, и сетка непрекращающегося дождя сбивала фокус. Но Варнаков успел поймать этот момент.
Он распахнул дверь, чтобы не смотреть сквозь мутное стекло, и лодка через несколько секунд появилась снова. На этот раз Колян разглядел темный цвет носовой части, а ведь лодка Лукича была выкрашена в темно-синий цвет. Да, все один к одному… Лодка явно шла за ними, сомнений в этом не оставалось, и совсем не походила на очертания патрульного катера, модели которых Варнаков хорошо помнил. Оставался еще вариант рыбнадзора, но в это верилось слабо. Точнее, совсем не верилось. Нет в этой конторе настолько больных на голову инспекторов, чтобы отправляться в такую ночь к Зоне на кулички.
Варнаков обернулся и наткнулся на вопросительный взгляд Михаила. Кивнул. Потом крикнул:
– Мужики, это лодка! Лодка с тентом, не патрульный катер. Думаю, это наши ночные гости.
– Хреново, – сказал Нагаев. – Далеко они?
– Метров двести. Не дальше.
– Тут немного осталось, – произнес Лукич, не оборачиваясь. – Уже где-то рядом эта протока. Если бы не этот, мля, сучий туман! Придется сбавить обороты.
Варнаков опять смотрел назад. Лодка преследователей двигалась на той же скорости, прыгая по волнам, как лягушка. И было до нее уже гораздо меньше – метров сто пятьдесят, наверное. Колян нашел на полу, в куче сваленных рюкзаков, карабин и закинул его за плечо. Глянул в боковое окошко и практически ничего не разглядел – они входили в полосу густого прибрежного тумана.
– Вон вроде ель торчит, – сказал Лукич. – Или не она? Там рядом с ней лиственница поваленная. Мы там пару раз палатку ставили, когда…
Автоматная очередь протарахтела негромко и безобидно. Но все, кто находился в рубке, одновременно вздрогнули. Колян прыгнул к дверному проему и крикнул:
– Прибавь, Лукич! Они уже в сотне метров.
Лукич смачно выматерился.
Снова раздалась очередь. Варнаков выскочил на корму и, опершись спиной на стенку рубки, вскинул карабин.