Поэтому от подобного варианта отказались. И тогда у Купера возник другой план. Сейчас они начинали его реализовывать…
Новосибирская Зона Посещения
Лях, отдуваясь, преодолел последний пролет и оказался на деревянном помосте. Чтобы попасть в галерею через люк в потолке, ему оставалось вскарабкаться по отвесной железной лестнице. Сам бы Лях ни за что туда не полез, ограничившись обзором из окна на четвертом этаже. Но Француз велел забраться в шатер, а ослушаться Француза Лях не мог. Особенно после прокола у дома Закира. И поэтому он, пыхтя, словно небольшой паровоз, стал взбираться по железным перекладинам.
Он боялся – очень боялся. Боялся с того самого момента, как в составе отряда Француза отправился, по распоряжению Жоры, в Зону. А уж тут, в башне, куда проник через окно на втором этаже, едва не обмочился со страха. Поднимаясь вверх по круговой лестнице, он прижимался к стене, не касаясь перил. Ведь там, внизу, плотоядно извивался своими парами коллоидный газ. А об ужасных свойствах «студня» Лях был очень хорошо наслышан. Внутри все леденело от одной мысли о том, что произойдет, если перила обломятся, и он упадет в лестничный пролет.
И сейчас, карабкаясь к люку, Лях спиной ощущал, как внизу, переливаясь голубоватым свечением, ждет его роковой ошибки сама смерть. Да что там спиной? Задницей чувствовал! Стоит лишь ноге сорваться с перекладины, или проржавевший крепеж выпадет из стены – вон ведь, уже шатается – и тогда…
Высовывая из люка голову, Лях, промокший от пота, почувствовал себя аквалангистом, вынырнувшим из километровой бездны океана. Он глубоко вздохнул и тут же смачно чихнул от попавшей в нос пыли. А через секунду в его волосы вцепились чьи-то жесткие пальцы, и голос с сильным акцентом скомандовал:
– Молчать и не двигаться – убью!
Еще через мгновение Лях почувствовал у себя под подбородком лезвие ножа.
– Теперь медленно вылезай из люка. Так. И к стене.
Лях выполнял распоряжения беспрекословно. От страха и неожиданности он потерял малейшую способность к сопротивлению. Какое сопротивление, когда он даже соображать перестал?
Перед ним стояли двое мужчин в форме UFOR. У обоих за спиной винтовки, в руках – пистолеты. Вдобавок у одного – рыжеволосого крепыша – в руке был нож с зазубринами.
– Будешь делать то, что скажу, останешься в живых, – сказал крепыш с ножом. И Лях опознал в нем обладателя акцента.
– Вы… к-кто? – проблеял он.
– Инопланетяне, – ответил рыжий крепыш. – Сейчас высунешься в окно и крикнешь своему командиру, что с тобой все в порядке. Кто у тебя командир?
– Француз.
– Француз? Он что, из французского батальона?
– Нет. Он это… зовут его так. Погоняло такое. Кличка, в смысле.
– Понятно. Так вот, скажешь ему, что все в порядке.
– А потом?
– Это я у тебя хочу спросить. Что ты должен делать потом?
– Ждать группу.
– Какую?
– Эту, с Нагаевым.
– Слышал, Дергач? – сказал крепыш. – И эти Нагаева ждут. Он что тут – всем свидание назначил?..
Новосибирская Зона Посещения
Когда Лях высунулся из оконного проема и, свистнув, показал две пятерни, Француз сначала не поверил своим глазам. Наверное, этот придурок опять перепутал хрен с носом. Но Лях повторил жест, убрав и снова показав две растопыренные ладони. Тут уж Француз не выдержал. Он выбрался из-за грузового контейнера, где устроил свой наблюдательный пункт и, приложив ко рту ладонь, крикнул:
– Что, идут?
– Идут, – отозвался с верхотуры Лях.
– А сколько их, я не понял? Двадцать, что ли?
– Нет! Десять. Десять и один.
– Сколько?
– Одиннадцать.
Во придурок! Француз со злостью сплюнул.
– Ты чего там, косяка забил? Так сколько их?
– Одиннадцать.
– Точно?
– Да.
– Так это, может, не те?
– Те. Нагаев с ними. Чего мне делать?
– Сиди дальше. Наблюдай.
Француз вернулся за контейнер и задумался. Ерунда какая-то. Жора говорил, что «клиентов» будет четверо или пятеро. Откуда же их взялось столько?
Он ломал голову минут пятнадцать, пока сам не разглядел в бинокль приближающуюся группу. Увидел Мирзу в его любимой тюбетейке, потом узнал Антипа и заскучал. Во, блин! Похоже, что у них объявились конкуренты. Не иначе как Волчок тоже за Нагаевым охотится. И чего теперь делать? Жора велел провести операцию любой ценой. Так велел, что аж слюной брызгал. А если Жора слюной брызжет, значит, ему Арчибальд вставил пистон. А приказ Арчибальда тверже и страшнее, чем приговор Верховного суда.
Француз тоже оказался в штрафниках – после того, как упустил на кладбище Нагаева с каким-то хмырем. И отступать теперь ему было некуда. Жора, брызгающий слюной, опаснее ядовитой змеи. Потому что злопамятней. И безжалостней. А уж Арчибальд…
С другой стороны, Волчок тоже не подарок. Тронешь его людей – вмиг на ножи поставит. И попробуй объясни, что выполнял поручение Жоры.
Он попытался вспомнить последний инструктаж Жоры. Было сказано, что поначалу, обнаружив группу Нагаева, надо идти по ее следам. Не рыпаться и не нарываться, только контролировать. В группе есть свой человек. Он будет оставлять записки с инструкциями – им и следовать. И никакой излишней инициативы. В самом крайнем случае, сделать все, чтобы захватить Нагаева. Он самый нужный человек. Остальных можно и завалить, если что. Но это – в крайнем случае.
«А нашего человека? Его что, тоже можно завалить?» – спросил Француз.
«В крайнем случае – валите и его. Но Нагаев должен остаться в живых. При таком раскладе доставите его в Искитим».
Вроде понятно Жора объяснил. Но он ничего не говорил про то, что группу Нагаева может кто-то захватить в плен. Вот теперь и думай, как поступить. И при этом излишней инициативы проявлять нельзя. Такой вот ребус. Но решить его необходимо.
Француз посмотрел на небо. А ведь темнеть уже начинает. Ночь в Зоне – время тухлое. Если не сделать основные дела засветло, то к утру многое может перемениться. Он проверил запасные обоймы, снял «калаш» с предохранителя и притаился на корточках за контейнером…
Август 2016 г. Суббота
Новосибирская Зона Посещения
Мирза окликнул Лукича, когда они дошли до переезда и до водонапорной башни оставалось меньше ста метров. Лукич замер на месте, а Мирза приблизился и встал рядом.