Вася решил, что нужно действовать по порядку.
– Меня зовут Василий Зайкин, – произнес он вслух и кое-что вспомнил. Он вспомнил, что живет с мамочкой вдвоем и зарабатывает на жизнь мелким мошенничеством, пользуясь тем, что имеет успех у женщин. Непонятно, почему Васина внешность вызывает у них приступ нежных чувств, но они готовы идти за Васей на край света и отдать все, что имеют.
Стало легче, и Василий решился открыть глаза. В комнате было полутемно, занавеси задернуты. Вася со стоном протянул руку и поглядел на свои наручные часы, лежащие на тумбочке у кровати. Они показывали полпервого. Вася попытался сесть, опираясь на подушки, это удалось ему лишь с третьей попытки. Комната сразу же запрыгала и закружилась перед глазами, так что пришлось глаза снова закрыть. Вася уже было решился позвать мамочку, но подумал еще немножко и вспомнил вдруг все: про украденные марки, про то, как неизвестный мошенник, замаскировавшись под интеллигентного старичка, подменил ему портфель, а также про то, что сделал с ним маламут Ивана Павловича, когда старый прохиндей узнал, что его надули. Собственно, надули-то Васю, потому что Иван Павлович, по большому счету, ничего не потерял. Авансов никаких он Василию не давал, ни копейки своих денег не потратил на подготовку операции и мог предъявить Василию счет только лишь за моральный ущерб. Старый жмот так и сделал – натравил на него свою зверюгу.
Вася вспомнил, как, с трудом вернувшись домой, он увидел мамочку в маске из синей глины и принял ее за живой труп, восставший из ада. Припомнил он также, как он сдирал с мамочки проклятую маску. Теперь Василий жалел только об одном – что проявил слабость и выболтал мамочке все про Ивана Павловича. Но что сделано, то сделано.
После того, как он очень удачно освободил мамочку от синей маски и от усилий упал в обморок, началось самое страшное.
Очнулся Вася оттого, что кто-то очень сильно лупил его по щекам. Это мамочка пыталась привести его в чувство. Вася предпочел бы, чтобы его оставили без сознания, он просто хотел на время уйти от окружающей действительности, но не тут-то было.
Мамочка рьяно взялась за дело. Вася пришел в себя от боли, когда ее кулак попал по свежему синяку. Мамочке этого было мало, она настояла на том, чтобы обработать его раны йодом и перекисью водорода. Вася умолял, чтобы его оставили в покое, тогда мамочка произнесла гневную тираду о том, что все мужчины – неженки и совершенно не умеют терпеть боль. В наказание Васю намазали еще какой-то антисептической мазью. Мазь жутко воняла и щипала, измученный Вася стонал и скрипел зубами, мамочка же, чтобы поднять его боевой дух, приводила в пример таких стойких личностей, как Павка Корчагин, Зоя Космодемьянская и героический римский патриций Муций Сцевола.
Затем мамочка принесла Васе в постель горячего молока с медом. Оба этих продукта Вася терпеть не мог, как вместе, так и по отдельности, но спорить с мамочкой у него не было сил. Пока Вася давился молоком, мамочка наизусть читала ему стихи известного советского поэта о храбрости и героизме:
– Жили три друга-товарища в маленьком городе N, были три друга-товарища взяты фашистами в плен…
Мамочка читала хорошо поставленным голосом, с большим чувством. Вася полностью покорился судьбе и, не сопротивляясь неизбежному, выслушал стихотворение до конца.
– Третий товарищ не выдержал, третий язык развязал! – Мамочкин голос звенел, как труба в духовом оркестре. – «Не о чем нам разговаривать!» – он перед смертью сказал.
На этой мажорной ноте мамочка стихотворение закончила и пошла спать. Вася тоже попытался заснуть, что удалось ему с большим трудом. Ему снился Муций Сцевола почему-то в каске и с автоматом Калашникова, гипсовые пионеры-герои, фехтующие на своих горнах, и три друга-товарища, мирно выпивающие и закусывающие на лужайке под кустиком. Вася метался и вскрикивал во сне, к тому же от молока крутило живот.
Пробуждение его было ужасно. Однако нужно было брать себя в руки, а то мамочка снова начнет читать стихи. Сделав над собой титаническое усилие, Вася спустил ноги с кровати, посидел немного, переводя дух, и встал, опираясь на стул. Комната снова запрыгала перед глазами, но Вася мысленно сказал ей: «Стоять!» – и она угомонилась.
Поскрипывая суставами и шаркая ногами, Вася побрел в ванную. Ему нужно было зеркало.
Он не ждал от зеркала ничего хорошего, но действительность превзошла все самые ужасные ожидания. Из зеркала на него смотрела жуткая рожа – небритая, с глубокой ссадиной под бровью и распухшим носом. Довершал картину лиловый синяк под левым глазом, принявший угрожающие размеры. Вася застонал не столько от боли, сколько от обиды. Только подумать, какая несправедливость! Именно сейчас, когда судьба послала ему встречу с дочкой Сигильдеева, с которой при умелом подходе можно было бы сорвать приличный куш, Василий совершенно не в состоянии работать. Нечего и думать обольстить Лолиту в таком виде. При его работе главное – это внешний вид. Внешний вид должен быть безупречен. Выражаясь словами классика, в человеке, жизненное благосостояние которого зависит от его успеха у женщин, все должно быть прекрасно: и лицо, и костюм, и галстук, и ботинки… Женщины – натуры тонкие, хоть и дуры, неизвестно, что втемяшится им в голову в следующую минуту. Можно потерять клиентку из-за любого пустяка – ей не понравится, как выглажен воротник у твоей рубашки или цвет шнурков на ботинках…
Относительно одежды Вася мог ручаться, но вот лицо… Нечего и думать выходить с таким лицом на встречу с Лолиткой.
– Ох, грехи мои тяжкие! – по-старушечьи вздохнул Вася.
И в этот момент зазвонил его мобильный телефон.
У Васи было несколько мобильных телефонов. Один зарегистрирован на собственную фамилию, по нему мамочка могла найти его в любое время дня и ночи, впрочем, как уже говорилось, Василий был мужчина не слишком любвеобильный, то есть он никогда не оставался у женщины на ночь. Откровенно говоря, он вообще предпочитал не доводить отношения до постели, успевал так или иначе разобраться раньше, потому что в интимной ситуации с ним вполне мог случиться конфуз. Такое с ним уже случалось. Дамы тоже, как правило, не торопились затащить его в постель, они имели на Васю далеко идущие планы. Исключение составила дуреха Люська, за что и поплатилась.
Парочка телефонов была зарегистрирована на подставных лиц, чтобы Вася мог давать номера своим знакомым дамского пола. Время от времени он от мобильников избавлялся.
Звонил тот самый мобильник, номер которого он дал позавчера дочке Сигильдеева.
– Ах, Вася, – послышался в трубке голос Лолы, – ну что же вы меня совсем забыли.
Она капризно тянула слова, и Василий сразу же понял, что девица положила на него глаз и нужно ковать железо, пока горячо. Но он был связан по рукам и ногам, да что там связан – скован железной цепью. Нечего и думать появиться перед папочкиной дочкой с такой физиономией.
– Хм, – Вася откашлялся, – дело в том, что я…
– Только не говорите, что сильно заняты на работе, – смеясь, перебила Лола, – я все равно не поверю! И вообще, я на вас очень сердита. Так обмануть бедную девушку! Ведь вы обещали позвонить еще вчера, а сами… Нет, я очень, очень на вас сердита!