– Так что же все-таки случилось у вас…
– Надежда Семеновна, – подсказала старушка.
– Да, что же случилось, Надежда Семеновна?
– Да что у меня, старой дуры, случиться может? Помирать давно пора, а смерти все нет…
– Смерть – это не по нашей части, – заметил Данилов. – Так что же у вас болит?
– Эх, милый, – Надежда Семеновна перестала тереть глаза. – Это у старика моего болело, ох и болело. Десять лет тому, как отмучился. В земле отдыхает, да меня поджидает. Вот бы и мне к нему поскорей…
– Маразмус, – негромко сказала Вера над ухом Данилова.
– Куда ж без него, родимого! – ответил Данилов.
– Вот-вот! – оживилась Надежда Семеновна, неверно истолковав последнюю фразу Данилова. – Куда ж мне без старика-то моего…
– Так, значит, все у вас хорошо, Надежда Семеновна?
– Какой там «хорошо», доктор! Говорю же – пора мне на тот свет, за грехи свои перед Богом ответ держать… – Надежда Семеновна истово перекрестилась. – Чего ж в этом хорошего?
– Раздевайтесь! – потребовал Данилов.
– Заче-е-ем? – искренне удивилась старушка.
– Осмотрю вас.
– Чего там смотреть? – пригорюнилась Надежда Семеновна. – Кожа да кости и все в морщинах. Вон у тебя помощница какая ладная да справная. Ее и раздевай, а меня не трожь!
– Старые люди знают, что говорят! – прошелестел над ухом Данилова игривый Верин голосок.
– Надежда Семеновна! – Данилов добавил в голос строгости. – А зачем вы «скорую помощь» вызвали?
– Как – зачем?! – Маленькие глазки расширились от изумления. – Бессонница у меня, укольчик бы. Димедрол мне хорошо помогает, сплю с него сутками.
– Вера, сделай, пожалуйста, одну ампулу димедрола внутримышечно, – попросил Данилов.
– Ну, наконец-то, – с облегчением вздохнула Надежда Семеновна. – Ты, милок, не сердись на мои слова, но для доктора ты малость туповат. Измучил меня всю своими вопросами!
– Извините, Надежда Семеновна, – Данилов улыбнулся и развел руками. – Больше такого не повторится.
– Поглядим, – проскрипела пациентка, переворачиваясь на живот и задирая халат. – Ты там, милая, слегка трусы приспусти и коли!
– Плавали – знаем! – успокоила ее Вера.
По дороге на следующий вызов – подземный переход у станции метро «Рязанский проспект», мужчина пятьдесят, травма ноги, Данилов вдруг улыбнулся, что было сразу же замечено бдительным Петровичем.
– Что такое? – обернулся тот.
– Да так, вспомнил одно из своих первых дежурств. С Пимановым и фельдшером Комаровым…
– Помню таких, – подтвердил Петрович. – Пиманов потом в бомбилы подался, а Мишка Комаров сейчас в шестьдесят третьей врачом приемного отделения трудится.
– Там же, тогда же… Мужчина с травмой ноги в этом же переходе. Подъехали, спустились, видим, у стены сидит пропитой алкаш, а при нем – сержант, который нас и вызвал. Алкаш чуть ли не плачет, на ногу жалуется, болит мол. Мы с помощью сержанта подняли его в машину, уложили на носилки и занялись им вплотную. Нога, оказывается, болела уже две недели, а сегодня он вышел за очередной бутылкой и свалился от боли в переходе. Осмотрел ногу, нога оказалась та еще – отек и гиперемия левой голени, болезненность при пальпации по краям, да еще он вспомнил, что заболел после того, как провалялся всю ночь на сырой земле.
– Рожа! – с ходу поставил диагноз Петрович.
– Ты, Петрович, готовый фельдшер! – похвалил его Данилов. – Тебе и учиться не надо – можешь сразу экзамен по специальности держать!
– Хорош прикалываться! Рассказывай дальше.
– Дали нам место во второй инфекционной, и поехали мы на Соколиную Гору. Привезли, дождались своей очереди, заложили страдальца в бокс и ждем, когда нам за него распишутся. Но человек предполагает, а судьба смеется. Сняли там наш диагноз рожи. Коллегиально – два врача и заведующая. Поставили ему тромбоз глубоких вен левой голени…
– Без хирурга? – уточнила Вера.
– Без. Под вопросом. Делать нечего – отзвонился я на Центр и взял место в сто шестьдесят седьмой больнице. Там…
– Сняли хирурги тромбоз и снова поставили рожу! – выпалила Вера.
– Ты читаешь мои мысли, волшебница! – восхитился Данилов. – Так оно и было. Только заведующий сосудистой хирургией подстраховался – терапевта пригласил. Терапевт оказался ушлым мужиком – диагноз «рожистого воспаления» восстанавливать во избежание скандала не стал, а поставил дерматит неясной этиологии. И потащились мы из сто шестьдесят седьмой чуть ли не на Полежаевскую, в пятьдесят вторую больницу. Там нашего клиента наконец-то приняли, правда с диагнозом чесотки, а не дерматита, и попутно нашли у него в голове вшей, которых я по неопытности пропустил. Пришлось еще на санобработку ехать, на Ярославское шоссе. Это был мой рекордный вызов. За все про все – двенадцать с половиной часов!
Сегодня все оказалось гораздо проще. Мужчину с растяжением связок правого голеностопного сустава Данилов доставил в травмпункт, после чего получил распоряжение возвращаться на подстанцию.
Карты судьбы неожиданно легли так, что в районе наступил настоящий «тихий час» – в гараже подстанции стояло три машины.
– И двенадцатая здесь, и четырнадцатая, и шестнадцатая, – Петрович от изумления чуть не врезался в стену. – Такое затишье не к добру. Определенно – не к добру!
И ведь накаркал, добрая душа. Только немного не так, как сам ожидал.
К Данилову, только усевшемуся в кресло в комнате отдыха, подошел доктор Сафонов.
– Вольдемар, – позвал он, – пойдем-ка на кухню, дело есть!
– Какое? – открыл глаза Данилов.
Сафонова знали как болтуна, фантазера и вообще пустого человека. Врачом он тоже был никудышным – мало знал, но много пыжился.
– Важное! – Сафонов заговорщицки подмигнул. – Пойдем быстрей, пока все здесь.
– Пошли.
Данилов с сожалением вылез из кресла.
Все – доктора Бондарь и Пыжненко и фельдшер Сорокин – уже сидели на кухне. Бондарь с Сорокиным тешились чайком, а Пыжненко лениво (она все делала лениво, как бы нехотя) грызла сушки, рассыпанные перед ней на поцарапанной пластиковой поверхности стола.
– Присаживайся! – играя роль хозяина, Сафонов затворил за собой дверь и указал Данилову на один из свободных стульев.
Данилов сел.
– Лучшие люди нашей подстанции решили обратиться к главному врачу с жалобой на действия нашей новой заведующей, – без предисловий заговорил о деле Сафонов, усаживаясь за самый дальний стол у окна.
«Да тут заговор, – удивился Данилов. – А я-то им зачем?»
– Сейчас я зачитаю текст жалобы, а потом вы ее подпишете…