Скоро наступит ночь. Первая ночь, которую Тесс проведет в доме. Команда А испытывала все большее давление. Если бы им сейчас удалось разыскать Джима или Саманту, то они освободили бы людей от массы проблем. Сейчас их работало двенадцать человек. Эпштейн начал смену с подтверждения последнего свидетельства о смерти. Четыре человека проверяли телефоны, на которые Шелли Зэйн переадресовывала звонки за последние два года. Восемь сотрудников обрабатывали информацию, которая приходила на горячую линию, охотясь в основном за призраками. Черт, это дело рано или поздно доведет их всех до ручки.
Эпштейн лично знал Диффорда и очень его уважал. Однажды они даже вместе ходили на игру «Ред сокс». Диффорд был одним из немногих, кто поддерживал любимую команду в ее самые трудные времена, а таких периодов было немало.
– Эндрюс, ты свободен? – спросил детектив, надевая пиджак.
– Если только это необходимо.
– Именно что необходимо. Бери пальто. У нас свидание.
– С кем?
– С отдельным складом. Там надо будет найти иголку в стоге сена.
– Боже, Эпштейн, умеешь ты все-таки взбодрить человека…
Марион сидела на полу посреди своего временного офиса. Она была окружена морем карт различных пастельных тонов. Здесь были карты Новой Англии, штата Массачусетс, округа Беркшир и города Уильямстаун. Все они валялись вокруг нее, твердо храня секрет долгой и счастливой жизни.
Женщина изучала их весь день, и теперь у нее в глазах рябило. А еще у нее была проблема с концентрацией внимания.
Неожиданно Марион вспомнила, как в возрасте семи лет она пряталась вместе с Джей Ти за диваном от Мехелии, их гувернантки, которая только что бросила еще одну гранату, сделанную из носка, внутрь периметра, обозначенного декоративными подушками.
Джей Ти хохотал, Ягодка хихикала. Эти воспоминания не подчинялись командам ее мозга.
Марион потрясла головой, трижды моргнула, а затем еще раз отбросила их и сосредоточилась на картах. Она не хотела думать ни о себе, ни о давно прошедших временах. Она не хотела думать о тени, которая возвышалась за спиной Ягодки, о тени, которая присутствовала во всех ее воспоминаниях, даже в хороших.
Она хотела думать только о Бекетте. Она хотела проникнуть в его мозг.
– У нас с тобой гораздо больше общего, чем тебе кажется, – бормотала Марион. – Лед. В конечном счете лед всему причиной.
Ни эмпатии, ни сострадания. Холодная практичность и эффективная безжалостность бессмертного гения. Ни табу, ни границ. Если это приходит тебе в голову, то ты имеешь право совершить все, что захочешь.
Она все внимательнее вглядывалась в карты, пытаясь беспристрастно их оценить. Внимание, внимание и еще раз внимание.
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Марион нахмурилась, потерла затылок и взяла себя в руки.
– Войдите.
– Роджер Макаллистер на первой линии, – сообщила ей распахнувшая дверь секретарша.
– Передайте ему, что меня нет.
– Он звонил уже несколько раз, агент.
– Ну и ладно, – Марион повернулась к карте Уильямстауна.
Она водила пальцем по улицам, пытаясь увидеть этот маленький городишко таким, каким видел его он. Стараясь узнать то, что знал он. Джим Бекетт был самым лучшим. Джим Бекетт был здесь. Джим Бекетт был здесь.
Марион еще пристальнее уставилась на карту и на месторасположение дома Тесс на этой карте, которое она отметила крестом.
– Боже, – сказала она, и фраза, наконец, выстроилась у нее в голове. – Боже.
Восемь часов вечера. Солнце зашло, зажглись уличные фонари. В старом белом фургоне в молчании сидели лейтенант Хоулихан и специальный агент Куинси. Снайперы расположились на крышах, защищая от холода руки вязаными перчатками без пальцев. В конце улицы молодая студентка в черном трико, черных ботинках, короткой красной юбочке и бежевом клетчатом пиджаке вернулась домой со своими книжками, открыла дверь и вошла в дом.
В шесть часов вечера округа стала демонстрировать некоторые признаки жизни. Теперь все опять успокоилось. Несколько семей, которые здесь жили, уселись обедать. Студенты снова покинули дома, направляясь на пятничные развлекательные мероприятия. Хоулихан считал, что теперь движение замрет до часа-двух ночи.
Линден-стрит была тихим местечком.
Заработала радиостанция. Патрульные групп «Альфа», «Бета» и «Омега» отчитались. Никаких признаков Джима Бекетта.
– Надо готовиться к долгому ожиданию, – заметил Хоулихан.
– А где агент Макаллистер? – спросил Куинси.
– Не знаю. Она твой сотрудник.
Куинси еще раз взглянул на часы и нахмурился.
– Не думал я, что она сдуется так скоро, – пробормотал он и вернулся к созерцанию улицы. Агент ненавидел сидеть в полицейских засадах.
Хоулихан взял мобильный телефон и позвонил в штаб.
– Есть что-то новое? – поинтересовался он у дежурного сержанта.
– Нет, сэр.
– Что там с командой А? Нашли какие-нибудь следы Джима и Саманты?
– Нет, сэр.
– Все свидетельства о смерти проверены? – продолжал настаивать лейтенант. Ему до смерти надоело слышать одно и то же «нет, сэр».
– Да, сэр.
– Я думал, что после этого у них что-нибудь появится.
– Только что говорил с самим детективом Эпштейном, сэр. В больничных архивах они нашли копию свидетельства о смерти, выданную на имя Мэри Бекетт. Его родственники мертвы, сэр. Если ему кто-то и помогает, то об этом человеке нам ничего не известно. Телефонные списки все еще в работе.
– Просто прекрасно, – Хоулихан поворчал еще немного и разъединился. Куинси молчал.
Они оба смотрели на улицу. В ожидании.
Марион переоделась. Она надела дизайнерские джинсы, блузку с высоким воротником персикового цвета и кардиган из ирландской шерсти ручной вязки. Его она оставила расстегнутым, чтобы было легче достать оружие.
Одежда была гораздо дороже той, которую обычно носили простые студентки, но сейчас сойдет и так.
Она вытащила первую заколку из волос. Потом вторую, а за ней и третью. Светлые локоны медленно распрямились, как будто боялись неожиданно свалившейся на них свободы. Марион взяла щетку и расчесывала их до тех пор, пока они не заблестели.
Волосы у нее никогда не вились. Прямые пряди, которые доставали ей до копчика. Взяв сумку, она подумала, что выглядит как Алиса в Стране чудес. Отлично.
На часах было 8.30 вечера, когда Марион натянула свое серое шерстяное пальто. Плечевая кобура была совсем не видна. В ножной кобуре покоился пистолет калибра 5,6 мм.
Она достала свой жетон агента ФБР и посмотрела на него в последний раз. «Верность, храбрость, честность» – было написано на нем. Я торжественно клянусь, что буду защищать и поддерживать Конституцию Соединенных Штатов Америки от всех врагов, внутренних и внешних…