Но тут вдруг Петька сложил руки рупором и страшно завыл:
– Ууууу!
В первый момент ребята вздрогнули, а потом последовали его примеру. Теперь под сводами громадного помещения раздавался четырехголосый вой. Сначала Ластик словно не слышал, продолжая крушить, что попадалось под руку. Потом вдруг замер, прислушался. Выключил музыку.
– Уууууу!
Продолжая выть, они расползлись в разные стороны, и вой теперь несся, казалось, отовсюду.
Ластик оцепенел.
– Что это? – едва слышно прошептал он и схватился за сердце. И вдруг увидел, что с антресолей сама по себе медленно спускается большая икона.
Он побелел и бросился к двери. Выскочил на лестницу и только там перекрестился.
Мальчики умирали со смеху. Они уже праздновали победу! Сбежали вниз и схватили сумку Ластика. Первым туда заглянул Стас.
– Стасик, что там? – в нетерпении закричал Петька.
– Не знаю, тут все завернуто! Но мы ничего трогать не будем. Вернем так, как есть. Захотят нам показать – покажут. А трогать ничего нельзя.
Ластик между тем выбежал на улицу и в изнеможении прислонился к стене. Этот вой… Неужели нечистая сила? Он никогда не верил в эти бредни. Это все сказочки для старых глупых баб. И при чем тут икона? Нервы, наверное. Конечно! Это от радости в голове помутилось, ну, и от страха, конечно. Все-таки как Макс может жить в таком месте? Поневоле спятишь. «Ну я хорош! Бросил все и удрал». И тут вдруг ему в голову стукнуло – а что, если там кто-то был? Спрятаться в таком помещении ничего не стоит. Он вспомнил отключенную сигнализацию, зажженную лампу… Но если это так, значит, кто-то все видел и решил так просто, на халяву завладеть тем, что полагается ему по справедливости? Ну уж нет, не выйдет! И, накачав себя злобой, он вернулся к дверям мастерской. Прислушался. Никакого воя. Он неслышно отпер дверь, вошел в тесный тамбур и приник ухом ко второй двери. Оттуда доносились веселые мальчишеские голоса.
– Ладно, пошли отсюда!
– Куда, интересно, мы пойдем ночью, да еще с такими ценностями? Надо дождаться утра, когда пустят метро…
– А если он вернется?
– Ну, это вряд ли! Ночью он точно не вернется! Он придет, когда будет светло, когда силы зла уже спят! – насмешливым голосом сказал один из мальчишек.
– Похоже на то! А как ты догадался насчет иконы?
– Просто увидел, что она стоит, и привязал к ней бечевку, а он с перепугу решил, что она спускается с небес!
«Шутки шутить вздумали? Ах вы паршивцы! Ну погодите, вам это даром не пройдет! – кипел злобой Ластик. – Болваны самонадеянные!»
– Ну так что, остаемся?
– Конечно! А то как мы ночью домой заявимся? С какой стати? Тут места довольно. Можем отлично выспаться.
«Прекрасно! – решил Ластик. – Спите, голубчики, спите! Если очень постараться, вы вообще вечным сном уснете. Вас, судя по голосам, четверо! Вот и славно!»
И Ластик, совершенно успокоившись, спустился вниз, прошел пешком два квартала и только там поймал машину. Не надо, чтобы его видели у этого дома.
А мальчики и в самом деле скоро угомонились. Сказывалась усталость.
– Стасик, я тебя прошу, давай хоть одну штучку посмотрим, а? Нет сил терпеть! – взмолился Петька. – Только одну! Запусти туда руку и наугад вытащи чего-нибудь!
– Правда, Стас, – поддержал Петьку Денис. – Ты боишься, что мы это украдем?
– Еще не хватало! Просто я вас знаю: посмотрите одну штучку, потом – другую…
– Нет, Стас, всего одну! Единственную! – высказался Хованский.
– Ладно, уговорили, речистые! Но только одну!
– Одну, одну! – загалдели все.
Стас закрыл глаза и сунул руку в сумку. Нащупал что-то довольно большое, завернутое в целлофан, и вытащил. Под целлофаном была мягкая тряпка. Он снял ее, и взору ребят представилась фантастической красоты серебряная кружка. Снизу ее опоясывали танцующие фигурки с воздетыми кверху руками. Фигурки не были выгравированы на кружке, а образовывали что-то вроде подстаканника.
– Ух, красотища! – простонал Хованский.
– Да, не слабенькая кружечка, – согласился Денис.
– Это Фаберже! – проговорил Петька, разглядывая произведение ювелирного искусства.
– Может быть, – кивнул Стас. – Во всяком случае, сразу видно, что вещичка уникальная. А работа какая!
– Это, наверное, фамильная ценность, – заметил Кирилл. – Слава богу, что не досталась каким-то мазурикам! Все-таки мы большие молодцы!
– Ну все, налюбовались – и будет! Если там все в том же роде, то этот Ластик обязательно вернется. Но ты, Петька, прав, он вернется уже при свете дня. И, возможно, не один. Так что мы вполне можем соснуть часика три-четыре. Только не проспать бы.
– Я не просплю! – уверенно заявил Петька. – У меня будильник в голове.
Стас спрятал кружку в сумку, и они разбрелись по мастерской. Стас улегся на огромной тахте, стоявшей на половине Алисы. Спать в том разгроме, который учинил Ластик, как-то не хотелось. Не найдя ничего лучше, Денис примостился у него под боком. Кирилл поднялся на антресоль и лег на диван с продавленным сиденьем, а Петька облюбовал себе кушетку. Вскоре почти все уснули.
Прошло два часа. Дверь мастерской неслышно открылась. На цыпочках вошел Ластик.
«Спите, голубчики? Ишь, какие, молоко на губах не обсохло, а туда же… Разбогатеть захотели в таком возрасте? Вам еще не положено, вы ничего еще в жизни не сделали, чтобы такие ценности вам достались задарма. Я за них спину-то поломал, страхов натерпелся, в вонючих помоях рылся, а вы пришли и взяли? Как бы не так! Сдать бы вас ментам, чтоб в колонию вас отправили, чтоб вы там хлебнули того, что я хлебнул в свое время… но нельзя, нельзя… И вообще тут ничего нельзя… И в живых вас оставить тоже нельзя. Никак нельзя! Слишком много вы видели, слишком много слышали… Небось и днем сегодня кто-то из вас тут прятался, вот почему сигнализация была отключена. Макс обычно никогда не забывает ее включить. А откуда, интересно, эта пацанва знает, как отключить сигнализацию? Что-то тут нечисто… Уж не Алиска ли их навела? А что, запросто! Либо догадалась, либо нашла тайник. Вот и решила… Небось думает, если в больницу попала, так ее и не достанут? Еще как достанут! Я теперь всех вас достану, а сам коридорчиком, коридорчиком! Мне до самой смерти на красивую житуху хватит! А Макс пусть себе сам вторую половину старухиных богатств добывает, но уж один, без меня. Только фиг он без меня добудет!»
Все эти мысли вихрем пронеслись в его воспаленном мозгу. Он схватил свою сумку и, неслышно ступая, вошел в кухню, открыл все четыре крана на газовой плите и так же неслышно покинул квартиру.
Даша проснулась от необъяснимой тревоги. Впрочем, она была вполне объяснима – ребята в огромной страшной мастерской, а вдруг их там кто-то застал? Почему-то у нее зуб на зуб не попадал от волнения. Она чувствовала, что с ними что-то случилось. Девочка глянула на часы. Половина шестого. Она быстро вскочила, оделась. Но ехать туда одной было слишком страшно. Даша помедлила мгновение и набрала Олин номер. Только бы трубку взяла сама Ольга, а не бабушка. Даша знала, что телефон стоит у самой Олькиной кровати. И действительно, после третьего гудка раздался сонный голос подруги: