Сейчас Федра, которую некому было остановить, сыто икнула и пустилась в воспоминания о том славном времени, когда и голос еще не сел, и фигура не расплылась, и шикарные мужчины не перевелись. Алевтине Петровне все это надоело, и она поднялась с места.
– Куда же вы, Алевтина Петровна? Вот, съешьте конфетку! – Федра протягивала ей коробку грильяжа.
Алевтина Петровна обожала шоколадные конфеты, но грильяж не могла есть по причине… По причине старых протезов. Федре-то на это было наплевать, у нее-то с протезами все было в порядке. Но Алевтина Петровна сочла себя оскорбленной, сухо поблагодарила и отправилась за авансом.
Минут сорок они простояли в очереди, но за деньгами и постоять не грех. Деньги были небольшие, но настроение у Алевтина Петровны все равно улучшилось – если отложить сейчас кое-что, то с пенсии можно будет подумать о новых ботинках.
Глядя поверх немногочисленных посетителей, Алевтина прошагала по лестнице, поболтала с Серафимой Семеновной, но недолго, потому что мимо поста номер один все время шли посетители, прошла в свой зал и сняла с двери бархатный шнур. Что ж, можно продолжить трудовую деятельность. На часах двадцать минут второго, до закрытия Эрмитажа еще очень много времени. Она уселась на стул, откинулась поудобнее, и глаза рассеянно заскользили по картинам напротив. Вот бедуины в ярких одеждах с кремневыми ружьями стоят, спешившись, слушая пустыню. Вот девчонки подслушивают под дверью, всадники скачут по холмам, пейзажи, портрет княжны Юсуповой… Вот и несчастная невольница страдает от жадных взглядов мужчин…
Но что это? Алевтина Петровна закрыла глаза и тотчас снова их открыла, решив, что зрение ее подводит. На том самом месте, где всегда висела картина с обнаженной женщиной – длинные волосы, квадратный бассейн, мозаичная плитка, – она увидела только пустую раму, а за ней – оштукатуренную стену. Алевтина Петровна подскочила на стуле и устремилась к раме мелкими крадущимися шажками. По мере приближения шаги ее замедлялись, и наконец она застыла на месте, тупо глядя на пустую раму. Ноги стали ватными, а руки – тяжелыми, как бревна. Преодолевая слабость, она протянула руку и потрогала холодную стенку. Картины не было. Картина пропала. Среди бела дня ее украли из Эрмитажа – просто вырезали холст ножом из рамы, скатали в трубочку и унесли. Это было невероятно, но факт.
И когда до Алевтина Петровны дошел этот факт, она позабыла все правила и инструкции. На негнущихся ногах она подошла к двери и закричала тонким голосом:
– Помогите! Грабят!
В ее заявлении не содержалось ни слова правды, потому что картину уже украли, и помочь Алевтине Петровне никто не мог.
Лена отвернулась, чтобы не видеть больше этого безобразия. Какая же она дура, что согласилась пойти с этим ненормальным в Эрмитаж! Уйти бы отсюда, но никак нельзя – оба номерка у него. А там, в гардеробе, совершенно новая куртка, мать ни за что не купит другую.
Лена еще раз поглядела в спину этому клоуну и фигляру, вздохнула и подумала, что она согласилась бы до лета ходить в старой куртке, если бы знала, что больше она никогда его не увидит. Но на улице мороз, хоть и не сильный. Не пойдешь же до дома в тонком свитерочке, так можно и воспаление легких подхватить.
Они познакомились две недели назад на дискотеке, куда Лена пошла с подругами после настойчивых уговоров. Как-то не очень ей нравилась громкая музыка, запах пота и растекшейся косметики, распоясавшиеся орущие парни. Девчонки тоже теряли голову и громко визжали во время танцев. Некоторые курили травку и глотали какие-то таблетки в туалете. От этих таблеток они приходили в совершеннейшее неистовство и готовы были плясать до утра. После одного-двух посещений Лене стало неимоверно скучно на таких сборищах, ее вообще в жизни раздражало все одинаковое и монотонное, было ли это занудливое бормотание химички на уроке или кран на кухне ронял капли с завидным постоянством. Неплохо было прослыть оригинальной, но в разумных пределах. Лена не любила одиночества, поэтому не хотела потерять подруг, вот и ходила с ними на дискотеки, не часто, но ходила.
Итак, он высмотрел Лену на дискотеке. Насколько она могла разглядеть в полумраке, внешне он был не так уж плох – высокий, светлые волосы падают на лоб. А что в глазах просматривалась легкая сумасшедшинка, то все они на дискотеке казались слегка с приветом. Услужливая подружка мигом дала ему Ленин телефон, впрочем, Лена и сама была не против.
Потом он звонил и приглашал Лену в кабак в такой хамской форме, что она тут же отказалась. Как видно, он не привык получать отказы, потому что превратил их с мамой жизнь в ад. Он звонил беспрерывно днем и ночью, пока они не отключили телефон. Тогда он вызвал по их адресу полицейский наряд, сообщив, что в квартире произошла пьяная драка с убийством. Менты, злющие как черти, ломились к ним в двери в час ночи, перебудили всех соседей по площадке и успокоились только, когда убедились, что в квартире, кроме Лены и ее матери, никого нет. Соседи тоже подтвердили, что из их квартиры не слышали никакого скандала, а тем более пьяной драки.
Лена не знала, что делать. Мама сказала, что с полицией лучше не связываться, тем более Лена оказалась такой дурой, что не знает даже фамилии своего дружка и номера его телефона.
На следующий день он явился к Лене в школу как ни в чем не бывало. Он ждал на улице, болтая с ее подружкой, так что невозможно было пройти мимо.
– Если ты думаешь, – ровным голосом начала Лена, глядя в его светлые шальные глаза, – что таким образом сможешь заставить меня пойти с тобой в кафе или ресторан, то глубоко ошибаешься. Странные какие-то у тебя методы…
– Таким способом или другим, но ты будешь делать то, что я захочу! – заявил он.
– Тебе никто ни разу не говорил «нет»? – спросила Лена. – Ты можешь понять, что я не хочу с тобой встречаться?
– Какая разница – хочешь ты или не хочешь! – с обезоруживающей откровенностью выпалил он. – Главное, что я этого хочу, а значит – так и будет!
«Скотина и дурак к тому же! – подумала Лена. – И как это, интересно, он сможет меня заставить?»
– Я буду звонить тебе, когда захочу. И встречать у школы и у дома.
– Тебе что – совершенно нечем заняться? – поразилась Лена. – Ты нигде не учишься и не работаешь?
– Я очень люблю себя, – серьезно ответил он, – и всегда выполняю свои желания, это для меня главное, всем остальным можно пренебречь.
– Еще и ненормальный к тому же! А знаешь, у нас с мамой может лопнуть терпение. И когда ты в следующий раз вызовешь полицию, я могу рассказать им, что это ты вызываешь их ночью. Конечно, ты упорно скрываешь от меня свою фамилию и адрес, но тебя видели на дискотеке, найдется кто-нибудь там, кто тебя хорошо знает…
Лена запнулась на полуслове, потому что он вдруг громко и искренне засмеялся.
– Девочка! – ласково сказал он. – Да ты в каком веке живешь? Оглядись по сторонам! Кто будет заниматься розыском человека, который ничего не сделал! Разумеется, если бы менты застали меня на месте преступления, они бы уж не отказали себе в удовольствии начистить мне морду за ложный вызов. Но искать того, не знаю кого – да больно им нужно! Даже если и найдут, то ничего мне не будет. Я, милая моя, несовершеннолетний…