Великое отступление русских войск летом 1915 года в очередной раз показало стратегическую слабость Верховного главнокомандующего и его штаба. За пять недель армии Северо-Западного и Юго-Западного фронтов в полосе около 300 километров отошли на глубину до 180 километров. Их потери убитыми и ранеными в этот период достигли 1 миллиона 410 тысяч человек.
Таким образом, к концу лета 1915 года положение на Восточном фронте Первой мировой войны складывалось не в пользу России. Ее войскам был нанесен ряд серьезных поражений, в результате которых они потеряли убитыми, ранеными и пленными более 2 миллионов человек из числа наиболее подготовленных в предвоенный период солдат и офицеров. Резервисты, прибывавшие в составе пополнений, по боевым и морально-политическим качествам были ниже выбывших из строя.
Значительными были и территориальные потери России. С начала войны она лишилась Курляндии, всей Польши, западных районов Белоруссии и Украины. При отходе были потеряны тысячи артиллерийских орудий, пулеметов, сотни тысяч ружей, склады с боеприпасами и военным имуществом, недостаток которых ощущался все сильнее.
Большими были и экономические потери страны. Территории оставлялись со всей их инфраструктурой: промышленно развитыми городами и сельскими регионами. Эвакуация предприятий и материальных ценностей осуществлялась крайне слабо. Поэтому вместе с продвижением войск на восток противник получал также и новые ресурсы для ведения войны, которых лишалась Россия. В то же время решение Верховного об эвакуации населения с западных областей в глубь России стоило стране сотен тысяч напрасных человеческих жизней и превратило военную неудачу в сильнейшее народное бедствие. Об эвакуации 1915 года А. А. Керсновский писал: «Ставка надеялась этим мероприятием «создать атмосферу 1812 года», но добилась как раз противоположных результатов. По дорогам Литвы и Полесья потянулись бесконечными вереницами таборы сорванных с насиженных мест, доведенных до отчаяния людей. Они загромождали и забивали редкие здесь дороги, смешивались с войсками, деморализуя их и внося беспорядок. Ставка не отдавала себе отчета в том, что, подняв всю эту четырехмиллионную массу женщин, детей и стариков, ей надлежит позаботиться и об их пропитании…»
Верховный главнокомандующий по-своему пытался влиять на ход событий. 3 (16) августа в Волковыске он провел совещание высших должностных лиц Ставки и Северо-Западного фронта. Подведя итоги последних событий, он принял ряд важных решений. Главное из них заключалось в разделе Северо-Западного фронта на два – Северный и Западный. Это было оправданным шагом, поскольку управлять восьмью армиями, отходившими севернее Полесья, одному человеку было весьма трудно. Командующим Северным фронтом назначался генерал Н. В. Рузский, Западный вверялся генералу М. В. Алексееву.
Были уточнены задачи фронтов. Основной задачей Северного фронта являлось прикрытие путей к Петрограду из Восточной Пруссии и со стороны Балтийского моря. Западному фронту надлежало обеспечить Московское направление, Юго-Западному фронту – не допустить прорыва противника на территорию Украины. Это было последнее стратегическое решение, принятое Николаем Николаевичем на посту Верховного главнокомандующего вооруженными силами России. 24 августа Николай Николаевич подписал акт о сдаче Верховного командования и покинул Ставку.
На фоне неудач на фронтах интриги против Николая Николаевича, которые постоянно плелись при дворе, приобрели исключительную остроту. В ход шло все: от жалких сплетен об оргиях, якобы происходивших в Ставке, до откровенных обвинений в государственной измене. В первую очередь старались сторонники смещенного в июне военного министра Сухомлинова, а также императрица.
Александра Федоровна не решалась, однако, открыто выступать против одного из самых авторитетных представителей дома Романовых. Она предпочитала действовать через мужа, оказывая на него все большее влияние. В письмах, отправленных царю при его поездках на фронт или по стране, Александра Федоровна всячески стремилась очернить Ставку, а Верховного главнокомандующего представить опасным честолюбцем. Ставку она называла «предательской», советовала мужу хранить в тайне дату и маршрут поездки в войска, иначе «шпионы, находящиеся в Ставке, сразу же сообщат немцам, и тогда их аэропланы начнут действовать…» В другом письме она сообщала Николаю II, что в обществе Николая Николаевича воспринимают как второго императора и, не стесняясь, называют Николаем III.
Не менее сильную оппозицию Верховному главнокомандующему составляли и некоторые чиновники Военного министерства, которые были близки к Сухомлинову. Следствием их предыдущих интриг против Николая Николаевича стал фактический раздел страны на два лагеря: фронт и тыл. Если первый, безмерно потреблявший и постоянно требовавший новых жертв, был в веденье Верховного главнокомандующего, то второй, производивший и подпитывавший фронт, целиком находился во власти военного министра. При таком распределении сфер влияния и обязанностей тыловые работники получали огромные возможности для различных злоупотреблений не только на военных поставках и снабжении действующей армии, но и для откровенного шпионажа в интересах противника.
Следствие по делу Мясоедова Николай Николаевич поручил генералу М. Д. Бонч-Бруевичу. Тот ретиво взялся за дело, грозя установить всех причастных к деятельности шпиона. Опасаясь этого, чиновники Военного министерства всячески стремились сорвать расследование. Однако сделать это было весьма трудно, пока во главе действующей армии стоял великий князь.
О деятельности великого князя в качестве Верховного главнокомандующего можно судить по тем событиям и делам, которые имели место на фронте в период с августа 1914 года по август 1915 года, когда фактически ни одна из проведенных операций, кроме наступления войск Юго-Западного фронта в 1914 году в Галиции, не достигла намеченных целей. Но результат Галицийской операции был получен благодаря не военному таланту и организаторским способностям великого князя, а только потому, что войска четко выполняли планы, разработанные накануне войны без его участия.
Многочисленные поражения русских войск, кроме разгрома их в Восточной Пруссии в августе-сентябре 1914 года, похоже не вызывали у великого князя глубоких раскаяний. Он ежедневно докладывал в Петроград сводки по результатам боев отдельных соединений и частей, не обобщая их не то что до стратегического, но и до оперативного масштаба. В результате постепенно складывалась практика оценивать войну не по действиям всех или отдельных фронтов, а по армейским операциям, боям корпусов и дивизий. Это резко снижало роль Верховного главнокомандующего и Ставки в управлении войсками, выдвигая на первый план фронтовые и армейские звенья управления.
Следствием этой политики стали и кадровые перемены в высшем командовании действующей армии, проведенные Николаем Николаевичем в сентябре – декабре 1914 г. За это время были сменены командующий Северо-Западным фронтом и несколько командующих армиями. Но эти кадровые перемены диктовались скорее необходимостью найти виновных за военные неудачи, чем стремлением видеть во главе войск талантливых и деятельных руководителей.
Имели место и другие просчеты. Великий князь и его ближайшие помощники, сделав ставку на эвакуацию населения, мало внимания уделяли спасению материальных ценностей и их вывозу с оставляемых войсками территорий. Это привело к ухудшению материальной базы армии и наводнению страны толпами беженцев, подрывавших моральный дух общества. Все это в совокупности давало негативную оценку деятельности Николая Николаевича на посту Верховного главнокомандующего.