– Я понял тебя, Алеша! – радостно вскричал вождь, а глаза воинов-гонцов загорелись счастливым огнем уже от одной только мысли о возможности походить по селению с ружьем в руках.
– Кроме того, не помешало бы разок-другой выстрелить где-нибудь вне поселка, в лесу, например. Ну, как будто кто-то из тлинкитов в данный момент охотится… – продолжал сочинять сценарий грядущего действа Алексей Михайлович.
– Что, просто в воздух палить?! – опешил вождь.
– Можно, конечно, и в воздух, но лучше все-таки какого-нибудь зверя подстрелить. Для пущей убедительности, – добавил граф.
– Но мои воины не умеют стрелять из ружья! – едва не застонал старик.
– А мы поручим это дело Чучанге, – улыбнулся Воронцов. – Стрелок он отличный, так что свое ружье я доверю ему без колебаний.
Чучанга чуть не подпрыгнул от счастья. Еще бы! Он так мечтал выстрелить из легендарного ружья Повелителя Духов хотя бы разочек, и вдруг тот сам предлагает ему поохотиться с ним в окрестных лесах! Воины-гонцы взирали на счастливчика почти с мистическим страхом, а вождь меж тем зачарованно смотрел на белого гостя.
– Какая же светлая голова у тебя, Алеша! – не удержался он от восхищенного восклицания
– Спасибо, Яндога. Но праздновать победу еще рано. Сначала надо как можно тщательнее и грамотнее подготовиться к предстоящим переговорам – слишком уж высоки ставки.
– Я все понимаю, Алеша, – кивнул вождь. – Но почему-то заранее уверен, что Минненоте все-таки придется расстаться с парочкой мустангов.
* * *
В просторном вигваме Яндоги на черепе бизона восседал атлетического телосложения Минненота. По правую руку от него разместились сагаморы, а по левую – воин, коему надлежало исполнять роль переводчика. Напротив них расположились хозяин вигвама, Воронцов и Чучанга.
Пока Яндога, по индейскому обычаю, набивал табаком очажок калюмета, дабы раскурить традиционную трубку мира, вождь дакота с интересом присматривался к бледнолицему, понимая, что именно он является обладателем сокровища, ради которого пришлось предпринять столь дальнюю поездку. Вождя тлинкитов он знал давно, а второй индеец показался ему слишком молодым для сагамора. Впрочем, последний его интересовал мало.
Закончив священнодействовать, Яндога раскурил калюмет и передал его Минненоте, а тот, сделав глубокую затяжку, – сидевшему рядом с ним сагамору. Сам же заговорил с торжественной важностью, как и положено индейскому вождю:
– Яндога, я приехал к тебе, чтобы обговорить условия обмена мустанга на порох, который, как передали мне твои гонцы, есть у белого человека, твоего гостя. – Сделав чуть заметный полупоклон в сторону Воронцова, он властно посмотрел на переводчика, и тот не очень связно начал переводить его слова на английский язык.
По счастью, Алексей Михайлович его прекрасно понял, поэтому, в свою очередь, перевел для Яндоги сказанное по-английски на язык тлинкитов.
Внимательно его выслушав и тоже изобразив полупоклон в сторону вождя дакота, Яндога не менее важно изрек:
– Благодарю тебя, Минненота, что нашел время для посещения моих владений, однако считаю, что тебе следует говорить непосредственно с Повелителем Духов. Ибо просьба об обмене исходит именно от него, – дипломатично передал он бразды ведения переговоров Алексею Михайловичу.
Вождь дакота, выслушав перевод, удивленно приподнял брови.
– Белый человек носит высокое индейское имя?!
– Он победил самого Умангу, – пояснил Яндога, – злого духа племени тлинкитов, принимавшего образ свирепого гризли. За что и был удостоен почетного имени Повелитель Духов.
– Гризли – это, кажется, медведь?
– Да, Минненота, это грозный медведь, обитающий в Каменных горах. Причем он гораздо крупнее, сильнее и свирепее барибала, черного степного медведя.
Вождь дакота на мгновение задумался.
– Но как Повелитель Духов смог победить злого духа, если тот бессмертен?!
– У Повелителя Духов есть волшебное ружье! – подал голос молчавший доселе Чучанга.
– Молодой сагамор говорит правду? – недоверчиво спросил вождь дакота Яндогу.
– Да, Минненота, истинную правду.
– Принеси мое ружье, Чучанга, – попросил Воронцов.
Чучанга охотно выскочил из вигвама.
– Кстати, Яндога, а почему твой сагамор такой молодой? – воспользовавшись моментом, поинтересовался Минненота.
– Чучанга – племянник Томагучи, главного вождя одного из наших племен, проживающих за Каменными горами. И именно по приказу Томагучи он сопровождает сейчас Повелителя Духов.
Минненота удовлетворенно кивнул, и орлиные перья на его голове величественно колыхнулись.
Вернувшись, Чучанга вручил ружье Алексею Михайловичу, а тот протянул его вождю дакота. Всем сразу стало ясно, что Минненота, закаленный в частых боях с врагами, понимает толк в ружьях. Напрочь забыв о своем высоком положении, он начал благоговейно поглаживать полированные, красного дерева цевье и приклад, вороненый ствол и серебряные накладки, ибо видел подобное чудо впервые в жизни. Плотно обступив вождя, сагаморы и переводчик наблюдали за его движениями с раскрытыми от изумленного восхищения ртами. Наконец, вдоволь насладившись осмотром «волшебного ружья», Минненота с некоторым оттенком недоверия в голосе спросил:
– И что, Повелитель Духов, ты никогда не промахиваешься из этого ружья?
– Никогда, Минненота, – серьезно ответил Алексей Михайлович. И тут же хитровато улыбнулся: – Если, конечно, хорошо прицелюсь.
Выслушав перевод, вождь дакота запрокинул голову и от души расхохотался. Вслед за ним рассмеялись и его спутники. Шутка сработала, контакт между двумя сторонами был установлен.
Когда все наконец успокоились, Воронцов решил взять инициативу ведения переговоров в свои руки.
– Минненота, в самом начале нашей встречи ты обмолвился о моем желании приобрести у тебя мустанга, верно? – Тот утвердительно кивнул. – К сожалению, это не совсем так: на самом деле я хочу приобрести у тебя двух мустангов – жеребца и кобылу.
Вождь дакота вскинул на него удивленные глаза, одновременно прикидывая в уме, какую выгоду можно извлечь из новой просьбы этого непредсказуемого бледнолицего.
– А что ты сможешь предложить мне за двух мустангов, Повелитель Духов? – решил он прозондировать для начала почву. При этом в глазах его читалась напряженность, хотя вопрос был задан самым что ни на есть будничным тоном.
И Алексей Михайлович понял, что вождь дакота умеет владеть своими эмоциями.
– Если бы ты был европейцем, Минненота, и знал цену деньгам, я бы предложил тебе за мустангов именно деньги. – Он достал из кармана несколько заранее приготовленных золотых голландских червонцев и серебряных пиастров [27] .