Город Арль возник много веков назад на реке Роне, в самом сердце Прованса. Члены первой городской общины были римского происхождения, и потому поселение издавна называли Малым Римом. До наших дней здесь сохранилось немало латинских древностей, в том числе дворец Константина и амфитеатр с почти неповрежденной ареной.
Для Роланда из Монтвилля Арль был чужим и незнакомым городом, но молодой рыцарь уже привык к странствиям. С тех пор как шесть лет назад он покинул родной дом в Нормандии, за его плечами осталось множество поединков и сражений, он приобрел жизненный опыт, выявивший, правда, серьезные пробелы в его воспитании. Роланда научили читать и писать, чем мог похвастать далеко не каждый дворянин. К тому же его отец, обучавший ратному мастерству соседских недорослей, сделал из сына великолепного бойца, а война закалила его. Но из-за отсутствия утонченных манер многие неграмотные французские дворяне звали нормандца неотесанной деревенщиной.
Если бы Роланд не покинул своего имения, он, вероятно, подобно отцу Лютору Монтвилльскому навсегда остался бы грубым и жестоким воином. Но во время своих странствий он обнаружил в себе недостаток галантности и внешнего блеска и не раз упрекнул родителя за пренебрежение к этой стороне воспитания. Своим поведением Роланд оскорблял дам. Лощеные французские рыцари потешались над ним, а это вело к постоянным ссорам и поединкам.
Нормандец пытался наверстать упущенное. Он заставил своего оруженосца обучать себя подобающим манерам, но все получалось неестественно, и Роланд чувствовал себя дураком. Действительно, легко ли избавиться от привычек, усвоенных за восемнадцать лет воспитания в дикости и глуши?
В Арле юноша повстречал еще одного ученика своего отца, Роджера из Мезидона. Если у этого человека вообще была душа, то непременно черная, как сажа. Встреча с ним была Роланду неприятна, но вскоре на улице его остановил другой старый знакомый, Ги де Фалез, приехавший из Монтвилля с поручением Лютора.
— Приказ твоего отца, как всегда, отличался прямотой, — сказал Ги после взаимных приветствий и обмена новостями, накопившимися за шесть лет, пока друзья не виделись. — Мне было велено не возвращаться до тех пор, пока я тебя не найду.
— В таком случае ты выполнил поручение своего господина, — сухо ответил Роланд. Ему не нравилось, что друг принес клятву верности Лютору, хотя, с другой стороны, Ги не мог знать своего сюзерена так же хорошо, как знал его собственный сын.
— Да, но это только половина моей миссии, — добавил Ги. — Другая часть состоит в том, что я должен привезти тебя домой.
Роланд был настолько поражен, что едва смог скрыть свои чувства.
— Для чего? — спросил он резко. — Неужели папаша размяк на старости лет? Или он забыл, как сам же выгнал меня из дома?
— Ты все еще ожесточен, Роланд? — зеленые . глаза Ги выражали глубокую озабоченность.
— Ты же знаешь, я только хотел сражаться за короля Франции, повелителя нашего герцога. Но Лютор не позволил. Он вырастил из меня сильного воина, но никогда не разрешил бы мне испробовать свои силы и умение. Подумать только, всю свою жизнь я ни разу не покидал Монтвилль! Меня, восемнадцатилетнего воина, недавно посвященного в рыцари, он хотел, словно сосунка, привязать к дому. По-моему, это слишком.
— Ты говоришь не о том. Ведь ты уехал после поединка, в котором отец честно победил тебя. Синие глаза Роланда потемнели:
— Не спорю, но ты не знаешь, что произошло потом. Меня, конечно, есть в чем упрекнуть, но слышал бы ты, как самоуверенно он хвастал перед своими женой и дочерьми, что никогда, даже на краю могилы, не проиграет мне. Если бы не это, я бы не сказал, что уеду без благословения и, может быть, никогда не вернусь. Но я был взбешен, а он ответил: «Уезжай и будь проклят! Я никогда не позову тебя назад».
— Я и не подозревал, что дело зашло так далеко. Но это случилось шесть лет назад. Нельзя же вечно помнить то, что было сказано в минуту гнева.
— И все же Лютор сказал именно так, а он никогда не берет слов обратно. Люди вообще не любят признавать свою не правоту.
Ги нахмурился:
— Прости, Роланд, я знал о вашем поединке, но не подозревал, что ссора так серьезна. Твой отец не говорил об этом после твоего отъезда. Теперь-то мне понятно, почему он сомневался, вернешься ли ты. Но думаю, что старый вояка втайне скучал и, наверное, послал бы за тобой раньше, если бы смог смирить свою гордость. Ты же знаешь Лютора. Он весь в этом.
— Но ты еще не объяснил, почему он теперь изменил свое решение.
— Он хочет завещать тебе имение, — неожиданно выпалил Ги.
— Лютор умирает? — Роланд заметно побледнел.
— Нет, я не то имел в виду. Но беда надвигается: твоя сводная сестра Бренда вышла замуж.
— Значит, старая ведьма наконец подыскала ей партию, — усмехнулся рыцарь. — Парень, должно быть, или полный тупица, или ужасно страшен на вид.
— Нет, Роланд, она вышла за Терстона из Мезидона.
— Брат Роджера! — воскликнул Роланд.
— Он самый.
— Как же так? Терстон всегда был красавчиком и любимцем дам. С чего это ему понадобилась Бренда? Она ведь не только сварлива, как ее мать, но к тому же совсем невзрачна.
— Думаю, туг дело в приданом, — предположил Ги.
— Но не так уж оно и велико.
— Я слыхал, она настолько влюбилась в Терстона, что приложила немало усилий, чтобы убедить его как раз в обратном. Еще говорят, в первую брачную ночь он избил ее до полусмерти, когда обнаружил, что за нею нет и половины обещанного.
— Ну что ж, поделом, — равнодушно заметил Роланд.
Все знали, что между ним и обеими его сводными сестрами не было любви. В детстве ему приходилось терпеть их жестокое обращение, от которого никто не защищал его. Поэтому теперь он не испытывал к ним жалости.
— А как поживает сестрица Илзе? — поинтересовался он. — Они с мужем все еще сшиваются у Лютора?
— О да, Джеффри никогда бы не оставил пиво Лютора ради того, чтобы отстроить свое маленькое поместье, — презрительно сказал Ги. — Только вот теперь в его жизни произошла одна существенная перемена: Джеффри стал близким другом Терстона.
— И что из того?
— Это сулит беду Лютору. Один его зять зол из-за маленького приданого Бренды и жаждет оттяпать кусок от Монтвилля. А другой живет под крышей у тестя, но водит дружбу с первым. Лютор чует, что нужно прикрыть спину, поскольку зятья могут объединиться против него.
— Но чего же отцу бояться? У него достаточно людей.
— Не следует недооценивать Терстона. Его амбиций и Жадности хватит на двоих. Он занимается грабежами в Бретани и Мейне и уже собрал большое войско, вполне достаточное для того, чтобы Лютор задумался об укреплении Монтвилля. Открытая война не исключена, если только твоего отца попросту не убьют, прежде чем она начнется.