– Но ты же умер!
– Это я для вас умер, а для НЕГО нет, так что оставим пустые разговоры.
– Где Денис?! Если ты его убил, тогда тебе и ОНО не поможет больше! Это я тебе обещаю…
– Ну-ну, не кипятись так сильно. Не забыл еще, что за мной должок? – бандит, слегка развернувшись, показал Рексу «удачно подстриженную» со слов Плаксы голову. Страшный шрам окаймлял височную часть, проходя через ухо почти до самого затылка.
– Вот теперь вижу, что это ты. Я спрашиваю – где Денис?
– Да не волнуйся! – Галям захихикал. – Я ему снотворненького прыснул с коньячком, спит как младенец. Правда, думаю, не нужен он мне больше, вот только отдаст тебе твою вещичку, и – в расход!
– С-с-сука…
– Я же сказал – не кипятись. Ты же Дятла с Битым не пожалел, да и Курка, думаю, тоже. А ведь он еще щенок совсем!
– Этот «щенок» Михея как кабана, не задумываясь, зарезал. Поди, сам учил парня этому?
– Сам понимаешь, в нашем деле лишние свидетели не нужны.
– Ты и Мохнатого как ненужного убрал! Не ошибусь, самолично? Этот в жизни никому даже грубого слова не сказал…
– Всегда ты, Рекс, как в лужу… смотришь. Ну, что поделать, как говорят французы – се ля ви! Тем более, он за зверюгу свою на меня бросился, когда она из моего комбеза кусок выдрала.
– Ты мне про судьбу и жизнь здесь не талдычь! Ты, сволочь, для нее ничего хорошего не сделал! Зря только небо коптил все эти годы и чужие жизни забирал…
– Ну, вот и поговорили. Скоро уже рассвет, так что пора в дорогу готовиться. Сейчас перекурим, напарничек твой вещичку вернет, быстренько избавимся от него и – в путь.
– Как же ты в одиночку собираешься меня до Лесхоза переть? Ведь не развяжешь же?
– А ты откуда про Лесхоз знаешь?
– Сам же в ущелье про него рассказывал.
– Это когда вдруг?
– Когда я тебя перевязал и вколол обезболик.
– Ну, вот видишь, чего в таком состоянии не сделаешь, все секреты выложишь любому встречному-поперечному. А ты еще спрашиваешь, как я тебя потащу, – Галям хитро подмигнул. – Сам пойдешь, как миленький!
– Я ж говорю, что ты – сука. Другого определения такой мрази просто найти не могу.
– Хватит злословить! Что куришь? А то я не успел все твои карманы проверить, Дятла с Битым земле придать надо было.
– Да, как и ты, «Петра».
– Ну вот, ты курил мои, теперь в последний раз твои покурим, так как потом все это будет мое, хех… даже ты! – бандит заржал. – Где хоть искать-то? Облегчи поиски, скажи уж как на духу.
– Нашелся, тоже мне, святой отец! – внезапно в голове Рекса родилась идея, и он решил рискнуть. – На подкладе комбеза, слева, в кармане погляди. Только и мне прикури…
Галям развернул пленного на правый бок и просунул руку в указанное место. Сталкер, нащупав кнопку на рукаве, нажал. Зажужжали сервоприводы костюма, многократно усилившие мышцы хозяина, и веревки, которыми бандит спеленал Рекса, как младенца, лопнули, словно гнилые нитки. Опешивший подонок не успел даже вякнуть, как был подмят сталкером и через мгновение резким ударом в хрустнувшее кадыком горло оказался выведен из игры.
Рекс скинул остатки веревки, встал, размял затекшие конечности и улыбнулся, вспомнив приятную покупку. «Специфик» пришелся как нельзя более кстати. Осталось только связать Галяма, найти Плаксу, привести в чувство, собрать раскиданные вещи и потом перекурить. «Стоп, еще надо отыскать этого щенка, который привел меня сюда! Хочется верить, что он там еще не задохнулся. Как, кстати, его зовут? Курок? Надеюсь не за те выдающиеся причиндалы, что находятся у него между ног?» Сталкер откровенно рассмеялся, быстро спеленал безжизненное тело бандита и двинулся на поиски Плаксы.
«Предмет вожделений» лежал в пяти метрах от места происшествия, под кустом. Если бы не залитая запекшейся кровью голова, можно было сказать, что напарник просто крепко спит. Освободив друга от пут, Рекс немного встряхнул его, результата – ноль. Опешив поначалу, вспомнил, что говорил Галям, и принюхался. От Плаксы за версту несло коньяком. Пьян? «А что там про снотворное?» Недолго думая, аккуратно вколол напарнику препарат-деактиватор, а затем занялся раной на его голове.
Когда Рекс приложил к бинтам «барбарис», Плакса медленно пришел в себя. Увидев улыбающееся лицо друга, поморщился от боли и выпалил:
– Макс, извини, я не со зла и не из корысти… Просто хотел узнать, чем так ценен твой амулет…
– Тише, тише, не извиняйся, – успокоил Рекс напарника. – Наоборот, если бы не ты, возможно, эти уроды уже сдали бы мое бренное тело в Лесхозе за, как они говорят, «офигительные» бабки. Амулет-то где?
– Они у меня забрали все, а вот его не тронули. Отчего это? Чего бы им просто не взять вещицу и не отнести заказчику? – Плакса протянул на шнурке серебрящийся в сумраке октаэдр. Выглядевший до этого лишь кусочком стекла, кристалл вдруг вспыхнул голубоватым сиянием, озарив ночную тьму, словно стремился навсегда избавиться от вечного мрака. Рекс замер, глядя на странный предмет. Пальцы ощутили привычное покалывание и легкую вибрацию, по ладони пробежали маленькие зигзаги молний.
– Думаю, что я нужен заказчику вместе с амулетом, поэтому они и не забрали его. Подожди, придет время, мы с тобой, дружище, еще разберемся во всем. А сейчас давай займемся насущным.
– А Галям где?! – встрепенулся Плакса.
– Спит пока, позже разбудим и поговорим по душам. Если сможет говорить, – Рекс ухмыльнулся, надел шнурок на шею, затем, вспомнив о лежащем недалеко Курке, вскочил.
И тут внезапно накатило. Изображение поляны перекосилось, перед глазами все поплыло…
* * *
Максим взял тарелку с приготовленным женой ужином. Чего-чего, а готовить Катерине очень нравилось. Как же можно, приготовить для любимого, да без любви? В их семье как в песне: «Главней всего – погода в доме, все остальное – суета». Это, кстати, обожаемая Катериной песня. Катей, Катюшей, Катенькой…
Ароматно пахнущее блюдо заставило рот наполниться слюной. Максим чмокнул хозяйку своего сердца в щечку и виновато спросил:
– А можно я в комнате поем? Там чемпионат сегодня…
– Ну, разве ж я тебе когда-нибудь запрещала, чудо мое? Иди, как же они там без тебя, вдруг проиграют?
Вспомнился анекдот на эту тему:
– Мама, а кто мой папа?
– Футболист, сынок.
– Кто, кто?..
– Есть такая, сын, профессия – Родину позорить!
Из детской послышались голоса. Сашок о чем-то горячо спорил с Дашей. Дети есть дети, у взрослых свои проблемы, а у детей – свои, правда, часто – надуманные.