Данилов уже выплачивал из зарплаты за плащевые носилки и за украденный аппарат искусственной вентиляции легких. Правда, выплачивал без выговоров – прежний заведующий избегал «лепить» подчиненным выговоры. То ли жалел, то ли ленился.

– Второй выговор за месяц – это круто! – посочувствовал Данилову доктор Федулаев. – В моей практике подобного не было…

– А в моей будет, – ответил Данилов. – Как бы еще третий не огрести…

Третий выговор в течение года означал автоматическое увольнение со «скорой». Преимущественно – по инициативе администрации, говоря в просторечии – «по статье».

– Ты уж постарайся, – сказал Федулаев.

– Если бы от меня что-то зависело, – усмехнулся Данилов. – Судьба!

– Судьба – понятие относительное! – заметил Федулаев. – Вспомни Валеру Маркова.

Валера Марков был легендой шестьдесят второй подстанции. Фельдшер, ухитрившийся за неделю «словить» три «строгача».

Первый выговор Валера получил за курение в машине – неудачно нарвался на линейный контроль. Через день, выйдя на полусутки, он сгоряча нахамил Казначеевой, обозвав ее «старой сукой». Просто «суку» Надежда, может быть, и стерпела бы, но «старую» – никогда. Она тут же написала докладную на имя заведующего подстанцией, и Валера огреб второй выговор. Это печальное обстоятельство расстроило его настолько, что после первого вызова он попросил водителя Толика Бурчакова тормознуть у магазина, где купил бутылку водки и булочку с изюмом. Ополовинив в машине бутылку, Валера закусил булочкой и отправился на следующий вызов – в педагогический колледж, где одной из преподавательниц поплохело во время практического занятия. Нетвердая походка, заторможенная речь и запах спиртного, исходящий от Валеры, побудили директора колледжа сразу после убытия «скорой» позвонить на «ноль три» с жалобой. Центр, как всегда, оказался на высоте, выслав на подстанцию линейный контроль. Бедный Валера огреб третий выговор и вылетел со «скорой» с подпорченной трудовой книжкой. Спустя полгода Данилов случайно встретил его на вещевом рынке, где Валера подвизался в охранниках.

– Ночами я теперь сплю, – похвастался Марков, – дома или на работе, а денег получаю вдвое больше прежнего! И никаких госпитализаций, носилок и уколов!

– Не скучаешь? – поинтересовался Данилов.

– Смотря по чему, – пожал плечами Валера. – По людям – скучаю, по работе – нет.

На подстанции Валеру помнили в первую очередь благодаря его любимому выражению – «все было так хорошо, пока не стало так плохо»…

– Я заработал второй выговор, – сообщил Данилов матери, вернувшись домой. – И вдобавок у меня будут вычитать из зарплаты за утерянный кардиограф – дрянную машинку, которая перед выдачей записи всякий раз думала не менее сорока секунд.

– Чего еще ожидать от вашей конторы? – Светлана Викторовна сделала неопределенный жест рукой. – Можно подумать! Поговорил бы с Игорем – вдруг он пристроил бы тебя на хорошее место.

– А что ты считаешь «хорошим местом»? – спросил сын, намазывая хлеб маслом.

– Ну не знаю… – замялась мать. – Наверное то, где спят ночами, не воруют друг у друга кардиографы и не имеют дела с придурками. Такое место, где желания совпадают с возможностями и вообще…

– Таких мест в природе не существует, – ответил Данилов. – Это утопия.

– Откуда тебе знать! – Светлана Викторовна дорезала сыр и пододвинула тарелку поближе к изголодавшемуся сыну. – Ешь, непутевый!

– Путевый или непутевый, а другого у тебя нет, – заметил сын, уничтожая сыр со скоростью света.

– А я так мечтала увидеть тебя на сцене! – вздохнула мать. – Так и видела, как выходишь ты в черном фраке со скрипкой… Эх, что теперь вспоминать!

– Если хочешь – я поиграю тебе после завтрака, – предложил сын.

– Хочу, – ответила мать. – Как не хотеть. Только это ведь совсем не то, о чем я мечтала.

– Мама, ты хотела, чтобы я вырос счастливым человеком? – спросил Данилов.

– Это было моей главной целью.

– Так радуйся – тебе это удалось!

– Если бы… – последовал еще один вздох. – Ладно уж, как ты говоришь – снявши голову, по волосам не плачут.

– Точно! – подтвердил Данилов. – Не плачут. Если бы можно было повернуть жизнь вспять, то я все равно выбрал бы работу на «скорой», и ты это знаешь. Так что – давай прекратим эти намеки относительно того, о чем ты мечтала. Ну не получилось из меня Ойстраха, что теперь? Зато я каждую смену делаю наш мир чуточку лучше…

– И это прекрасно, Володя, – поспешила согласиться Светлана Викторовна, – главное – что ты счастлив или кажешься себе счастливым. Дожить бы еще до твоей свадьбы…

– Мама! – шутливо возмутился Данилов. – Что за мысли? Неужели тебе хочется делить меня с посторонней женщиной?

– Не хочется, – призналась мать. – Но что поделать? Это жизнь. Грустно умирать, не понянчив внуков.

– Вот высплюсь и сразу же обеспечу тебе парочку внучат! – пообещал Данилов. – Гляди – не пожалей потом.

– Иди-ка ты спать, дорогой, – Светлана Викторовна улыбнулась и отвесила сыну легкий подзатыльник. – С тобой скорее инфаркта дождешься, чем внуков!

– А вот у моей начальницы сыну уже двенадцатый год пошел, – сообщил Данилов.

– А у моей подруги Ларисы Ивановны внуку на прошлой неделе четырнадцать лет исполнилось! – парировала мать. – Какое нам дело до чужих детей? Или…

– Да это я так, к слову, – отмахнулся сын. – Никаких ассоциаций!

Глава двенадцатая
Друзья встречаются

– Люди бывают разные! – вышел из себя Полянский. – Подлецы, придурки, праведники, святоши, чистоплюи, ехидны… И такие, как ты – ходячие укоры для остальных. Нет, не укоры – головоломки…

– Почему – головоломки? – Данилов повертел в руках свою бутылку и залпом осушил ее.

– Потому что невозможно понять – то ли ты на самом деле такой правильный, то ли притворяешься!

– Я никогда не притворяюсь!

– Это тебе так кажется. Все происходит неосознанно, само по себе. Дело в том, что когда-то ты придумал себе образ и теперь стараешься быть похожим на него.

– Ты извини, Игорь, но я никак не могу уловить твою мысль, – признался Данилов. – Какое, к чертям, притворство? Какой образ? Я всего-навсего стараюсь жить так, как мне хочется, вот и все!

– Тогда почему ты несчастлив? – прищурился Полянский. – Почему ты вообще завел этот разговор о желаниях, которые не сбываются? О жизни, которая проходит мимо? В чем проблемы, брателло? Если все хорошо, то я рад за тебя! Будь счастлив!

– Все хорошо не бывает, – вздохнул Данилов. – Дело в том, что чем дальше, тем больше я начинаю задумываться о том, насколько правильно я живу…

– И чего?