– И что тогда сделал мой милый сын?
– Стал выкидывать книги из шкафов, – ответил мальчик. – И изо всех сил целиться им в головы. С одним это отлично получилось. Второй от ужаса застыл на месте и принялся молиться, а потом убежал. И тут пришли наши…
– Ты все сделал правильно, Илай. Да-да, в самом деле! Ты боролся, звал на помощь, а потом воспользовался тем, что было под рукой. – Олимпия ласково улыбнулась сыну. – А еще ты послал за мной и начал разбирать весь этот хаос, верно?
– Да, но не один. – Мальчик улыбнулся Тессе и Антигоне, и Олимпии до боли захотелось обнять его и прижать к сердцу, как она всегда делала, когда он был маленьким. Тут она нахмурилась, услышав шум за дверью. – Что там у вас? – Поднявшись, баронесса шагнула к двери, но в этот момент в комнату вошел дворецкий, державший руки за спиной. – В чем дело, Джонс Второй?
– Мы начали разбирать ваш багаж, миледи, и багаж милорда. Как мне кажется, вы привезли с собой… хищника.
– Хищника?..
Джонс Второй вытащил руку из-за спины, держа пальцами рыжего котенка, весьма грозного на вид.
– Вот именно, миледи.
– Ах, Приманка! – Олимпия подскочила к дворецкому и выхватила у него котенка. – Когда он очутился у меня в сумке? Его совершенно точно не было в моей спальне прошедшей ночью. – Она вспомнила, почему его там не было, и постаралась не покраснеть.
– Если миледи удастся установить, как сия тварь оказалась в ее сумке, тогда это, вероятно, сможет объяснить появление и другой твари. – Дворецкий вскинул руку и щелкнул пальцами. Вперед вышел долговязый ухмыляющийся слуга. – Вот это находилось в багаже милорда. – Дворецкий взглянул на Брента. – Я уже приказал отчистить вашу одежду от шерсти, милорд.
– Вот, миледи. – Слуга протянул баронессе Обжору.
– Опусти ее на пол, – сказала Олимпия, скрывая улыбку. – После завтрака я устрою их у себя в спальне. – Она вздохнула, когда котенок, вырвавшись на свободу, вскочил ей на плечо, а потом – на голову, где и уселся. – Вот вам знак моего высокого положения. – Баронесса с улыбкой вернулась к столу, где Брент давился от смеха. – Эй, кто-нибудь! Снимите это глупое создание с моей головы, пожалуйста. – Когда ее сын снял котенка, Олимпия уселась на свое место. Слуги тотчас же вышли, закрыв за собой дверь.
– Опять кошки… – пробурчала Антигона. И украдкой сунула кошке кусочек ветчины.
– Наверное, они сбежали из комнаты Энид, когда мы второпях собирали вещи. – Нахмурившись, Олимпия взглянула на Брента. – Однако это не объясняет, как Обжора оказалась в твоем саквояже.
– Я оставил его открытым на полу в холле, пока ждал тебя, – ответил граф. – Но в карете я ее тоже не заметил. Удивляюсь… Ведь она все-таки крупная кошка.
– Эти зверюги – большие специалисты по части маскировки, милорд, – вмешалась Антигона. – Но, Олимпия, дорогая, почему у них такие странные клички?
Баронесса сначала рассказала про кошку-мать, а потом, собравшись с духом, поведала и про котенка, ставшего Приманкой. Она обняла Илая за плечи, когда тот прижался к ней. Ее охватила дрожь – все-таки воспоминания о пережитом были еще свежи.
– Пока мы ехали сюда, мне пришло в голову, что это происшествие с Илаем, возможно, связано с тем, что случилось со мной. Не так много времени требуется, чтобы узнать, что у меня есть сын, и узнать, в каком месте он может находиться. Мне только непонятно, каким образом им стало известно, что я никогда не пройду мимо кошки, которую там подвесили.
– Это тоже не трудно, дорогая. Надо было просто поговорить с любым либо здесь, либо в деревне. Ни от кого не скроешь, что и в Уоррене полным-полно таких созданий. То есть кошек и других животных, которых люди давно прибили бы или выкинули за порог.
– Вот этого я и боюсь. В ту секунду, когда леди Маллам решила, что я являюсь союзницей Брента, она стала собирать любые сведения обо мне. Узнав о моей слабости, она натравила на меня тех людей, а потом, как мне кажется, ей стало известно о тебе, Илай. – Олимпия ласково провела рукой по волосам сына. – Если бы она сначала нашла тебя, мы столкнулись бы с этой атакой намного раньше. Я, правда, не вполне понимаю, чего она собиралась добиться, заполучив тебя.
– Хотела воспользоваться им, чтобы подчинить тебя, – заявил Брент. – Ведь это самый лучший способ шантажировать тебя. Поэтому она и ухватилась за эту возможность.
– Тогда первое, что нам нужно сделать, – это собрать мужчин для охраны дома, – сказала Олимпия. – Чтобы у нас больше не было проблем. Сюда очень легко проникнуть, как мы теперь знаем. Итак, заводим в доме охрану. А потом возвращаемся в Лондон. Эту даму нужно остановить!
Не обращая внимания на присутствующих, Брент похлопал Олимпию по руке. Рука ее была сжата в кулак, причем так сильно, что костяшки пальцев побелели. В глазах же застыл страх. «Вот это настоящая мать, – подумал Брент. – Женщина, которая тревожится за ребенка, которого родила. Она будет биться за него и сделает все возможное, чтобы ему было хорошо. Увы, моя мать никогда такой не была».
Брент подавил чувство жалости к себе и проговорил:
– В деревне есть храбрые мужчины, которым можно доверять? Это ведь не навсегда. Лишь до тех пор, пока мы не усмирим ее. Может, нам удастся найти таких, кто за дополнительную плату согласится охранять твоего сына, Олимпия.
– Наверняка найдутся, – заметила Антигона. – Мы с Джонсом Вторым сегодня же займемся этим. Кстати, а что, если мы все вместе сходим в деревню? У судьи там очаровательный дом. А человек, которого мы поймали, заперт в его винном погребе.
– Отличная идея, тетушка! Сейчас мы закончим завтрак, я запру кошек в своей спальне, а потом можем отправиться в деревню. – Олимпия вздохнула, когда котенок, цепляясь за ее юбки, вскарабкался вверх и устроился у нее коленях. – Мне кажется, этот еще доставит кучу хлопот. – Она улыбнулась, потому что Илай начал ласково поглаживать котенка, а тот замурлыкал, причем замурлыкал очень громко, что никак не вязалось с его маленьким тельцем. – Да, с этим у меня точно появится масса забот…
* * *
Ей хотелось взять Брента за руку, когда они вслед за Питером Дженкинсом спускались в его винный погреб, но Олимпия понимала, что не сделает этого. Дженкинс был местным сквайром, человеком, жившим вдали от общества, но вхожим в него. Он мог бы не удержаться и рассказать своей жене о том, что баронесса с графом ходят, держась за руки. Его жена скажет об этом своей сестре, которая поделится новостью с ближайшими подругами, а те поведают об этом своим ближайшим подругам, и так далее, и так далее, пока все общество не заинтересуется тем, что происходило между «странной девушкой из Уорлоков» и этим никудышным и беспутным сыном леди Летиции Маллам. Поэтому она выпрямилась, расправила плечи и понадеялась, что на ее лице написано спокойствие и вежливость – выражение, которое она изо всех сил старалась сохранить.
– Вот он, миледи, – объявил Питер. – Мне по-настоящему жаль, что не удалось поймать второго, но ваш мальчик может гордиться собой.