Book.

Директива № 3 была подписана С.К. Тимошенко, Г.К. Жуковым и членом Главного военного совета Г.М. Маленковым и предназначалась военным советам Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного фронтов. В ней сообщалось, что противник, нанося главные удары из сувалкского выступа в течение 22 июня, «понеся большие потери, достиг небольших успехов» на ряде направлений. «На остальных участках государственной границы атаки противника отбиты с большими для него потерями». В качестве ближайшей задачи на 23–24 июня ставилось: «концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую группировку противника и к исходу 24 июня овладеть районом Сувалки. Мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиацией Юго-Западного фронта и других войск 5-й и 6-й армий окружить и уничтожить группировку противника, наступающего в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24 июня овладеть районом Люблин» [88] .

Выход в свет директивы № 3 говорит не только о полном незнании Генеральным штабом реально складывавшейся оперативной обстановки на конец первого дня войны, но и об уверенности советского руководства в возможности немедленного перехода Красной Армии в контрнаступление и переносе военных действий на территорию противника.

Теперь посмотрим, как первый день войны прошел в войсках западных приграничных округов, подвергшихся удару врага. Вдоль этой границы, от Балтийского до Черного моря, 22 июня 1941 года находились войска Прибалтийского Особого, Западного Особого, Киевского Особого и часть сил Одесского военных округов, которые с началом войны были развернуты соответственно в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты, к которым через несколько дней присоединился Южный фронт.

В 0 часов 25 минут начальник штаба Прибалтийского Особого военного округа генерал-лейтенант П.С. Кленов направляет донесение в Генеральный штаб РККА и копии начальнику Разведывательного управления РККА, начальникам штабов 8, 11 и 27-й армий, начальнику штаба Западного Особого военного округа. В нем он сообщает, что по данным, заслуживающим доверия, продолжается сосредоточение немецких войск в Восточной Пруссии. Выдвижение частей к государственной границе продолжается. Закончено строительство понтонных мостов через реку Неман в ряде районов. Охрана границы и наблюдение за советской территорией возложены на полевые части. В Клайпедской области гражданскому населению (главным образом лицам преклонного возраста) предложено эвакуироваться в глубь от границы на 20 километров. В Сувалкском уезде жители выселены в глубь от границы на 5 километров. 16 июня 1941 года в районе Сувалки был произведен учет лошадей, которые должны быть взяты в армию 20 июня [89] .

После того как в 1.30 была получена телеграмма Генерального штаба, в 2 часа 15 минут директива Военного совета Прибалтийского Особого военного округа о приведении войск в полную боевую готовность была направлена военным советам 8-й и 11-й армий. Однако и в этой директиве просматривается явная осторожность со стороны командующего округом. Ф. И. Кузнецов извещал подчиненных о том, что «возможно в течение 22–23.6 внезапное нападение немцев на наше расположение», но при этом приказывал «в течение ночи на 22.6 скрытно занять оборону основной полосы, боевые патроны и снаряды выдать». Он строго предупреждал подчиненных, что главная задача наших войск «не поддаваться ни на какие провокационные действия немцев, могущие вызвать крупные осложнения. В случае провокационных действий огня не открывать» [90] .

О том, как восприняли эту телефонограмму в штабах армий, пишет Н.М. Хлебников: «Примерно в половине второго ночи начались непрерывные звонки из частей. Командиры спрашивали: как понимать директиву командующего округом? Как отличить провокацию от настоящей атаки, если противник предпримет боевые действия?

Положение у Егора Павловича (заместитель командующего войсками округа генерал-лейтенант Е.П. Сафронов. – В.Р.) затруднительное: что им ответить, если сам в глаза не видел этой директивы? Командующий войсками округа отдал ее войскам первого эшелона, не известив своего заместителя… Оказывается, командующий округом генерал-полковник Кузнецов, как и другие командующие приграничными округами, сам получил из Москвы директиву наркома обороны и начальника Генерального штаба о приведении войск в боевую готовность лишь около часу ночи 22 июня… Приказ поступил в части 8-й и 11-й армий за полтора-два часа до начала боевых действий. Главные силы этих армий располагались в нескольких десятках километров от границы» [91] .

Эта двойственность в указаниях привела к тому, что агрессия фашистов для многих командиров и частей Прибалтийского Особого военного округа началась внезапно и противник получил возможность нанести мощные неожиданные удары на избранных направлениях.

А.М. Василевский – первый заместитель начальника Оперативного управления Генерального штаба (май 1940 – август 1941 г.)

Первый удар врага приняли пограничники и инженерные батальоны, занимавшиеся оборудованием приграничной полосы обороны. Эти части, нацеленные исключительно на строительные работы, не имели даже легкого штатного вооружения. Поэтому, как вспоминает начальник инженерных войск 11-й армии полковник Фирсов, они «рассыпались и сразу же потеряли всякую воинскую организацию, превратившись в толпы людей, спасавшихся от гибели, как кто умел… Они беспорядочно сопровождали соединения армии вплоть до отхода ее на рубеж р. Западная Двина и только усиливали зарождавшуюся панику» [92] .

В первые часы фашистской агрессии штаб Северо-Западного фронта тщетно пытался организовать управление подчиненными войсками. Воздушные линии связи были частично разрушены немецкой авиацией, частично перерезаны диверсантами и агентами германской разведки из числа местных жителей. Но признаваться в своей беспомощности не хотелось. Поэтому в 10 часов утра 22 июня штаб фронта направил боевое донесение начальнику Генерального штаба РККА общего характера. В нем говорилось о начале наступления войск противника и о вступлении с ним в бой отдельных соединений округа.

Между тем наступление противника продолжается успешно. К 14 часам на ряде участков Северо-Западного фронта создаются кризисные моменты. Части передовых дивизий под напором врага начали медленно отходить на восток. Связи со штабом округа и соседями не было, каждый командир части и соединения действовал по своему усмотрению. Несмотря на это, в 14 часов 30 минут штабом Северо-Западного фронта в Генеральный штаб было отправлено новое боевое донесение. В нем говорилось про тяжелые бои наземных войск и о значительных потерях авиации [93] .