– Ты права. Спокойной ночи.

– Потому что ты скучаешь по семье.

Джей Ти замер посередине комнаты и почувствовал дрожь. Рейчел и Тедди и золотые времена девственно-белых стен и четырехдверных седанов.

Конечно, она была не права – ведь сам он не был сиротой, хотя ее слова и задели что-то в его душе.

– Ты сама не знаешь, о чем говоришь.

– Знаю, – ответила женщина, со вздохом закрывая глаза. – Ты нужен нам, мне и моей дочери. Ты – единственная надежда, которая у нас осталась.

– Черт, – еще раз повторил Джей Ти и направился за «Маргаритой».

Полночь. Некоторые бары в центре Ногалеса только открываются. Для Диллона было совершенно естественным выйти в такое время из дома одетым в джинсы и в легкую рубашку-шамбре, с карманами, полными денег, и неутолимой жаждой пива. В такие дни он обычно возвращался в четыре-пять часов утра, успев уговорить пять-шесть литров золотого напитка и сняв девицу побойчее – одно не существовало без другого.

Впервые в его жизни, насколько мужчина мог помнить, у Джей Ти в спальне дрыхла женщина с чемоданом собственных вещей. Впервые в его жизни женщина была у Джей Ти в доме, но не в его постели. Сам Джей Ти лежал лицом вниз на полу в гостиной в компании игуаны.

В доме было тихо, спокойно, воздух совершенно неподвижен. И все-таки мужчина знал, что все изменилось. Трехлетняя традиция была сломана. А его инструкции на такой случай были абсолютно четкими.

Он медленно пробрался через темный холл. Лунные лучи выкрасили комнату в серебряный цвет. В одном углу небольшая желтая лампа накаливания освещала игуану и голую ногу Джей Ти.

Мужчина повернулся и неслышно прошел в кабинет. Снял телефонную трубку – годы тренировок сделали его движения абсолютно бесшумными. На память набрал номер, заранее прикрыв рукой микрофон трубки, чтобы заглушить голос.

– У нас женщина, – проговорил он в трубку, когда на звонок ответили.

– Женщина?

– Ее прислал Винсент.

– Черт… – Долгая пауза. – Ее имя?

– Анджела, и всё. Имя фальшивое.

– Это понятно. Как она выглядит?

– Лет двадцать пять, пять футов два дюйма [16] , сто фунтов [17] , карие глаза, нормального телосложения, в оригинале – блондинка.

– Вооружена?

– Полуавтоматический «вальтер» 5,6 мм.

– Детская игрушка. Документы?

– Никаких.

– Что-то обязательно должно быть.

– Ничего, – повторил мужчина. – Я проверил чемодан – подкладку, флакон с лаком для волос, щетку для волос, стельки – все, что можно. Очень много наличных, но никаких документов. У нее акцент. Не могу точно определить какой. Возможно, она с Севера, из Бостона.

– Профессионалка?

– Сомневаюсь. Слишком многого не знает.

– Если вспомнить, кого Джей Ти обычно выбирает себе в партнерши, то не удивлюсь, если выяснится, что она топором зарубила своего мужа и детей.

– Что мне делать?

– Он что, опять взялся за старое? – Вздох разочарования.

– Она же здесь, правда?

– Черт бы его побрал… Ладно, не дергайся, я все устрою. Просто сиди и не высовывайся.

– Хорошо.

– Ты правильно сделал, что позвонил.

– Спасибо. Как… как он?

– Он умирает. И мучается от боли, – раздалось после долгого молчания. – Хочет знать, почему его сына нет рядом.

– Он спрашивал обо мне?

– Нет, но ты не расстраивайся. Обо мне он тоже не спрашивает. Его всегда волновал только Джей Ти.

– Конечно, – в голосе мужчины послышались подходящие к случаю нотки сожаления. Много лет назад он уже отдал всего себя этому жесткому человеку. И с тех пор его верность не подвергалась сомнению – за все эти годы он просто привык к своему месту.

– Я позвоню, если что-то изменится.

– Да, пожалуйста.

– Спокойной ночи.

– И тебе тоже.

Мужчина положил трубку. Все это не имело никакого значения.

Неожиданно зажегся верхний свет. Он медленно повернулся и увидел Джей Ти, который стоял, прислонившись к притолоке. Его руки были сложены на голой груди, глаза налиты кровью, но взгляд тем не менее был проницательным.

– Фредди, мне кажется, что нам пора поговорить.

Глава 3

Тесс Уильямс проснулась, как ее учили – медленно, шаг за шагом, так, чтобы никто не мог заметить, что она просыпается. Сначала проснулись ее уши, которые попытались услышать дыхание другого человека. После этого проснулась ее кожа, пытаясь почувствовать тело мужа, прижавшееся к ней со стороны спины. И наконец, когда уши ничего не услышали, а кожа никого не почувствовала, открылись ее глаза. Она автоматически бросила взгляд на стенной шкаф и на маленький деревянный стул, которым вчера, посреди ночи, подперла ручку двери.

Стул был на месте. Тесс осторожно выдохнула и уселась в кровати. Утреннее солнце уже ярко освещало комнату, и глинобитные стены в его свете казались веселыми и золотистыми. Было уже жарко. Ее майка прилипла к спине, хотя, возможно, она вспотела от тех кошмаров, которые снились ей ночью и которые никогда ее полностью не оставляли. Когда-то ей нравилось просыпаться по утрам, теперь это было не так приятно. Однако это все-таки лучше, чем ночи, во время которых она лежала с открытыми глазами, стараясь заставить их хоть ненадолго закрыться, чтобы поспать.

Ты сделала это, сказала она себе самой. Ты это сделала.

Последние два года Тесс постоянно убегала, сжимая ручку своей четырехлетней дочери и пытаясь убедить Саманту, что все будет хорошо. Она меняла имена, как перчатки, а новые адреса – как запчасти для автомобилей. Но ей никогда так и не удалось по-настоящему оторваться от преследования. Поздними вечерами Тесс сидела на краю кроватки своей дочери, гладила ее длинные светлые локоны и смотрела на шкаф глазами человека, которому нечего терять.

Она знала, какие монстры могут прятаться в стенном шкафу. Она видела фото того, что они могут совершить, сделанные на месте преступлений. Три недели назад ее личный монстр сбежал из тюрьмы особого режима, забив до смерти двух охранников меньше чем за пару минут.

Тесс позвонила лейтенанту Лэнсу Диффорду. Тот позвонил Винсенту. Колеса закрутились. Тесс Уильямс спрятала Саманту, а потом уехала куда глаза глядят. А затем уехала еще дальше.

Сначала она ехала на поезде, который шел по полям, покрытым волнами зеленой травы, мимо металлических конструкций индустриальных городов. Потом пересела на самолет и пролетела над всей страной, как будто это могло помочь ей забыть. Ее путь был так далек, что она оставила осень далеко позади и вернулась в лето.