9 мая 1943 года американскому посольству было сообщено, что “соответствующие советские органы не считают возможным пересматривать дело Оггинс”.
20 февраля 1939 года Оггинс был действительно арестован по обвинению в шпионаже и предательстве. В процессе следствия эти подозрения не нашли своего подтверждения, и Оггинс виновным себя не признал. Однако Особое Совещание при НКВД СССР приговорило Оггинс к 8 годам ИТЛ, считая срок заключения с 20 февраля 1939 года. …Появление Оггинс в США может быть использовано враждебными Советскому Союзу лицами для пропаганды против СССР.
Исходя из этого, МГБ СССР считает необходимым Оггинс Исая ликвидировать, сообщив американцам, что Оггинс после свидания с представителями американского посольства в июне 1943 года был возвращен к месту отбытия срока наказания в Норильск и там в 1946 году умер в больнице в результате обострения туберкулеза позвоночника.
В архивах Норильского лагеря нами будет отражен процесс заболевания Оггинс, оказанной ему медицинской и другой помощи. Смерть Оггинс будет оформлена историей болезни, актом вскрытия трупа и актом погребения. Ввиду того, что жена Оггинс находится в Нью-Йорке, неоднократно обращалась в наше консульство за справками о муже, знает, что он арестован, считаем, полезным вызвать ее в консульство и сообщить о смерти мужа.
Прошу ваших указаний.
Абакумов».
Ознакомившись с докладной, руководители государства приняли решение о ликвидации Исаака Оггинса.
– Дура-баба, – произнес, давая согласие на проведение этой акции, Иосиф Виссарионович Сталин, очевидно, имея в виду Нору Оггинс, необдуманно связавшуюся с американскими спецслужбами и поднявшую ненужную суету вокруг своего мужа.
Несчастного американского коммуниста спешно доставили в секретную токсикологическую лабораторию, где благообразный персонаж Г. М. Майрановский, подвижник в деле разработок отравляющих веществ и их оперативного применения, сделал ему смертельную инъекцию.
Кроме того, начиная, с 1946 года служба «ДР» под руководством генерал-лейтенанта П. А. Судоплатова вела разработку боевых операций во Франции, Турции, Иране, Австрии, Норвегии и ряде других зарубежных стран. Однако в силу разного рода причин эти операции так и не были осуществлены. По свидетельству заместителя Судоплатова Н. Эйтингона, министр МГБ Абакумов «выдумывал самые различные предлоги, чтобы не разрешить активные чекистские мероприятия за границей». Случалось, что, помимо Виктора Семеновича, проведение операций запрещал лично Сталин. П. А. Судоплатов вспоминал:
«В 1946 году мы приняли решение о развертывании разведывательно-диверсионной базы в Турции, в Анкаре. Руководил этим делом наш резидент Рыбкин.
Развертывание осуществлялось под прикрытием чешских эмигрантов. А сам Рыбкин с этой целью даже открыл какую-то компанию по производству и продаже бижутерии. Примерно в 1948 году, если мне не изменяет память, мы стали с помощью Рыбкина и его резидентуры готовить операцию по устранению иракского премьера Нури Саида. Почему именно его? С одной стороны, это был бы в известной степени наш ответ американцам, которым двумя годами раньше удалось вытеснить нас из Ирана. С другой стороны, Нури Саид был одним из самых активных участников подготовки Багдадского пакта, направленного против СССР. На эту операцию мы специально нацелили полуторатысячную бригаду курдов под командованием Мустафы Барзани, которую вооружали, обучали и готовили.
Тем не менее буквально в последний момент операцию отменил лично Сталин. Слишком велико было тогда напряжение по всей линии советско-американского противостояния. Судите сами: в Греции шла гражданская война, шла война в Китае. Устранение же Нури Саида в условиях, когда влияние англичан на Ближнем и Среднем Востоке падало, а американцев – возрастало, создавало опасный вакуум и могло привести к мощному взрыву. К тому же в Чехословакии при невыясненных обстоятельствах погиб наш резидент Рыбкин, который отвечал за эту операцию».
Руководителей службы «ДР» Судоплатова и Эйтингона угнетало отсутствие размаха боевой работы за рубежом, и им «приходилось придумывать, чем бы занять подчиненных… чтобы создать хотя бы видимость работы».
Еще одной громкой акцией руководителя МГБ стало так называемое «Дело авиаторов». Точнее, это дело началось еще в июне 1945 года во время Потсдамской конференции глав правительств СССР, США и Великобритании. В один из коротких перерывов между совещаниями Сталин встретился со своим сыном Василием, командующим авиадивизией в Германии. Иосиф Виссарионович поинтересовался мнением сына о достоинствах немецких самолетов. Василий, страстный авиатор, будучи в нетрезвом состоянии, ответил просто, но доходчиво:
– Немецкие самолеты что надо, а вот наши – полное говно.
Сталина покоробило от грубого ответа, он закончил аудиенцию, но нелицеприятную оценку сына запомнил.
А чуть погодя, Василий Сталин, видимо, осознав, что не все успел сказать о качестве советских самолетов, направил отцу обстоятельный доклад о значительных недостатках мотора, установленного на новом истребителе Як-9, что влечет многочисленные аварии и катастрофы.
В связи с этим была создана специальная комиссия но проверке поступившего сигнала. 24 августа 1945 года Государственный Комитет Обороны принял постановление «О самолете Як-9 с мотором ВК-107А». Один из пунктов документа гласил: «За невнимательное отношение к поступающим из строевых частей ВВС сигналам о серьезных дефектах самолета Як-9 с мотором 107А и отсутствие настойчивости в требованиях об устранении этих дефектов – командующему ВВС Красной Армии т. Новикову объявить выговор».
Дальнейшие события, по мнению Б. В. Соколова, развивались следующим образом. В августе 1945 года Сталин решил ограничиться выговором А. А. Новикову и другим авиационным генералам. Однако весной 1946 года пришел к заключению, что это дело можно удачно использовать в политических целях, Тем более что Новиков был дружен с маршалом Жуковым, которого, на взгляд Иосифа Виссарионовича, следовало приструнить.
16 марта 1946 года А. А. Новикова сняли с поста главкома, а в конце апреля арестовали. Вместе с ним были арестованы нарком авиапромышленности А. И. Шахурин, член Военного совета ВВС Н. С. Шиманов, начальник Главного управления заказов ВВС Н. П. Селезнев и другие работники авиационной промышленности и военные авиаторы. Аресты отразились и на секретаре ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкове, который являлся также членом ГКО и отвечал за авиационную промышленность. Георгий Максимилианович был освобожден от работы в аппарате ЦК и направлен в Среднюю Азию (через какое-то время ему удалось вернуть расположение Сталина и вернуться в Москву на прежний партийный пост).
В ходе следствия вскрылись вопиющие факты преступной халатности со стороны начальства ВВС и руководства авиационной промышленности. Процитируем Б. В. Соколова:
«Ведь одних злосчастных Як-9 с недоработанным, прошедшим только заводские, а не государственные испытания мотором ВК-107А поступило в войска почти 4 тысячи. Из них 2267 сразу поставили на прикол. Всего же, как показал на следствии арестованный вместе с Новиковым бывший член Военного совета ВВС Н. С. Шиманов, за годы войны ВВС принял не менее 5 тысяч бракованных самолетов. В результате из-за конструктивного и заводского брака, по данным СМЕРШа, в период с 1942 по февраль 1946 года произошло 756 аварий и 305 катастроф. А примерно в 45 тысячах случаев самолеты не смогли вылетать на боевые задания из-за поломок, случившихся на земле. Шиманов на следствии показал, что бывший нарком авиапромышленности Шахурин “создавал видимость, что авиационная промышленность выполняет производственную программу, и получил за это награды. Вместо того чтобы доложить народному комиссару обороны, что самолеты разваливаются в воздухе, мы сидели на совещаниях и писали графики устранения дефектов на самолетах. Новиков и Репин (главный инженер ВВС) преследовали лиц, которые сигнализировали о том, что в армию поступают негодные самолеты. Так, например, пострадал полковник Кац (начальник штаба одного из истребительных авиационных корпусов)”.