— Ты свечей положи. Чтобы можно было в подсвечник ставить, когда старые догорят. Подошла к окну, сама задернула шторы.
Божан густо покраснел, поняв, зачем графине Эльзе, на ночь глядя, нужно освещение. Совсем иными глазами на нее посмотрел, даже об Агнессе в тот момент забыл. Афанасий Иванович же еще раньше понял, что нравится высокородной аристократке показывать свое не юное уже, но по-прежнему совершенное тело мужчине, которому она отдается. Но не осуждал бесстыдницу, напротив, как мальчишка, испытывал радость и гордость от того, что красавица для него раздевается, и нежность небывалую по отношению к ней ощущал.
Когда слуги ушли, то Афанасий Власьев, возбуждая обнаженное тело прекрасной австриячки легкими ласками, полушутя произнес:
— Нас сегодня пытались разлучить.
— Что? — Эльза мгновенно напрягалась, стала похожа на тигрицу. Убрала его руки от себя, взгляд стал серьезен. Потребовала:
— Рассказывай!
И с аристократической прямотой добавила:
— Кто посмел?! Конечно, настанет день, когда я пресыщусь тобой, мой московит, но это случится не сегодня и не завтра. А пока я не желаю с тобой расставаться.
Посол Московского царства не стал ничего скрывать:
— Советник Вольф Румпф, который беседовал со мной сегодня от имени императора Рудольфа II, прямо спросил меня, каким маршрутом я поеду в обратный путь. Намек ясен — мне, мол, пора домой.
Красавица Эльза сразу стала задумчивой, пояснила:
— Вольф Румпф постоянно боится прогневать императора и четко выполняет все его инструкции. А тот сам дает ему важные поручения и в то же время из-за присущей ему сильнейшей мнительности подозревает в измене. Чтобы его ни в чем не обвиняли, Вольф Румпф должен очень тщательно выполнять все инструкции. Так что не свою волю проявил советник Румпф. Чем ты не угодил императору, милый мой? Ну так рассказывай в чем твоя миссия, — с этими словами женщина ласково погладила Власьева по окладистой бороде.
— Да, не пойму, почему все идет не так, как планировалось. Я должен был окончательно договориться о браке эрцгерцога Максимилиана и царевны Ксении, дочери моего царя. А свадебным подарком молодоженам должен был стать трон Польши, которого еще до избрания шляхтой на престол Сигизмунда безуспешно добивался Максимилиан. Так вот. Когда к нам в Москву приезжал посол эрцгерцога Максимилиана Лука Паули, то обещал одно, Румпф же теперь утверждает противоположное. Когда я заговорил о возможной свадьбе царевны Ксении, то Румпф тут же назвал имя эрцгерцога Эрнста! А, как известно, родная сестра этого Эрнста, эрцгерцогиня Анна — замужем за польским королем Сигизмундом. Если случится такая свадьба, царь Борис и король Сигизмунд станут родственниками и воцарение Максимилиана на польском престоле будет невозможно. Мало того. Я долго говорил о том, что надо бы освободить польский трон для Максимилиана, чтобы в Речи Посполитой царствовали австриец и русская, об объединении русских, австрийцев и поляков для борьбы с турками. А советник Румпф слушал все это со скучающим видом, несмотря на то, что империя воюет с турками и ей очень нужны были бы союзники в войне, которая тянется уже не первый год.
Постепенно Власьев увлекся рассказом. Вспомнил, как был убедителен. Дипломат начал беседу с советником Румпфом с того, как злодейски басурмане нарушают права человека в Европе:
— Ведомо Цесарскому Величеству и вам, советникам его, что пустил Бог басурман на христианство, овладел турский султан Греческим царством и многими землями — Молдаванами, Волохами, Болгарами, Сербами, Босняками и другими государствами христианскими…
Власьев доходчиво говорил: турки — враги Австрии и Руси, но у них есть союзник — польский король Сигизмунд. Недаром он пропускает в Австрию через свои земли крымских татар и те уводят в позорный плен немецких женщин. Да еще брату императора поляки бесчестье учинили: сами позвали Максимилиана на царство, а потом вместо того, чтобы короновать — армию его разбили и самого по улицам Кракова на потеху толпе в кандалах водили.
Афанасий Власьев осторожно подводил Румпфа к мысли: надо согнать Сигизмунда с польского престола, сделать Максимилиана польским королем и закрепить русско-австрийский союз свадьбой Максимилиана и царевны Ксении. Говорил, что помочь в этом деле может шведский герцог Карл.
Когда Румпф заговорил в ответ, посол понял — бессмысленно взывать к морали, говорить, что борьба против басурманского рабства — благородная цель. Рудольф II властвовал не для того, чтобы помогать униженным и оскорбленным! Вольф Румпф со скорбным выражением на лице лицемерно объяснял: турецкая армия стоит у границ империи, казна императора пуста, надо мириться с султаном, а уж о борьбе с Сигизмундом сейчас и речи не может быть. Царевну Ксению замуж выдать можно, но не за Максимилиана, а за ее ровесника, эрцгерцога Эрнста. Вот только надо спросить, не возражает ли супруг сестры Эрнста польский король Сигизмунд. Следует же уважать мнение родственников…
О том, что освобождать страны и народы от басурманского ига — благородная миссия — кроме русских не думал в Европе никто.
— Он сказал, что император пошлет в будущем в Москву посла фон Дона. А ты, мол, езжай в Любек, садись на корабль и отправляйся домой. Почему же эрцгерцог говорил одно, а император другое? — рассказывал Афанасий Иванович любимой женщине.
Власьев не боялся откровенничать при Эльзе отнюдь не потому, что всецело доверял этой красавице. Хоть и никогда не встречал ранее дамы со столь прекрасным телом и столь искусной и неутомимой в любви, хоть и испытывал к ней огромную нежность, а о жене забыл, но окончательно голову не потерял. Он рассказывал ей подробности переговоров, ибо они и так были известны Румпфу, а значит и императору. И будь Эльза тайным агентом Рудольфа II, приставленной им к послу, император не узнает ничего нового из ее доклада. Более того. Его Величество может счесть Афанасия человеком недалеким и наивным, неосторожно доверившимся грешной женщине. Что же, пусть недооценивает. И даже вопрос о странном различии в поведении Максимилиана и Рудольфа он задал в тайной надежде: если Эльзу вдруг специально подослал к нему Рудольф II, пусть услышит то, о чем спрашивает посол.
Обнаженная любовница неожиданно рассмеялась. Потом поучающе сказала:
— Посол (имя Афанасий казалось ей слишком длинным и сложным), ты должен понять: это у вас в Московии все следуют политике вашего цезаря. А у нас все не так. Каждый Габсбург сам по себе, а грызться друг с другом мои милые родственники могут, как дикие звери. Младший братец Рудольфа Матиас, к примеру, спит и видит, как надеть на себя императорскую корону. Рудольф, не доверяя никому, даже не женится, опасаясь предательства родственников, а детей ему невенчано рожает дочь его аптекаря, прелюбодейка Катерина Страда. Что касается эрцгерцога Максимилиана, то он мечтает, как бы стать властителем в какой угодно земле. Да, он магистр Тевтонского ордена, но орден этот давно уже какой-то Туфтонский, от слова «туфта». Ибо еще 150 лет назад земли Ордена забрала Польша, а остатки подобрал ее вассал из Берлина — курфюрст Бранденбурга. Вот этот великий магистр без земли и рыцарей и хочет получить владения, где это возможно. Царь Борис готов предложить ему, как ты говорил еще вчера, стать Великим князем Тверским, — он с радостью согласится. Да послали бы его вождем к диким оленеводам, что живут в далекой Гиперборее не в домах, как цивилизованные люди, а в юртах, — поехал бы! И он ненавидит Сигизмунда. Прекрасно помнит, как коронный канцлер Польши Ян Замойский разбил его маленькую армию и эрцгерцога Максимилиана водили по улицам Кракова в кандалах, он до конца жизни не забудет этого унижения.